Страница 73 из 212
Кое-кто предлагал ограничиться созданием в 1957 г. в качестве эксперимента всего нескольких совнархозов в наиболее развитых экономических регионах — таких, как Московский, Ленинградский и Свердловский, — и только в случае положительных результатов их деятельности приступить к организации совнархозов по всей стране. Такой эксперимент в 4-5 областях предлагал провести в своем письме в «Комсомольскую правду» Г.И. Эрлих из Новосибирска. Причем совнархозы, по его убеждению, должны были подчиняться областным исполкомам. Но, мало того, реорганизация управления должна дойти до заводов и фабрик, где следовало бы создать производственные советы. Для поощрения коллективов он предлагал увеличить отчисления от сверхплановых прибылей в фонд улучшения быта рабочих{870}. Аспирант Московского энергетического института А.Г. Левычев в письме в «Правду» предлагал не создавать совнархозы, а передать управление народным хозяйством в советы депутатов трудящихся{871}. Москвич М.И. Соколов вообще считал, что ликвидация отраслевых министерств приведет к организационной неразберихе{872}. Правда, такого рода мнения и предложения гласности не предавались.
Председатели плановых комиссий на местах обосновывали предложение формировать совнархозы в крупных регионах, охватывающих территорию нескольких областей. Секретари же обкомов, кроме, пожалуй, Иркутского и Львовского, выступали за то, чтобы каждая область имела свой совнархоз. Это и понятно. Если область становилась центром руководства не только сельским хозяйством и местной, то есть мелкой промышленностью, но промышленностью средней и даже крупной, а также всем строительством, то первый секретарь обкома приобретал решающий голос при решении любого вопроса, касающегося всех сфер идейно-политической, культурной и социально-экономической жизни на данной территории, то есть превращался в своего рода феодала. Вот почему они так рьяно поддержали предложение Хрущева. А так как им принадлежало большинство в ЦК, они могли бы заблокировать там любые другие инициативы, исходящие от управленцев-хозяйственников. Их точка зрения, безусловно, заставила и самого первого секретаря ЦК КПСС скорректировать свое первоначальное мнение о создании совнархозов на основе укрупненных административно-экономических районов.
Решимость втиснуть совнархозы в рамки уже существующих административных границ была настолько сильной, что поступали порой вопреки очевидной целесообразности. Если их образование на Сахалине, Колыме и Камчатке еще как-то можно было оправдать изолированностью этих малонаселенных территорий, то что можно было сказать в пользу совнархоза в Амурской области, не обладающей почти никакой промышленностью и представляющей собой нечто вроде анклава между северной частью Хабаровского края и границей с Китаем. Не менее показателен другой пример — отношения между городом Москвой и Московской областью. И в горкоме, и обкоме партии неоднократно обсуждался вопрос о том, стоит ли создавать единый для города и области совнархоз. Первый секретарь МК КПСС И.В. Капитонов, выступая против, ссылался на чрезмерно большой объем выпускаемой в городе и области продукции (70 и 54 млрд. руб. соответственно):
— Если объединить, то управление будет очень сложным. Касаясь же высказываемой некоторыми озабоченности насчет того, как бы не пострадала очень тесная экономическая связь между городом и областью, он, признавая ее правильной, тем не менее заверял, что, и имея два отдельных совнархоза, можно будет «обеспечить четкую работу в смысле кооперирования, координации в работе этих совнархозов». Правда, не очень-то полагаясь на то, что такого рода аргумент способен развеять сомнения, не исключал, что «в будущем, когда… будет накоплен определенный опыт руководства хозяйством, можно будет вернуться к рассмотрению этого вопроса»{873}. Признавал задним числом, что «есть много доказательств за то, чтобы был объединенный совнархоз», и возглавивший городской совнархоз К.Д. Петухов. Как и Капитонов, он вопрос о целесообразности объединения откладывал на будущее, «когда все будет налажено», но в то же время приоткрывал завесу над тем, почему осложнилась бы работа, если бы это было сделано сейчас:
— Объединение двух совнархозов потребовало бы изменения структуры партийного руководства, так как Мосгорсовнархоз тес-но связан с городским комитетом партии, а предприятия, расположенные в области, должны быть связаны с областным комитетом партии{874}.
Вот где была «зарыта собака». Ведь партия была ядром всей советской системы, а ее аппарат — становым хребтом. Чтобы формировать совнархозы по экономико-географическим регионам, надо было проводить новую реорганизацию административно-территориального деления страны. Предпочли же поступить наоборот.
Лишь в самом конце «всенародного обсуждения», 4 мая в «Правде» решили опубликовать выступление в защиту министерств со стороны академика П.Я. Капицы. Ссылаясь на опыт Запада, где как раз тяжелая промышленность организована в виде крупных централизованных предприятий, которые именно поэтому добились заметных успехов (например, при решении технико-экономических проблем в принадлежащих им лабораториях), да и наших министерств, он делал такой вывод: «Не следует скрывать от себя, что при районировании промышленности эти преимущества в значительной степени будут потеряны»{875}.
Итоги этого «всенародного обсуждения» можно в какой-то мере откорректировать с помощью исследования тогдашних общественных настроений, проведенного в МПУ.
Отнеслись положительно к этой реформе 14% опрошенных в 1998 г. и 11,5% опрошенных в 1999 г.
Офицер из ближнего Подмосковья В.Я. Самойлов в подобной децентрализации видел не только экономическую целесообразность, но и военно-стратегическую: «В условиях реальной угрозы развязывания ядерной войны поражение Москвы двумя-тремя ядерными боеприпасами большой мощности означало бы конец централизованного управления производственным потенциалом государства. Многие офицеры в звене рота — батальон — полк (доморощенные стратеги и я в том числе) именно так и понимали образование совнархозов как пунктов управления производством на случай войны. В войсках распространялись слухи о подземном убежище для центрального правительства в районе Куйбышева и о строительстве таких же убежищ в Казани, Свердловске, Кемерово и Красноярске… Одновременно Хрущев решал и еще одну задачу — без забот и хлопот удалить из Москвы неугодных ему сталинских министров». «Была возможность разобраться с проблемами на местах», — верила сотрудница НИИ искусственного шелка А.И. Коншина. Соглашался, что эта мера необходима, студент МВТУ Е.В. Шишков{876}. «Образование совнархозов было в интересах правительства, а значит и народа», — рассуждала В.Г. Левина из военного гарнизона Остафьево в Подмосковье. Из принципа: «Жираф большой, ему видней», — исходила инженер-строитель из Лыткарина Л.И. Олейник{877}.
Не верили в полезность реформы, не понимали ее необходимости, посчитали непродуманной соответственно 9 и 20% опрошенных.
«Считали, что это регресс, что все изменится к худшему», — сообщал рабочий завода № 17 в Подольске А.Д. Арвачев{878}. «Самой настоящей чехардой в экономике» назвал ликвидацию министерств юрист из Тюменской области И.Н. Шаров{879}.
«Ослабляло центральную власть» и потому не нравилось это технику станкостроительного завода «Красный пролетарий» в Москве В.В. Токареву{880}.