Страница 96 из 104
Рассеявшийся к утру туман разрушил такой план адми-рала Того, и надежда заманить русский флот в ловушку исчезла. Но так как все распоряжения по японскому флоту уже были сделаны, то ему ничего не оставалось, как продолжать свое движение.
Во главе русской эскадры шел флагманский «Петро-павловск», имея за собой «Новика» и «Баяна». Японцы были расположены в две линии. В первой находились эскадренные броненосцы «Микаса», «Асахи», «Фуджи», «Иошимо» и «Хатцуза», а «Ниссин» и «Кассуга» находились несколько вправо от них. Во второй линии были истребители и суда второго ранга с «Шикишимо» во главе. Кроме того, «Асава» и «Такива», для разведки и предупреждения могущей быть минной (торпедной. — А. Ш.) атаки стали влево на значительном расстоянии от главных сил японского флота.
Все эти японские суда стремительно, со скоростью до 18 узлов в час, должны были броситься на русскую эскадру, но адмирал Макаров вовремя заметил ухудшение об становки и, далеко не подходя к неприятелю, повернул назад, чтобы стать для боя под защиту орудий крепости Порт-Артур.
Увидя это, японцы остановились на половине пути до противника и стали повертывать назад. А русские суда начали входить во внутреннюю порт-артурскую гавань...»
Как же сами японцы на официальном уровне описывали события 31 марта 1904 года в Желтом море у русского Порт-Артура? Вот что было сказано в оперативном донесении в Токио командующего Соединенным флотом Японии адмирала Хейхатиро Того:
«Соединенные силы (броненосной. — А. Ш.) эскадры начали 29 марта, как было заранее решено, восьмое нападение на Порт-Артур. Пятая и шестая миноносные флотилии, 14-я миноносная флотилия и «Кио-мару» подошли около полуночи с 29 на 30 марта к Порт-Артуру. Несмотря на неприятельские прожекторы, им удалось заложить мины в разных местах.
Вторая флотилия при наступлении заметила русский миноносец, который старался пробраться в гавань. После боя, длившегося 10 минут (полное несоответствие действительным событиям боя «Страшного». —А. Ш,), миноносец был потоплен. Команду спасти не успели, так как приближался русский крейсер «Баян».
Был открыт второй русский миноносец, приближавшийся от Ляотешаня. На него также было произведено нападение, но ему удалось ускользнуть.
Третья эскадра приблизилась к внешнему рейду в 8 часов утра, после чего «Баян» открыл по ней огонь.
Тотчас вышли «Новик», «Аскольд», «Диана», «Петропавловск», «Победа» и «Полтава» и атаковали нас. Наша третья эскадра отвечала намеренно вялым огнем и постепенно отступала, пока неприятель не был выманен приблизительно на 15 морских миль на восток.
Тогда приблизилась наша первая эскадра (на ней держал свой флаг адмирал Того. —А. Ш.), которой по беспроволочному телеграфу (радио) сообщалось о ходе завязавшегося дела. Третья эскадра атаковала русских.
Во время попытки последних вернуться в порт один из их броненосцев типа «Петропавловск» наскочил на одну из мин, заложенных нами прошлой ночью, и затонул в 10 часов 16 минут утра.
Другое судно, как кажется, потеряло способность маневрировать, но узнать его среди замешательства, царившего между неприятельскими судами, было невозможно. Русские суда вошли наконец в гавань. Наша третья эскадра не понесла никаких повреждений, также и повреждения неприятеля, кроме вышеуказанных, вероятно, очень незначительны.
Наша первая эскадра не входила в сферу неприятельского артиллерийского огня.
В час пополудни наш флот удалился и приготовился к новой атаке. 1 февраля он снова отправился к Порт-Ар-туру, вторая, четвертая и пятая минные флотилии подошли к порту в три часа ночи, третья эскадра в 9 часов утра. Мы нашли три мины, положенные неприятелем, и уничтожили их.
«Кассуга» и «Ниссин» были направлены на запад от Ляотешаня и открыли перекидной огонь, который продолжался два часа. Новые форты на Ляотешане наконец принуждены были замолчать, и наш флот удалился в 1 час 30 минут пополудни».
