Побег из Араманта

Внезапно послышался треск и плеск. Сзади, из туннеля, вылетело нечто непонятное. Оно ревело, словно дикий зверь, и молотило руками во все стороны сразу.

– Кракка-кракка-крак! – вопило странное существо. – Бубба-бубба-крак!

Дети-старички отпрянули в испуге. Ураган пронесся мимо Бомена и столкнул его в реку. Брызги потушили маленький факел. В наступившей темноте девочка почувствовала, как ее подкатили к обрыву и сбросили в реку. Раздался новый всплеск. Близнецов и неизвестного спасителя закрутил бурлящий поток, а потом их унесло в грохочущую дыру.

Холодная вода освежила Кестрель, и юная беглянка принялась барахтаться. Она даже вырвалась на поверхность и глотнула воздуха, но увидела впереди низкий каменный свод, опять нырнула, и ее засосало в какую-то воронку. Вокруг бушевала неистовая река, и вдруг – полет, свободное падение среди брызг и яростных струй далеко, далеко вниз. «Ну все, – промелькнуло в голове девочки. Ей никак не удавалось глотнуть воздуха. – Сейчас размажет». И тут – шлепок, мягкий удар – и под ногами захлюпала податливая грязь.

Глава 10

В соляных пещерах

Придя в себя после страшного падения, Кестрель потянула носом зловонный воздух и поняла, что свалилась не куда-нибудь, а прямо в Низменное озеро. Над головой мерцал высокий соляной свод, а в нем зияли отверстия, через которые в это мрачное царство теней струился дневной свет. Впереди блестели темные воды и тонны вонючего ила. За спиной ревел водопад. Девочка поискала глазами причал и длинные барки, но, должно быть, они скрывались где-нибудь еще, в иных бескрайних пещерах.

Рядом кто-то захныкал. Кесс обернулась и увидела брата, который барахтался в грязи.

– Бо! Ты цел?

– Цел, – откликнулся мальчик и разрыдался, не столько радуясь благополучному приземлению, сколько из-за мук совести.

– Не плачь, Бо, – сказала сестра. – У нас нет времени.

– Знаю. Извини.

«Я должен был помочь, – безмолвно каялся он. – А сам струсил!»

– Зато мы угодили в Низменное озеро, – промолвила девочка, чтобы направить мысли брата в нужное русло. – Сердцем чую, отсюда можно выбраться на равнины.

Она огляделась вокруг, и в это время из грязи, фыркая и отплевываясь, поднялся еще один силуэт, смутно похожий на… На кого? Человек утер лицо рукавом и радостно уставился на Кестрель.

– Мампо!

– Привет, Кесс, – просиял однокашник.

– Так это был ты!

– Вижу, ты лезешь в дырку. Ну, я следом. Я же твой друг.

– Мампо, ты меня спас!

– Они хотели тебя обидеть. Я никому не позволю тронуть свою подружку.

Девочка смотрела на Мампо и только диву давалась. Как можно выглядеть таким довольным, когда ты с ног до головы чумазый, словно поросенок? С другой стороны, близнецы сейчас тоже не блистали чистотой, и несло от них от всех одинаково.

– Ну, Мампо, – торжественно произнесла Кестрель, – ты очень храбрый и сильный, и я никогда не забуду, как ты защитил меня от врагов. А теперь возвращайся.

Лицо героя вытянулось.

– Я хочу с тобой, Кесс!

– Нет, – отрезала девочка жестко, хотя и не желая обидеть нового друга, наивного, как малое дитя. – Это меня ищут, а не тебя. Иди домой.

– Не могу, Кесс, – просто ответил Мампо. – У меня ноги приклеились.

Только тут близнецы осознали, что коварный ил тянет их в пучину. Не очень быстро, но все-таки…

– Ничего страшного, – успокоила товарищей Кестрель. – Я здесь уже была. Грязи тут по колено, не глубже.

Она попыталась вытащить ногу и не смогла.

Слушай, Кесс, – молча обратился к ней брат. – А если ОНИ придут за нами?

Девочка заозиралась. Дети-старички нигде не показывались.

Пусть попробуют. Влипнут раньше нас.

И троица продолжала стоять, шумно вдыхая зловонный воздух, тихо дрожа в сырой одежде и медленно погружаясь в грязь. Когда колени исчезли из виду, Бомен заметил:

– Мы по-прежнему тонем.

