Страница 17 из 24
Какое-то время этот печальный пример в России прекрасно помнили – никто из преемников и преемниц Петра на троне больше не слушал посланцев православных балканских народов, какие бы завлекательные сказки они ни плели. Россия посылала на Балканы разведчиков, дипломатические миссии (как это было с Черногорией), но ни в какие крупные авантюры более не ввязывалась…
Вообще-то зачатки того, что впоследствии получило название «панславизм», образовались еще при Николае I. Поэт Тютчев – а ведь умнейший человек был! – начал поговаривать, что однажды, вот ужо погодите, русский царь падет ниц, молясь Богу в храме Святой Софии, очищенной от мусульманской скверны, и встанет, как «всеславянский царь».
Какие-то мечтания и разговоры оживились уже при Николае. Начали поговаривать и о кресте над Святой Софией, и о проливах, и об освобождении славянских братушек. Перед Крымской войной Николай отправил Нессельроде записку, в которой излагал план провозгласить независимость «молдаво-валахов, сербов, болгар и греков, с тем чтобы каждый из этих народов вступил в обладание страною, в которой живет уже целые века, и управлялся человеком, по собственному выбору избранным ими самими из среды своих же соотечественников».
Нессельроде, человек умный и проницательный, отговорил императора от увлечения подобными фантазиями – за что впоследствии, уже в наше время, получил от публицистов определенного пошиба немалую порцию яростных поношений, как масон и сионист, препятствовавший великому делу освобождения славян. Однако если подходить непредвзято, окажется, что Нессельроде был совершенно прав. И подтвердила его правоту история независимых балканских стран: став «незалежными», они главным образом воевали и грызлись меж собой, обостряя обстановку в Европе настолько, что Балканы не называли иначе, кроме как «пороховым погребом Европы». И название оказалось пророческим – Первая мировая вспыхнула еще и в результате усилий балканских стран, в первую очередь Сербии…
Пока еще до Первой мировой было еще далеко. Но миф панславизма уже начал убивать…
4. Крест против полумесяца
Признаюсь по совести: иногда я откровенно недолюбливаю свои исторические расследования. Потому что, когда начинаешь копать вглубь, сплошь и рядом натыкаешься на факты, которые переворачивают с ног на голову кое-какие устоявшиеся представления, с которыми жил десятки лет. А я живой человек, и, как многим, мне тяжело без внутреннего сопротивления расставаться с накрепко вбитыми в подсознание «истинами».
Но ничего тут не поделаешь, взялись за гуж…
Причины русско-турецкой войны 1877–1878 гг. обычно излагаются кратко: турки, звери этакие, вдруг ни с того ни с сего начали массовый террор против стенающего под игом славянского населения, вот благородная русская душа и не выдержала – и потянулись колонны пехоты, и грянуло «Соловей-соловей, пташечка!», и возликовали освобожденные братья…
К превеликому сожалению, все обстояло не так. Весьма даже не так…
Турецкие «притеснения» сплошь и рядом, оказывается… сводились к запрещению звонить в колокола на христианских церквах. И только. Не могу сказать, что мне, как христианину, такой запрет по вкусу – но если только в этом заключалось «страшное иго»… Как-то это маловато для вспышки благородной ярости, охватившей россиян…
Для начала следует привести обширную цитату из книги русского историка (вряд ли находившегося на содержании у турецкой разведки), вышедшей в 1911 году (когда, кстати, в Турции последнего султана уже свергли, а новое руководство отнюдь не горело желанием обелять султанские времена, наоборот).
«Все, кому приходится близко знакомиться с турками, выносят обыкновенно убеждение, что мнение о фанатизме турок сильно преувеличено; турок-суннит не фанатичен, и в этом отношении его никак нельзя сравнить с персом-шиитом, который христианин, евреев и даже мусульман, не принадлежащих к его шиитскому толку, считает нечистыми. Турок же, по существу, веротерпим и вовсе не склонен к религиозным преследованиям христиан. Но наряду с этим, однако, следуя учению Корана, он всегда ставит себя, правоверного мусульманина, выше христианина, и относится к нему как милостивый победитель к побежденному. Пока христиане выполняли все обязанности верноподданных султана, турки даже старого режима относились к ним снисходительно, мягко и без особых притеснений; но как только какая-либо из христианских народностей, как армяне или балканские славяне, проявляли стремление добиться самостоятельности или равенства с мусульманами, турецкое правительство не останавливалось перед самой жестокой расправой…»
Между прочим, правоту этих слов подтверждает само существование христианских церквей – ведь турки их не закрывали, не сносили, не оскверняли. Когда в конце концов все до одного подвластные Турции славянские народы оказались независимыми, все они сохранили и религию, и культуру, и язык, и прочие признаки национальной самобытности. Какую-то часть этих самых народов действительно обратили в мусульманство – но сами-то народы сохранились в целости и неприкосновенности; выходит, что «турецкое иго» все же не было адом на земле…
А потом всплывают и более поразительные вещи…
Вся балканская кровавая заварушка началась с того, что Сербия и Черногория начали раздувать мятеж славянского населения в Боснии, Герцеговине и Болгарии. Мятежи, действительно, были, но вспыхнули они не сами по себе, а запылали в результате воздействия извне: тайные эмиссары, оружие и золото, обещали оказать всю возможную помощь…
Турки, естественно, эти мятежи стали подавлять… впрочем, не сами турки. Для этого было использовано нерегулярное войско, вполне официально именовавшееся «башибузуки» (это было первоначально вовсе не ругательство, а всего лишь обозначение рода войск вроде «кирасир» или «саперов») – бывшие жители Кавказа, перебравшиеся в Турцию после Крымской войны. Они и правда зверствовали – из песни слов не выкинешь. А впрочем, разве русские войска, подавлявшие восстания где-нибудь в Польше, воевали в белых перчатках? Кстати, к истории с запретом колокольного звона: интересно, как в этом свете выглядят действия русского царя, приказавшего воздвигнуть в Варшаве с ее чуть ли не стопроцентно католическим населением, преогромный православный храм? Это иго или не совсем? Вообще, как это называется, кто бы подсказал?
Тогда, в 1876 г., Сербия и Черногория объявили войну Турции, первыми объявили и первыми начали – чего не скрывали те же русские дореволюционные историки.
Турки их, как без прикрас пишется в серьезных энциклопедиях по военной истории, разбили едва ли не мгновенно.
Вот тогда-то в России и началась форменная истерия. Все панслависты моментально возопили во всю глотку: спасай братушек, ребята!
И заклубилась пыль над марширующими пехотными колоннами.
У русско-турецкой войны не было экономических, политических, геостратегических причин. Их вообще не было, причин. Кроме одной-единственной: «Помочь славянским братьям». Для отдельного человека (едущего добровольцем к сербам или жертвующего деньги в пользу болгар) такая причина выглядит крайне веской и вполне уважительной. Но для державы в целом – чисто шизофренической. Поскольку держава обязана в серьезных делах руководствоваться чем-то более весомым, нежели эмоции и детское желание «заступиться за приятеля». Это не цинизм, а суровая реальность…
Некий уже современный наследник панславистов объясняет правильность принятого Александром II решения так: в случае, если бы Россия не вмешалась, это грозило «падением ее престижа среди славян». Что лишний раз убеждает: панславизм – это все же диагноз…
Трезвых людей вроде министра финансов Рейтерна, справедливо опасавшегося, что война приведет к государственному банкротству России (как оно вскорости и произошло, так что спасаться пришлось иностранными займами), слушать не стали: что может субъект с немецкой фамилией понимать в пафосных движениях благородной русской души…