Страница 7 из 8
– Я действительно буду выполнять работу, за которую ты мне заплатил.
Вся теплота вмиг исчезает. Меня словно окатили из ведра ледяной водой. Это было грубым напоминанием того, что наши отношения – фальшивые, и наш разговор для нее не более чем просто работа.
– Ты права.
Кретин. Надеялся, что Фэйбл заботится обо мне, поскольку действительно именно этого и хочет.
Фэйбл
Этот дом огромный, как музей. И такой же холодный. Он прекрасный, тихий, первоклассный… безупречный. Что до смерти пугает. За нами закрывается дверь, и по моей спине пробегает озноб – пути назад уже нет. Я иду за Дрю по широкому коридору, стены которого украшают семейные фотографии. Позже я обязательно рассмотрю их поближе. Я слышу голоса, раздающиеся из комнаты в конце коридора, и мы направляемся туда. Заходим в гигантскую гостиную с окнами во всю стену, через которые виден океан. Можно разглядеть белые гребни волн вдали, и это самое изумительное, что мне когда-либо доводилось видеть.
А Дрю этого даже не замечает. Он сосредоточен на двух людях, сидящих на диване. Их высокие стройные тела облачены в темно-коричневый вельвет. Замечая нас, они встают и быстро приближаются.
Страх разъедает меня изнутри и неожиданно для самой себя, моя рука оказывается в руке Дрю, а наши пальцы переплетаются. Это проявление привязанности на секунду поражает меня, но затем вспоминаю: я его девушка.
Я играю роль так же, как и он. И мы делаем это для двух людей, стоящих сейчас напротив нас.
– Эндрю! Рада тебя видеть. Выглядишь аппетитно, – говорит, полагаю, его мачеха.
Какой-то странный комплимент. Кто называет так своего пасынка?
Дрю, судя по всему, тоже оказался не в восторге от ее «комплемента». Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи, привлекая поближе к себе. Чувствую тепло его твердого тела, от которого мою кожу начинает покалывать. Он тверд, как скала, и мне ничего не остается, кроме как обвить рукой его талию, цепляясь за него изо всех сил. Не то чтобы я возражала…
Это все для того, чтобы избежать прикосновения мачехи. Она уже распростерла руки, готовая заключить Дрю в свои объятия. И досаду на ее прекрасном лице невозможно не заметить. Она поразительно красива. У нее длинные прямые практически черные волосы, почти доходящие до талии. Скулы острые, кожа теплого оливкового оттенка, а глаза цвета темного шоколада. Она возвышается надо мной, и, глядя на ее стройное тело, я не могу не подумать, что когда-то эта женщина была моделью.
– Так это и есть та самая малышка Фэйбл?
Ее снисходительный тон сводит меня с ума, я гордо выпрямляюсь. Дрю чуть сильнее обхватывает меня, его пальцы замирают в ободряющем прикосновении.
– Да, я – Фэйбл. Приятно с вами познакомиться.
Протягиваю руку, и женщина пожимает ее, не сокращая дистанцию между нами. Она быстро трясет ее и отпускает, будто та покрыта грязью.
Да что не так с этой сукой?!
– Фэйбл, это – Адель. Адель, это – моя девушка.
Дрю решительно представляет нас друг другу, делая ударение на слово «девушка», и вспышка ярости мелькает во взгляде Адель. Но она исчезает так же быстро, как и появилась.
– Дрю. – Рядом с Адель стоит мужчина. Он походит на более взрослую версию моего так называемого парня, и я очень впечатлена. Дрю будет убийственно красив в сорок или пятьдесят лет, если будет выглядеть так же, как его отец.
Нечто, напоминающее привязанность, мелькает на лице Дрю, и он отпускает меня, чтобы быстро обнять отца. Сильная рука Дрю возвращается на мою талию так же быстро, как и покинула ее. Пальцы собственнически располагаются на моем бедре. Прикосновение кажется настолько сексуальным, что мне приходиться напомнить себе: все это не по-настоящему.
Дрю не хочет иметь девушку. Да ему, похоже, и не нравятся девушки. Может, он вообще играет за другую команду?
Я бросаю на него взгляд, упиваясь темными волосами и насыщенно-голубыми глазами, окаймленными густыми ресницами. Вот досада, если это правда. Какая потеря для нас, девушек!
