Страница 11 из 12
Рауль принес со стола с инструментами китайское блюдо. На нем стояла бутылка и лежало полотенце для рук. Аллейн взглянул и кивнул.
— Отлично, — произнес он по-французски.
Баради взял мисс Трубоди за другую руку и закатал рукав ночной рубашки. Больная не сводила с него глаз, ее губы беззвучно шевелились.
Трой увидела, как вошла игла. Рука, которую она держала, легко вздрогнула и отяжелела.
— Какая удача, — сказал Баради, вынимая иглу, — что у любезнейшего доктора Клоделя был с собой пентотал. Счастливое совпадение.
Он приподнял веко мисс Трубоди. Глаз закатился.
— Чудесно, — сказал Баради. — А теперь, мистер Аллейн, мы дадим более глубокий наркоз. Его-то вы и будете поддерживать. Пойду вымою руки, через несколько минут начинаем. — Он улыбнулся Трой, которая была уже на полпути к выходу. — Кое-кто из нашей компании вскоре присоединится к вам на крыше в саду. Мисс Локк, достопочтенная Гризел Локк. Кажется, она известная личность в Англии. Совершенно сумасшедшая, но удивительно милая.
Трой бросила последний взгляд на операционную: Баради, огромный в белом халате и шапочке, Аллейн, улыбающийся ей, Рауль и египетский слуга, замершие в ожидании у стола с инструментами, и мисс Трубоди, ее широко открытый рот и неровное дыхание. Дверь захлопнулась, картинка исчезла, так же, как несколькими часами ранее, когда поезд вошел в туннель, исчезло освещенное окно замка Серебряной Козы.
«Но тогда, — подумала Трой, направляясь в сад на крышу, — это был всего лишь спектакль».
Глава третья
Утро с мистером Обероном
Солнце над садом палило вовсю, но качели, на которых лежал Рики, были надежно защищены тентом. Мальчику, как он сам бы выразился, «классно спалось». Трой знала, что проснется он еще не скоро.
На крыше произошли перемены: посуда со стола была убрана, сам стол отодвинут в сторону, появилось еще несколько подвесных лавок. Трой опустилась на сиденье, ближайшее к Рики, подняла нога, сиденье качнулось, и голова Трой сама собой опустилась на мягкие подушки. В поезде ей так и не удалось как следует выспаться.
На крыше царили тишина и покой. Стрекот редких цикад, отважившихся петь в такую жару, едва долетал до крыши, да где-то в отдалении изредка гудели автомобили. Впавшая в полудремоту Трой слабо изумилась необычайной синеве неба. Ее глаза закрылись, она чувствовала, как ее укачивает, словно в поезде. Монотонное пиликанье цикад превратилось в бессвязное бормотанье мисс Трубоди, а затем и вовсе пропало. Очень скоро Трой крепко спала.
Проснувшись, она увидела странного вида даму, примостившуюся на балюстраде рядом с качелями Рики, словно некая фантастическая птица на насесте. Дама сидела, согнув ноги, обтянутые алым трико, и уткнув подбородок в колени. Костлявые руки, унизанные кольцами, с пунцовым и птичьими когтями обхватывали лодыжки, а из открытых сандалий торчали коралловыми гроздьями пальцы ног. Голова была обмотана шарфом, глаза прикрыты огромными солнечными очками, невиданных размеров нос-клюв нависал над сомкнутыми губами, о чьих естественных очертаниях под толстым слоем губной номады оставалось лишь догадываться. Заметив, что Трой проснулась, дама выпрямилась, тяжело спрыгнула на пол и направилась к Трой, вытянув вперед руку. На вид ей можно было дать лет сорок пять — пятьдесят, росту в ней было шесть футов.
— Здравствуйте, — прошептала она. — Я — Гризел Локк, но предпочитаю, чтобы меня называли Сати. Ну, вы знаете, богиня неба. Пожалуйста, зовите меня Сати. Надеюсь, вам хорошо спалось? Я смотрела на вашего сына и размышляла о том, хотелось бы мне иметь ребенка или нет.
— Здравствуйте, — произнесла в полный голос Трой, изрядно ошарашенная новым знакомством.
