Страница 7 из 10
– А как же ваше чертово досье в виде обычных бумаг?
– Понимаешь, особо важную информацию: досье агентов, их донесения – до сих пор предпочитают хранить в папках. Считалось, что так безопаснее. Существует куча технических примочек для предотвращения утечки электронных данных. А вот папки… Никто не мог предположить такую наглость.
– Я поняла. С вами чем проще – тем лучше.
– Ну-у, – беспомощно развел руки Кирилл. – Одно могу сказать, это не мой прокол.
– Иначе бы я стала вдовой.
– Кстати, о твоей гипотезе про контейнер. Янтарную лягушку мы потом обнаружили в номере Назарова. Просканировали ее, просветили и даже распилили. Обнаружили небольшую внутреннюю полость.
– Вот! Я оказалась права?
– Не совсем. Наши эксперты провели всесторонний анализ. Лягушка сделана из нескольких самородков янтаря. Никаких инородных тел внутри нее не было. Ни одного микрона.
– А если микрокапсула тоже была из янтаря?
– Не надо усложнять, Светлая. Это только в фильмах придумывают подобные заморочки. В жизни все проще. Мы допросили продавщицу из музея, изучили все связи мастера.
– И? – поторопила я неожиданно умолкнувшего Кирилла.
– На первый взгляд, все чисто. – Коршунов хмурился, что-то вспоминая и тыкая пальцем в сенсорный дисплей.
– А на второй?
– А на второй… Никита Бреусов, тот самый мастер, который изготовил Царевну-лягушку, скоропостижно скончался от инфаркта. Прямо на улице, недалеко от Музея янтаря. Сорок два года было мужику.
– Вот это да! Когда это произошло?
– Через два дня. Пятого июля вечером.
– Назаров причастен?
– Про это я хотел спросить у тебя.
– У меня?.. Тогда у меня тоже вопросы, да еще какие! Шестого июля вечером я оказалась в ужасной ситуации…
– Стоп-стоп! Так не пойдет, – спохватился Кирилл. – Давай двигаться планомерно, а не скакать с пятого на десятое. Теперь твоя очередь рассказывать. Третьего июля ты прилетела в Калининград. И сразу поставила меня в тупик.
9
Первый день, Калининград, 14-25
Я допила вино и фривольно прищурилась.
– Чем же я тебя удивила, милый Посредник?
– Выбором этой гостиницы на отшибе.
– Ты еще скажи, что я женщина-загадка. – Кошачья игривость, которую так любят мужики, мне не удалась. Ее слизнула горькая усмешка. – Я не загадочная барышня, а битая жизнью сука. С моей профессией приходится быть осторожной. Кто такой Посредник, я тогда не знала, ты умело маскировался. Я вынужденно доверяла инструкциям, но не слепо. И тем более не в тот раз.
По-моему, я разразилась самой длинной тирадой за десятилетие. На протяжении многих лет я привыкла быть одна. Если в постели с Кириллом мне сразу удалось раскрепоститься – иногда я позволяла себе сексуальные отдушины с незнакомцами – то в простом общении первые дни я чувствовала себя скованно. Я заново училась говорить. И училась улыбаться. Не тупо растягивать губы, как бывало раньше, когда требовалось ввести противника в заблуждение, а просто так, потому что мне хорошо и радостно.
– Чем же то задание отличалось от предыдущих? – насупился Коршунов.
– Я ощущала себя голой.
– Да?
– А как иначе? Прилетела сюда на самолете, без оружия. Я лет пятнадцать днем и ночью имела под рукой ствол. Только с оружием чувствовала себя спокойной. И вот… Иду на задание голой и беззащитной.
– Ну, не голой же?
– Тебе не понять. Для женщины эти слова – синонимы. В некоторых случаях, конечно, голое тело помогает обезоружить глупого самца. Но это не про меня. Я предпочитаю действовать на расстоянии полета пули. Теперь понятно?
– В общих чертах.
– Где тебе. Ты и сейчас при стволе.
Мы оба покосились на кобуру, висевшую на стуле. Коршунов сдал пистолет при регистрации на самолет и получил его обратно после приземления. Хорошо быть офицером спецслужбы.