– Должно же здесь быть какое-то дно, – возразила Кестрель.

– Кто тебе сказал?

– Не можем же мы без конца тонуть.

– Да? И почему?

Некоторое время друзья молчали, увязая все глубже. Первым заговорил Мампо:

– Ты мне нравишься, Кесс. Теперь ты моя подружка.

– Ой, заткнись, а? Извини, конечно, со спасителем так нельзя, но…

Девочка не нашла нужных слов, и в пещере снова повисла тишина. Вскорости грязь поднялась по грудь.

– А я тебе нравлюсь, Кесс? – взялся за свое Мампо.

– Немного, – буркнула юная мятежница.

– Ура! – обрадовался самый глупый мальчик в школе. – Значит, мы настоящие друзья.

Не выдержав его дурацкой ухмылки, девочка выпалила то, о чем до сих пор и подумать боялась:

– Безмозглый понго! Когда до тебя дойдет? Мы же насмерть захлебнемся в этой мерзости!

Мампо уставился на нее, разинув рот.

– Это правда, Кесс?

– Протри глаза. Кто нас, по-твоему, выручит?

Одноклассник завертел головой по сторонам, однако не увидел ни души. Тогда он сморщился от ужаса и завопил во все горло:

– Помогите! Тону! Помогите! Вытащите меня! Помогите!

– Чего ты разорался? Никто не услышит.

И все же бедняга продолжал кричать. Как выяснилось, не зря, потому что Кестрель ошиблась. Их все-таки услышали.

В соседней пещере невысокий толстячок по имени Виллум сутуло брел по глади озера, высматривая листья дикой тиксы. Росла эта самая тикса там, где ей только вздумается, и единственный способ найти ее был таков: мерно шагать, иногда часами, и ни в коем случае не глядеть четко перед собой, иначе нипочем не заметишь темные кусты на темном фоне. А вот рассеянным взором, уголком глаза – очень легко. Обнаруженные листья надлежало складывать в мешок; впрочем, одну – две штуки толстяк запихивал в рот. Если долго жевать их, то станешь медлительным и полусонным, а так еще проще искать. Когда до него донеслись первые крики о помощи, Виллум выпрямился и попытался сосредоточить блуждающий взгляд.

– Что за ерунда, – пробормотал он себе под нос, улыбаясь.

Мужчина весь день провел на озере, угощаясь тиксой, и дома его, должно быть, уже заждались. К тому же на шее собирателя болтались чулки, полные грязевых орехов.

Однако вопли не умолкали, так что Виллум отправился на помощь. Обитатели солевых пещер с юных лет учились ходить по невидимым подводным тропам, которые сложной сетью тянулись иногда под самой поверхностью озера, иногда чуть глубже. Поэтому каждый местный житель уже с пеленок вырабатывал особую походку, неторопливую и основательную, ровную и слегка раскачивающуюся: одна нога осторожно вниз, другая вверх. Спешить не имело смысла, особенно после целого дня жевания тиксы.

А дети продолжали тонуть. Грязь доходила им уже до горла; меж тем ноги так и не могли нащупать никакой опоры. Кестрель перепугалась и наверняка закричала бы из последних сил, если бы не Мампо, который надрывался сразу за всех.

– Й-яа-аа уаа-ааа! – визжал он, точно младенец. – Й-яа-аа уаа-ааа!

Троица не слышала, как приблизился Виллум, пока тот не подал голос.

– О, землица моя сладкая! – воскликнул мужчина, остановившись на ближайшей тропе.

– Й-яа-аа уаа-буль! – ответил Мампо и затих – не потому, что заметил подмогу, а потому, что захлебнулся грязью.

Близнецы попытались обернуться, но уже не смогли.

– Спасите! – взмолился Бомен и тоже закашлялся.

– Да уж сам вижу, – отозвался Виллум.

Подобно всякому жителю соляных пещер, толстячок всегда носил крепкую бечевку, обмотав ее вокруг пояса. Вот и теперь он быстренько размотал один конец и аккуратно забросил его на поверхность озера как можно ближе к детям.

– Давайте, ребятки, хватайтесь. Только не спеша.

Беднягам стоило большого труда выпростать руки из мерзкой густой жижи, а затем поймать веревку. И тут Виллум заметил неподалеку от них целый куст заветной таксы с широкой, зрелой кроной – что называется, первый сорт.

– А вон листики, – мотнул он головой. – Их тоже заберите, ладно?