Страница 30 из 51
Различные колдуны древних времен упоминаются в древнейших польских и чешских хрониках, а также у древних болгар. Однако наибольшее количество интереснейших сообщений мы имеем по Древней Руси. В русских летописях, относящихся к X–XII векам, колдуны – волхвы – упоминаются очень часто, и мы имеем возможность более глубоко познакомиться с их значением и деятельностью. На Руси волхвы играли видную роль в общественной жизни и, в частности, являлись главными представителями лагеря, боровшегося против христианства.
Видя влияние волхвов па народ, церковь со всей силой обрушилась на них, но встретила, особенно в первый период, бурное и радикальное сопротивление волхвов и шедшего за ними народа. Несколько интересных свидетельств этого имеется в Киевской летописи. Большое значение волхвов, обладавших кое-где большей властью, чем князья, подтверждают также и восточные источники.
В церковном уставе Владимира Святого к ведомству духовного суда отнесены: «ветьство, зеленичество, потворы, чародеяния, волхованья». Наказание волхвам и чародеям было сожжение, как сжигались музыкальные инструменты и «черные» (чародейные) книги, так подобной же участи подвергались и колдуны, и чародеи. В 1227 году, по сказанию летописца, в Новгороде «изъжгоша волхвов четыре, творяхуть я (их) потворы деюща, а Бог весть, и сожгоша на Ярославле дворе». По свидетельству Никоновской летописи, волхвы были приведены новгородцами не на княжеский, а на архиепископский двор и там сожжены, несмотря на заступничество бояр.
Из следственных дел XVII столетия видно, что за чародейство и ворожбу наказывали ссылкой в дальние места и заключением в монастырь на покаяние, следовательно, кроме сожжения, употреблялись и другие, легчайшие наказания. Очевидно, при назначении наказания принималась в расчет степень виновности.
А. Афанасьев замечает: «Колдун и колдунья явились существами враждебными тем благотворным жизненным силам, которые прежде охранялись ими, теперь, вследствие отрицательного влияния новых воззрений, они стали вредить. Первоначально мольба (заговор) колдуна и ведьмы, обращенная к светилам, призывала покровительство этих светлых божеств и прогоняла нечистую силу смерти, болезней и бесплодия: так верил язычник. В позднейшую эпоху создалось поверье, что колдуны и ведьмы не только не охраняют здоровья, а напротив, сами насылают на человека болезни, сушат его, напускают на него мару или отводят глаза, так что он видит все в обманчивых образах. По первобытному представлению, колдун и ведьма низводили с неба оплодотворяющий дождь и теплоту позднее они стали скрадывать и дождь, и росу, и свет, и производить бесплодие, голод, стали вредить своими заговорами земледельческим работам, отнимать у коров молоко и вообще у животных и людей – силу плодородия…
Когда колдуны и ведьмы получили злое и враждебное значение, создались в простонародье и различные предохранительные средства против их влияния. Средства эти отчасти были заимствованы из тех обрядов язычества, которые употреблялись против нечистой силы, смерти и болезней, отчасти принадлежат позднейшей эпохе и проникнуты ее воззрением. В заговорах стали просить защиты от „бабьих зазор, от хитрого чернокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от старухи (бабы) – ведуньи, от ведьмы Киевской и злой сестры ее Муромской“.
Против колдунов и ведьм стали употреблять силу таинственных трав: крапивы, плакун-травы, чернобобыльника и других, следовательно, народ обратил против них те снадобья, которые самими колдунами и ведьмами употреблялись для своих чар и против нечистой силы».
«При царе Михаиле Феодоровиче была отправлена в Псков грамота с запрещением покупать у литовцев хмель, потому что посланные за рубеж лазутчики объявили, что есть в Литве баба-ведунья и наговаривает она на хмель, вывозимый в русские города, с целью навести через то на Русъ моровое поветрие. В 1625 году велено было выслать в Москву из Верхотурья переселенца Якова, вместе с воровским кореньем, так как во время обыска у него найдено было: трава багрова, три корня, да „комок перхчеват бел“, и так как в допросе он сам признался, что эти снадобья дал ему казак Степанко Козьи Ноги».
