Страница 68 из 155
Флагманский корабль А. И. Круза был в самой гуще боя. Вице-адмирал в одном камзоле и с орденской лентой курил трубку; плечо его было залито кровью убитого на юте матроса. Когда стало известно о ранении Сухотина, Круз на шлюпке под выстрелами направился к нему, а затем на виду неприятеля обходил корабли своего флота. Первоначально он предполагал атаковать 24 мая. Однако сведения о повреждениях заставили отказаться от этой мысли. В донесении Императрице, отправленном в 2 часа 24 мая с сыном, вице-адмирал обещал держаться в виду неприятельского флота, пока не подойдет эскадра Чичагова. В это время российская эскадра была уже в семи с половиной верстах от Кронштадта.
В полночь установился тихий ветер. Но Круз из-за повреждения кораблей не мог воспользоваться наветренным положением и атаковать превосходящего неприятеля. Также и шведы не могли напасть на русский флот, находившийся в четырех-шести милях; оба флота много маневрировали из-за узких фарватеров. Однако, уже отправляя донесение, Круз заметил, как около 2.00 шведские корабли поставили все паруса и стали удаляться, что вице-адмирал вполне справедливо приписал появлению Чичагова. В третьем часу неприятельский флот был виден вдали по курсу WNW, и главнокомандующий сделал сигнал построиться в линию баталии по способности. Одновременно продолжался ремонт повреждений. К 8.00 на корабле «Чесма» заменили крюйс и крюйс-брамстеньги. Поврежденный корабль «Иоанн Богослов» и катер «Гагара» ушли в Кронштадт. Боевая линия уменьшилась до 16 кораблей против 22 неприятельских. Однако Круз готовился к бою, ибо с появлением Чичагова вступал в действие план совместных действий двух адмиралов. По сигналу вице-адмирала к 10 часам эскадра строила линию баталии. В одиннадцатом часу главнокомандующий созвал всех капитанов. Сидя в кресле, он выслушал сообщения о состоянии кораблей, потерях и нехватке пороха и приказал: «Покуда я не спущусь, не спускаться никому, и если нет пороху, не палить, но стоять и не выходить из линии». Круз делал все, чтобы не допустить врага к столице.
Русская боевая линия построилась к полудню курсом на юг. К этому времени ветер стал попутным шведам, и они с первого до третьего часа спускались медленно на русскую линию и маневрировали. С переменой ветра на юго-западный авангард и легкая эскадра шведов оказались под ветром, и потребовалось время, чтобы восстановить боевую линию.
Круз в начале пятнадцатого часа сделал сигнал «Приготовиться к бою», в шестнадцатом часу — передним кораблям «Убавить», а задним «Прибавить парусов». Он стремился сомкнуть колонну. В начале семнадцатого часа шведский флот спустился на русскую линию, и Круз отдал приказ начать бой.
В 17.00 шведская эскадра получила приказ открыть огонь по ближайшим кораблям противника и уменьшить интервалы между кораблями; однако, так как русские не раз спускались под ветер, уплотнить шведскую линию не удалось. До 18.00 стрельба распространилась по всей линии, а 3 передовых корабля получили приказ обойти и поставить в два огня концевые русские корабли, но те в беспорядке спустились под ветер и повернули, угрожая в свою очередь отрезать шведский авангард.
Сражаясь, противники приблизились к южному берегу и повернули на север; после 20.00 вновь пришлось поворачивать у северного берега. Двигаясь поперек Финского залива, флоты приблизились к рейду Кронштадта на 12–15 миль, и капитан Смит, подчиняясь поручению короля, требовал сближаться с русскими, манившими в залив, к мелям. Но в 20.30 был замечен фрегат «Яррамас», а вскоре на горизонте появились мачты ревельской эскадры.
Шведы, в отличие от Чичагова и Круза, представляли расположение своих противников. Они были обескуражены: слабо подготовленная Кронштадтская эскадра не была разгромлена и угрожала с востока, а Ревельская — с запада. Следовало вырваться из кольца окружения и идти в хорошо оборудованный Свеаборг. Но тогда под угрозой оказывался королевский армейский флот. Потому герцог Карл 25 мая решил приблизиться к Выборгской бухте; посланный им с донесением Смит вернулся вечером и привез приказ короля «активному флоту войти в Выборгскую бухту для прикрытия шхерного флота». Этим был подписан смертный приговор флоту.
