Страница 60 из 97
— Без раздела совместно нажитого имущества, с взысканием алиментов на Катю.
— Я ж говорил, дочка так достала Олега, что он готов был на все, лишь бы от нее избавиться. Сначала попытался сплавить ее тебе, а когда не получилось…
— Ты не понял. Катя должна была остаться с Олегом, а от меня требовались только деньги.
— Олег хотел получать с тебя алименты?! Вот уж точно, наглость — не порок, а способ выживания.
— Я бы платила, только бы Катя оставалась жива…
— Ты хоть представляешь, сколько потребовалось бы денег, чтобы ее прокормить? Ты бы всю жизнь ей на сало работала! Кстати, а раньше про заявление на развод ты ничего не знала?
Я закрываю лицо ладонями и опускаюсь на диван. Игорь садится рядом и поглаживает меня по спине.
— Дин, ты что, расстроилась?
Я качаю головой.
— Не плачь, — Игорь обнимает меня за плечи и целует в макушку. — Твой Олег — козел, его мамаша — волкодав, а ты в этой ситуации — невинная овечка. Смирись и живи дальше.
Он убирает ладони и заглядывает мне в глаза. Лицо Игоря оказывается так близко, что я чувствую на губах его дыхание. По коже пробегают мурашки, и я отворачиваюсь.
— Включи телевизор, — вытираю слезы рукавом плаща. — Скоро начнутся местные новости.
Продолжая меня обнимать, Игорь нажимает кнопку на пульте.
— Я больше не хочу быть овечкой.
— Вот это правильно. Ты уже изменилась. Разве овечка смогла бы переодеться в волчью шкуру?
— В волкодавью, — улыбаюсь я. — Ты сказал, моя свекровь — волкодав. Знаешь, чего я не пойму?
Игорь качает головой.
— Почему Олег так и не подал на развод в апреле? Зачем понадобилось ждать целых два месяца?
— Загадка, — еще крепче прижимает меня к себе Игорь. — Может, передумал?
— Раз уж Олег обратился к матери, значит, решил наверняка.
— Тогда постарайся вспомнить, что должно было произойти в ближайшие месяцы. Кто-нибудь из родственников мог оставить тебе наследство?
— Нет, я совсем одна.
— Должна быть какая-то материальная выгода: банковские проценты, денежная компенсация, выигрыш в лотерею…
Я толкаю Игоря локтем в бок и киваю на телевизор. Он увеличивает громкость, чтобы расслышать голос диктора местных теленовостей.
— Завтра в одиннадцать утра состоятся похороны пятилетней Кати Пауковой, зверски убитой в прошлую субботу. Подозреваемая, двадцатичетырехлетняя Дина Паукова, мачеха убитой, до сих пор скрывается от следственных органов. В интервью нашему корреспонденту следователь заявляет: «Нам известно предположительное местонахождение подозреваемой. В ближайшее время будет проведена процедура задержания. Виновная в смерти ребенка будет поймана и наказана по всей строгости». Конец цитаты.
Я отодвигаюсь от Игоря.
— Не волнуйся, — он гладит меня по завернутому в плащ колену. — Следователь врет, успокаивает общественность. Ему тебя не найти. Полицейские не справились, даже имея на руках ордер на обыск. Второго шанса они не получат.
— Я знаю.
— Тогда почему ты так напряглась? — Игорь озабоченно всматривается в мое лицо. — Только не говори, что собралась на похороны!
— Я должна там быть.
— Кому должна? Олегу? Или ментам? Они будут рады тебя видеть.
— Кате. Я ее мачеха и должна с ней проститься. В конце концов, именно я виновата в ее смерти.
— Решать тебе, но я считаю посещение похорон неоправданным риском.
— Я уже решила, — сама удивляюсь уверенности, звучащей в моем голосе. — Я пойду на похороны, с тобой или без тебя.
— Думаешь, я отпущу тебя одну?! Забудь об этом, мы идем вместе.
Игорь снова придвигается, а я не удерживаюсь и кладу голову ему на грудь. Твердые с виду мышцы под ухом оказываются теплыми и мягкими, как пуховая подушка. Размеренное движение вверх-вниз при дыхании меня убаюкивает. Как же приятно ощущать его поддержку…
Открываю глаза и оглядываю спальню Игоря. Не могу понять, какое сейчас время суток. Шторы раздвинуты, в комнате не темно, но мрачно. В первый раз со дня смерти Кати я встаю без боли. Спать совсем не хочется, а значит, уже утро. В доме тишина. Я на всякий случай зову Игоря — ответа нет. Наверно, он пошел на работу за новым мотоциклом. Вчера я заснула у него на плече. Должно быть, он перенес меня в спальню, а сам лег на диване. Эта догадка успокаивает.
Быстро умываюсь. В доме так холодно, что я не могу заставить себя лечь в ванну, поэтому наскоро споласкиваюсь под душем. Волосы примяты и трудно расчесываются, но мыть голову выше моих сил. Влажной ладонью приглаживаю торчащие пряди. Теперь прическа выглядит прилично. В любом случае, лучше, чтобы сегодня меня никто не видел. Игорь прав, я сильно рискую, отправляясь на похороны. Это может выйти мне боком, но хочется верить, что после похорон на душе станет легче. Я должна проститься с Катей, попросить у нее прощения за пощечину и, самое главное, за слабость. Если бы тогда у меня была хотя бы половина той силы, которую я обрела сейчас, мне удалось бы сдержать эмоции и отвести падчерицу к бабушке. Но я была сломлена. Отчасти Игорь прав, Олег виноват в смерти дочери, была ли это месть за Артура или нет. Если бы Олег не довел меня до того жалкого состояния, в котором я оставила Катю, трагедии бы не произошло. Если бы…