— Он не проснется? У меня такой голос… Вот сейчас узнаете, как заговорю. — Голос у нее действительно был низкий, с петушиными нотками, как у подростка. — Трудно сказать, — продолжала она. — С одной стороны, ребенок целиком принадлежит вам и вы можете делать с ним что хотите, и это весьма необычное переживание, а с другой стороны, дети надоедают, и тогда их сбагривают запуганным гувернанткам. Меня в детстве сбагрили, с этого все и началось. Как теперь принято считать, во всем виновато детство. Лежите, не вставайте. Я чувствую себя вареной курицей. Вы, наверное, тоже. Хотите выпить?
— Нет, спасибо, — ответила Трой, проводя рукою по волосам.
— Я тоже не буду. Как вам не повезло с началом отпуска. У вас тут есть знакомые?
— В общем, нет. Где-то на побережье обретается дальняя родня, но мы никогда раньше не виделись.
— Возможно, я кого-нибудь знаю. Как фамилия?
— Гарбель. А род занятий связан с какой-то очень замысловатой областью химии. Не думаю, что вы встречались…
— Боюсь, что нет, — перебила дама. — Баради уже занялся вашей приятельницей?
— Она нам не приятельница и даже не знакомая. Просто попутчица.
— Однако вам пришлось попотеть, — сочувственно произнесла дама.
— Это уж точно, — подтвердила Трой. Она и в самом деле чувствовала себя вареной курицей и мечтала лишь о том, чтобы ее оставили наконец в покое и позволили принять ванну.
— Ложитесь, — уговаривала мисс Локк. — Снимите башмаки и спите, если хотите. Не стесняйтесь. Я пришла сюда позагорать, да вид вашего сына отвлек меня.
Трой села и, уступая настояниям новой знакомой, подняла ноги на качели.
— Вот и правильно, — заметила дама. — А я надую матрац. Слуги, увы, потеряли помпу.
Она подтянула к себе спущенный резиновый матрац, сидя на полу, зажала густо намазанным ртом клапан и начала дуть.
— Все равно что в гору взбираться, — выдохнула она через некоторое время, — хотя и хорошее упражнение для легких. Надеюсь, оно пойдет мне на пользу.
Надув матрац, дама распласталась на нем лицом вниз и сбросила яркий разноцветный шарф, свое единственное одеяние, до пояса. Шарф свалился со спины настолько тощей, что по ней, подумала Трой, можно было бы с успехом изучать анатомию. Лопатки торчали плужными лемехами, а позвоночный столб напоминал змею, с которой содрали кожу.
— Я перестала пользоваться маслом, — пояснил полузадушенный голос, — с тех пор как вошла в число Детей Солнца. Как вы считаете, загар равномерный или некоторые участки надо подправить?
Трой поглядела на ее спину странного мышиного оттенка и не сумела предложить никаких улучшений.
— Полежу так минут десять на всякий случай, — продолжала мисс Локк, — а потом перевернусь. Признаться, чувствую я себя отвратительно.
— Доктор Баради говорил, что вы вчера поздно легли, — сказала Трой, стараясь изо всех сил не обнаружить тревоги.
— Разве? — Голос дамы стал еще более невнятным, она пробормотала что-то вроде «Не помню».
— Он рассказывал про спектакль и все такое прочее.
— Спектакль? Ох… Я в нем участвовала?
— Он не уточнил, кто какую роль играл, — ответила Трой.
— Я наверняка была в полной отключке, — пробормотала дама.
Трой подумала о том, как неприятно выслушивать подобные признания от малознакомых людей, и вдруг с изумлением заметила, что лопатки дамы конвульсивно подрагивают.
— Что ж, назовем это спектаклем, — послышался невнятный голос.
Трой все более становилось не по себе.
— Что вы имеете в виду? — спросила она. Новая знакомая перевернулась на спину и сняла очки. У нее были бледно-зеленые глаза с маленькими зрачками-точками. Выражение глаз было странно отрешенным. Одетая лишь в алое трико, не считая шарфа на голове, дама являла собой не слишком притягательное зрелище.
— Дело в том, — быстро заговорила она, — что меня не было на вечеринке. После обеда, на котором тоже было весело, у меня разболелась голова, и я, как уже говорила, отключилась. Это случилось часа в четыре. Видимо, поэтому я и встала раньше всех. — Она неожиданно и преувеличенно широко зевнула, едва не свернув себе челюсть. — Ну вот, опять начинается.
Челюсти Трой дрогнули, подчиняясь закону мимической подражательности.