– Перейдем к делу, – поторопил он. – Итак, ты прилетела…
– И вышла из аэропорта. На мне одежда, на плече сумка, но под прицелом глаз… Ну, ты понял мои ощущения. Я села в случайное такси, по пути разговорилась. По адресу, который дал Посредник, я не захотела ехать. Настроение было подавленное, всех подозревала…
– Вот этим ты меня и озадачила.
– Я поболтала с таксистом о гостиницах. Тот стал предлагать свои услуги. Уверял, что все отели забиты, но у него есть знакомства, устроит в лучшем виде. Я киваю, но случайным доброхотам в моем положении доверять нельзя. И вот, мы еще не въехали в город, я замечаю на дороге указатель. Отель «Усадьба». Я торможу его и прошу свернуть. Водила недоволен, но я настаиваю. Сворачиваем. Уютное здание в тихом месте мне сразу понравилось. Оказалось, что отель только открылся, и свободные номера на выбор. Я поселилась в двенадцатом.
– И сообщила мне.
– Да, сразу послала по электронной почте закодированное письмо Посреднику. Проинформировала, куда доставить оружие. Чувствовала себя без пистолета безруким инвалидом.
– Венерой Милосской, – подсказал Кирилл.
– Голой и безрукой, – согласилась я. Завидую умеющим шутить. Я потеряла это качество еще в утробе матери, которую никогда не знала. – Но пальчики у меня все-таки были. Я раскрыла твое послание… Оно мне не понравилось.
– Чем же?
– Там было фото Назарова, информация о том, где он остановился, и требование следить за ним до особого сигнала. Вот этого я не люблю. Ты связывал мне руки. – Я остановила жестом новую шутку, пытавшуюся сорваться с губ Кирилла, и объяснила: – Обычно я жду удобного момента и нажимаю на курок. А тут игра в кошки-мышки. И никаких сведений о клиенте, кроме внешнего вида. Ты знаешь, мне легче работать, когда уверена, что заказали сволочь.
– Сейчас ты понимаешь нашу осторожность.
– И ты меня пойми!
Коршунов поспешил плеснуть в мой бокал остатки вина. Мужчинам знаком только один способ успокоить нервы. И еще – заискивающая улыбка, если речь идет о женщине, с которой предстоит стянуть трусики.
– Я получил твое сообщение и тут же забронировал соседний номер в «Усадьбе».
– Ты не разочаровался в моем выборе?
– Если ты про последнюю ночь, то, конечно, нет.
– А у тебя был кто-то еще здесь?
– Светлая, ты меня не так поняла.
– А что же ты приплел если?
– Да я… – Глазки Кирилла непривычно забегали. – Я прилетел сюда ради тебя. Я же говорил о своих планах.
– Ладно. – Наигранную вспышку ревности я посчитала достаточной. Мужчина должен чувствовать себя виноватым. Даже если никакой вины за ним нет.
– Может, закажем обед в номер? – сменил тему Коршунов.
– Не наелся в самолете?
– Да что там было. А тут хороший ресторанчик.
– Предпочитаю сохранить аппетит до ужина. Ведь ты обещал нечто шикарное.
– Как скажешь, – нехотя согласился Кирилл. Он потер лоб, возвращаясь в рабочее состояние. – Кстати, в то самое время, пока ты устраивалась в отеле, Назаров посетил следователя Мартьянова.
– По делу «замурованной ведьмы»?
– Точно.
– И что он там нарыл?
Кирилл несколько раз коснулся сенсорного экрана и развернул файл.
– Вот копия уголовного дела на тот момент. Назаров изучал его больше часа. По словам следователя, вопросов он не задавал, сам ничего нового не сообщил.
Я с нездоровым любопытством просматривала старое дело, возбужденное по факту обнаружения останков неизвестной девушки. Фотографии, описание места преступления, данные экспертизы.
– Ее изнасиловали и сразу убили.
– Почему ты так решила?
– Положение рук, ног, тела. Она не была связана и в то же время не пыталась выбраться.
– А если она пробовала, но не смогла?
– Нет. Посмотри на блоки. Стенка сложена наспех. Здоровая женщина в экстремальной ситуации пробила бы ее.
– Возможно, ее сильно избили. У нее было мало сил.
– Когда человек слаб, он сжимается калачиком. А она лежит навзничь, раскинув ноги. И шея…
Кирилл не стал спорить. На одном из снимков я увидела овальное изображение орла с расправленными крыльями.