– Папа, это – Фэйбл, моя девушка, – повторяет Дрю, и на сей раз рукопожатие мягче и теплее, хотя оценивающий взгляд, каким его отец одаривает меня, заставляет чувствовать некий дискомфорт. Меня оценивают. Я постоянно сталкиваюсь с подобным на работе, ведь там парни все время так делают. Но взрослый мужчина, рассматривающий меня… От этого становится не по себе. Мне хочется съежиться и на хрен отсюда убраться.
– Как добрались? – спрашивает отец Дрю, как только отводит взгляд. Я едва смогла устоять на ногах от нахлынувшего облегчения.
– Обычная поездка, – отвечает Дрю и замолкает на миг. – Я думал, вас сегодня не будет дома.
– Адель почувствовала себя не очень хорошо для поездки в загородный клуб, – поясняет отец.
– Участники клуба часто собираются. Еще одна встреча будет немного позже, на этой неделе. Мы бы хотели, чтобы вы двое поехали с нами, – Адель элегантно взмахивает рукой и ослепительно улыбается. Ее зубы, ровные и белые, омерзительно идеальны. Во мне просыпается странное желание зарядить ей кулаком в лицо и посмотреть, как они выпадут. Не знаю почему, но при виде меня жилка на ее шее начинает неистово пульсировать. – Я хотела остаться, чтобы встретить тебя.
– Это было вовсе не обязательно, – бормочет Дрю, и его пальцы впиваются в мое тело.
Все это так странно. Никто здесь, похоже, не любит друг друга. Между всеми нами словно пробежал болезненный электрический разряд. Я заметила что-то вроде привязанности между Дрю и его отцом, но помимо этого еще настороженность и недоверие. Кажется, будто за обыденными фразами кроется совершенно иной смысл. И от этого бросает в дрожь.
На одно мгновение мне хочется схватить Дрю за руку и увести отсюда. Меня охватывает смутное ощущение того, что это место очень нехорошее…
Но я ничего не делаю.
– Вы поживете эту неделю в гостевом домике. Обе спальни убраны и готовы, – говорит отец Дрю, и мое внимание обращено к нему, пока не вмешивается Адель.
– Не думаю, что это уместно, – выпаливает Адель и тут же поджимает губы. Ее недовольство очевидно.
Отец Дрю закатывает глаза.
– Ему двадцать один чертов год, Адель. Дай им немного уединения.
Что, простите? Так его мачеха не хочет, чтобы мы спали вместе, так как боится кары Господней, а его отец всячески поддерживает нас и уже подготовил уединенное местечко?
Все это так чертовски странно.
– Спасибо, пап. Гостевой домик – отличная идея. – Голос Дрю полон облегчения, и, должна признать, у меня самой будто камень с души свалился.
Мне бы не хотелось оставаться в одном доме с этими людьми. Не похоже, что бы они прониклись ко мне симпатией.
Ну, один из них делает вид, что по уши в меня влюблен, а двум другим с трудом удается просто на меня смотреть.
– Уверен, вам обоим не помешает отдых, – отец подмигивает Дрю, потом хлопает парня по спине, толкая его, а заодно и меня, вперед. – Встретимся за завтраком в восемь. Мария приготовит свой фирменный омлет.
У них есть повар. Поразительно сколько здесь крутится денег. Однако эти люди все равно кажутся несчастными, уязвимыми и искусственными. Как вообще они могут быть счастливы? Я всегда верила, что деньги сделали бы меня счастливой. Вспоминаю о деньгах, которые будут радовать нас с Оуэном целых три месяца, хотя для этого и придется приложить усилия.
Но, кажется, начинаю понимать, что деньги не способны принести истинного счастья. Ну вот, опять. Я – ходячее, говорящее клише.
Дрю
Входя в гостевой домик, я испытываю огромную волну облегчения. Я благодарен за то, что сейчас не нахожусь в доме, где вырос. До сих пор не верится, что Адель вела себя так по отношению ко мне. Словно она – ревнивая подружка, готовая вонзить в Фэйбл свои когти. «Так это и есть та самая малышка Фэйбл». Серьезно?!
И мой отец так нагло рассматривал Фэйбл! От этого даже моя кожа покрылась мурашками. Все гораздо хуже, чем я мог себе представить. Теперь я совершенно сбит с толку.