В отношений официального донесения адмирала Хейкатиро Того следует заметить следующее. Оно было написано и отправлено в Токио еще до того, как японские шпионы донесли командующему Соединенным флотом Японии сведения о потерях русской стороны в день 31 марта и о гибели вице-адмирала Макарова и его штаба на борту «Петропавловска».
Вне всякого сомнения, адмирал Того, получив такую значимую разведывательную информацию из порт-артурской крепости, незамедлительно отправил на Японские острова новое оперативное донесение, дополняющее содержание первого. Оно должно было быть исполнено в победных красках. (К слову сказать, и в России, и особенно в Санкт-Петербурге, ожидали с надеждой подобное победное донесение с Тихого океана от флотоводца Макарова. Таким был весной 1904 года настрой самых разных слоев российской общественности.)
До нас дошло несколько свидетельств о трагических минутах гибели эскадренного броненосца «Петропавловск». Художник Кравченко наблюдал за боем «Страшного» с четырьмя японскими миноносцами с сигнального поста на Золотой горе. Он же стал очевидцем последующих событий на «макаровской восьмерке»:
«...На рассвете заметили шесть миноносцев, вытянувшихся в линию, которые стреляли. Один на полных парах шел в гавань. Другой, крайний, парил и шел медленно. Расстояние миноносцев от берега было верст восемь. Различить наших трудно. Видны были только выстрелы и падения снарядов в воду. Паривший миноносец все время продолжал стрелять, четыре средних стали стягиваться и сосредотачивать огонь на этом парившем миноносце.
Довольно меткий огонь последнего держал их на расстоянии. Сообщили сигнальной станции, что это наш «Страшный» держал меткий огонь против четырех японцев. Японцы обошли его полукругом, открыли жестокий огонь, но весь покрытый паром «Страшный» не переставал отвечать, надвигаясь на закрывший ему путь неприятельский миноносец, обошел его с кормы и дал по нему выстрел.
«Баян» (дежурный крейсер порт-артурской эскадры. — А Ш.) снимается с якоря внешнего рейда и выходит в море. Японцы собираются кучей и дают залп. Вероятно, пустили мину (торпеду. — А Ш.). «Страшный» дает последний залп и тонет. На месте, где он был, только облачко пара. Японские миноносцы полным ходом уходят в море...
...Наша эскадра ушла в море. Через час она вернулась опять, а недалеко от нее масса дымков. То был неприятель в числе 14 вымпелов: 6 эскадренных броненосцев, остальные бронированные и небронированные крейсеры.
Японская эскадра останавливается далеко, верстах в 18 от берега. Наша эскадра, имея во главе «Петропавловск», пришла в рейд и начала строиться в боевую линию. Поднят сигнал командующего флотом:
«Миноносцам войти во внутреннюю гавань».
«Петропавловск» медленно подвигается вперед. Было тихо. Все молчали и ждали начало боя и приближения неприятельской эскадры. Идя малым ходом, «Петропавловск» был на линии у Электрического утеса. Миноносцы входили в гавань. Вдруг в носовой части правого борта «Петропавловска» поднялся белый столб, прозвучал двойной глухой выстрел, принятый сначала за залп, и весь «Петропавловск» покрылся клубами оранжево-бурого дыма. В бинокль можно было видеть летевшие осколки и ломающиеся мачты и огромные языки огня, охватившие судно. «Петропавловск» повернулся на правый борт и в две минуты пошел ко дну, унося с собой адмирала Макарова, весь эскадренный штаб и около 700 человек команды...»
Оставил для истории Русско-японской войны свои воспоминания и чудом спасшийся командир эскадренного броненосца «Петропавловск» капитан 1-го ранга Яковлев. Он оказался одним из тех, кто видел Степана Осиповича Макарова в последние минуты его жизни:
«За несколько минут до взрыва я побежал в боевую руб-ку, чтобы убедиться в том, правильно ли было передано приказание рулевому. В этот момент я видел полковника Агапеева — он записывал подробности происшедшего боя. Подле Верещагин что-то спешно зарисовывал. Адмирал Макаров находился на мостике...
Внезапно раздался грохот взрыва. Палубу броненосца окутала густая тяжелая мгла. Прорезая эту мглу, огненные языки вырывались из всех пор броненосца и взвивались кверху. Оглушительный, неслыханный треск, свист, какие-то громовые раскаты, я почувствовал удар в голову и потерял сознание.