У шведов был еще один выход — разбить сначала Чичагова, а затем Круза; движение их флота на запад 25 мая могло явиться первым шагом к выполнению этого варианта. Но Круз не собирался играть пассивную роль. В 4.00 25 мая он на попутном купеческом судне отправил в Кронштадт лейтенанта С. Эльфинстона с донесением, а сам перешел в преследование, подняв сигнал «Гнать за неприятелем и атаковать его по способности»; корабли несли все возможные паруса. Вскоре он увидел у Сескара эскадру Чичагова и вступил под его командование. Соединенная эскадра обнаружила и заблокировала шведский флот в Выборгской бухте.
Канонада 23 июня, хорошо слышимая в Царском Селе и Санкт-Петербурге, наряду с донесениями И. П. Турчанинова о прибытии короля с гребным флотом к Березовым островам, вызвала тревогу в придворных кругах. В случае успеха шведского флота путь на столицу был открыт, ибо гребная флотилия Нассау-Зигена еще не приготовилась, а главные силы армии остались в тылу шведского десанта. Привезенное Стоддардом донесение, что Круз ведет бой, ободрило Императрицу. Но в ночь на 25 мая курьер от Нассау-Зигена доставил известие о поражении Кронштадтской эскадры. Принц писал, что русская эскадра отступает, преследуемая шведами, и просил вернуть ему гребные фрегаты для защиты северной стороны Финского залива у Кронштадта, где стояла его флотилия. Неясно, что явилось причиной такого донесения: то ли приход избитого корабля «Иоанн Богослов», то ли приближение эскадры к Красной Горке. Возможно, преувеличение было допущено специально, чтобы вернуть фрегаты, ранее переданные Крузу. Встревоженная Императрица ночью рассылала указы. Рескрипт А. И. Крузу требовал вернуть гребные фрегаты; вице-адмиралу П. И. Пущину Екатерина II предписывала принять меры для обороны Кронштадта и выделить принцу два-три парусных фрегата для отражения нападения. В тот же день направленный В. Я. Чичагову указ торопил его атаковать с двух сторон совместно с Крузом и разбить шведов. A. A. Безбородко писал адмиралу, что только его эскадра способна разрешить критическую ситуацию. Курьеры от Ревеля до столицы добирались двое суток, и о выходе Чичагова в море при дворе еще не знали.
Только уведомление, что Круз успешно отбивается, разрядило напряженность. К вечеру, по-видимому, поступило донесение Чичагова о его выходе в море, и Императрица могла облегченно сказать: «Теперь я спокойна». Подробное донесение с Кронштадтской эскадры, доставленное 26 мая сыном А. И. Круза, создавало надежду на успех. После известия о соединении эскадр В. Я. Чичагову было предписано атаковать и истреблять шведский флот, а главнокомандующему в Финляндии — бороться с десантами, которые шведский король высаживал на берег, чтобы перерезать дорогу Выборг — Петербург.
Крузу Императрица писала:
«Господин Вице-Адмирал Круз. Ваше пополнительное донесение от 25-го мая Мы получили, с особливым удовольствием видели, что вы не токмо неприятеля не выпускаете из вида, но и всякий раз ищете наступать на него. Приемля с благопризнанием ваши и подчиненных вам труды и подвиги, поручаем вам объявить им, что заслуги не остаются без воздаяния им справедливости. Мы уверены, что в настоящем положении неприятельских морских сил при твердом расторопном и согласованном с двух сторон действии Адмирала Чичагова и вашем дела на море полезное для нас воспримут решение, в чем Божию помощь на вас призывая, пребываем вам благосклонны.
Собственноручно Екатерина II приписала: «Будьте уверены, что ни единый человек не останется без воздаяния».
29 сентября Императрица подписала указ, которым за Красногорское сражение наградила А. И. Круза орденом Святого Александра Невского; ему с женой пожизненно были пожалованы 15 лифляндских гаков земли без платежа арендных денег. Были удовлетворены представления вице-адмирала по награждению подчиненных флагманов и офицеров, а нижним чинам пожаловано по рублю. На радостях в рескрипте от 27 мая Екатерина II предложила Крузу ограничиться увещеванием тех, кто не проявил в сражении смелости, умения и решительности.