Подобный процесс о кореньях и травах был в 1680 году. Иноземец Зинка Ларионов сделал извет на некоторых крестьян в лихих кореньях и подал в Приказной избе поличного «крест медный да корешок невелик, да травки немного связано в узлишки у креста». Крестьянин Ивашка, из числа обвиняемых, признал крест своим, а сказал: корень тот «девесилной, а травка в огородах растет, а как ее зовут – не ведает, а держит корешок и травку от лихорадки, а лихих де трав и корней он не знает и за дурном не ходит».
Призван был в Приказную избу посадской осмотреть коренья, он объявил: «Корешишко де имянуеца девятины, от сердечные скорби держать, а травишко де держать от гнетеншиные скорби, а лихого де в том ничего нет». Другой подсудимый объявил, что ему положили травы в то время, как он был на кружевном дворе пьяный – в беспамятстве. Обвиненных пытали, а потом били батогами, чтоб впредь неповадно было напиваться до беспамятства и носить при себе коренья, затем они были выпущены из Приказной избы, за расписками.
В 1606 году были поданы две довольно странные жалобы в Перми, по которым велено было произвести следствие, которое, однако, нам неизвестно. Оба челобитчика сделали извет – один на крестьянина, что тот напустил икоту на его жену, а другой на посадского, что напустил икоту на его товарища по торговле.
Как и ведьмы, колдуны бывают «урожденными» (в русской традиции урожденного колдуна называют рожак) и «учеными». Урожденным колдуном становится мальчик, рожденный вне брака в третьем поколении. По другим поверьям, если в семье подряд родится семь мальчиков, то седьмой будет колдуном.
Обученные колдуны получают свою силу от других колдунов или от черта, заключив в ним договор и отрекшись от Бога. Договор обычно заключается ночью на перекрестке или в бане и пишется кровью на коже висельника.
Колдовскому знанию также можно научиться у опытного колдуна. Белорусы об этом рассказывают так: «Жили два соседа. Один был колдуном и жил богато, другой – бедный, никакого колдовства не знал. Вот пришел бедный к богатому соседу и говорит:
– Научи меня колдовству.
– Хорошо. Но сначала пойдем на перекресток.
Пришли они на перекресток, где пустая корчма, колдун и говорит:
– Соколики, соколики, вы тут?
Вошли в корчму, а черти, которых колдун назвал „соколиками“, говорят:
– Мы тут.
Колдун говорит:
– Надо этого человека колдовству научить.
А черти отвечают:
– Пусть он сначала образок с груди снимет.
Понял бедняк, что нечистым путем добыл колдун свое богатство, и убежал».
Без колдуна не обходилась ни одна свадьба. Его приглашали, во-первых, из-за боязни, как бы он не навредил молодым, а во-вторых, в надежде, что он защитит свадьбу от других колдунов.
Колдун, обиженный за то, что его не позвали дружкой, мог испортить свадьбу: остановить свадебный поезд, наслать на молодую кликушество, лишить молодого мужской силы или обернуть свадьбу волками, мог «подшутить»: поссорить жениха и невесту, разогнать гостей, выпрячь коней из свадебного поезда и разогнать их в разные стороны.
Многие былички рассказывают о соперничестве двух колдунов на свадьбе. С целью испортить свадьбу в дом является пришлый, чужой колдун. Пришлый колдун куражится, считая, что никто не сможет ему перечить. И тут колдун, охраняющий молодых, на деле показывает, что он сильнее пришлого, и заставляет того признать свое поражение. Например, сильный колдун может продержать своего соперника неподвижным в течение всего свадебного обеда, заставить стоять на коленях, на одной ноге, без конца подметать пол, при всех снять штаны.
«Вот, говорят, двух колдунов на свадьбу пригласили, а они между собой поссорились. Один знает много, другой говорит:
– Я больше.
Один другому говорит:
– Я сейчас устрою над тобой. Ну-ка рюмочку выпей.