Страница 29 из 169
Когда вся работа законодательных комиссий была завершена и происходило тайное голосование членами комиссий кандидатур на пост консулов, Наполеон в последнюю минуту, накануне подсчета голосов, очень ловко обошел Сиейеса. Он заявил: «Вместо того чтобы считать бюллетени, дадим новое доказательство нашей признательности гражданину Сиейесу, предоставим ему право назначить трех первых должностных лиц республики; будем считать, что назначенные им лица — те самые, которых мы только что избрали»[134]. Сиейес вынужден был назвать те кандидатуры, которые были заранее намечены Наполеоном, — «сабля» подчинила себе «голову». Консулами были назначены Бонапарт, Камбасерес и Лебрен. Камбасерес, бывший член Конвента, «цареубийца» и термидорианец, так же как и Лебрен, бывший член Учредительного собрания, были достаточно бесцветными людьми, не способными ни в чем противодействовать Бонапарту. Вся фактическая власть перешла в руки «гражданина первого консула». Сбылось предсказание Робеспьера, сделанное еще в 1792 г.: «Генералы станут надеждой и идолом нации… Если одному из этих генералов суждено будет обеспечить какую-нибудь победу, какое влияние придаст он своей партии!» [135]
Смысл новой конституции определил один из ее авторов, член Института Кабанис: «Невежественный класс не будет отныне оказывать влияния ни на законодательство, ни на правительство; все делается для народа и во имя народа, ничто не делается его собственными руками и под его неразумную диктовку» (курсив наш. — Ред.)[136].
Формально республика продолжала существовать еще четыре года, но фактически уже 18 брюмера Первая республика рушилась. Во Франции установился личный, авторитарный режим Наполеона Бонапарта.
3. Консульство и империя
Бонапарт — первый консул
Первые месяцы после 18 брюмера Бонапарт действовал сравнительно осторожно, лавируя между противоположными силами. Немедленно были приняты меры, которых добивались имущие классы, — сразу же был отменен принудительный заем, закон о заложниках и т. д. Смягчена была политика в отношении церкви. Железной рукой проводилась централизация административного аппарата, назначаемого сверху: во главе департаментов стали префекты и супрефекты, во главе коммун — мэры, назначаемые префектами. Выборные муниципальные органы — наследие революции — были почти полностью уничтожены. Число газет было сразу резко сокращено.
Но Бонапарт стремился еще сохранить свою республиканскую репутацию. «Ни красных колпаков, ни красных каблуков» (их носили аристократы при старом порядке), — гласила популярная тогда формула. И в эти первые месяцы, и позднее при формировании законодательных органов, при назначении префектов и т. д. Бонапарт умело привлекал не только умеренных деятелей революции, в том числе многих из изгнанных после 18 фруктидора, но и якобинцев, в том числе членов Комитета общественного спасения Карно, Жанбона де Сент-Андре, того же Фуше, А. Дюмона, Реаля (бывшего заместителя Шометта) и даже единомышленника Бабефа героя Варениа — Друэ, ставшего супрефектом.
Усиленное подчеркивание Бонапартом его преданности республике оказывало успокоительное воздействие на некоторые мелкобуржуазные слои республиканцев. Бывший член робеспьеристского Комитета общественного спасения Барер приветствовал переворот 18 брюмера; уже упоминавшийся нами М. А. Жюльен, близко связанный с республиканской оппозицией в Совете пятисот и сперва враждебный перевороту, уже через несколько недель высказался за поддержку первого консула: «Бонапарта могут спасти только республиканцы, и только он может спасти их»[137]. В личном разговоре с Жюльеном Наполеон заявил ему: «Я хочу укрепить республику; без нее, я знаю, для меня нет ни спасения, ни славы»[138].
Бонапарт лихорадочно готовил новую военную кампанию. Война со второй коалицией не была закончена; между тем страна жаждала мира. Стремительным походом в Италию Наполеон рассчитывал вывести Австрию из состава коалиции и тем самым лишить Англию ее главной опоры на континенте. Победа была необходима Наполеону и для окончательного установления и укрепления его диктатуры. «Победа, — заявил он своему брату Жозефу, — даст мне возможность, как хозяину, осуществить все, что я захочу»[139].
Военные силы австрийцев были сконцентрированы тогда в северо-западной части Италии, вокруг Генуи, где блокирована была большая французская армия во главе с генералом Массена. Бонапарт поставил своей задачей нанести молниеносный удар в тыл австрийцев с целью окружения их армии.
6 мая 1800 г. Бонапарт покинул Париж. Стремительно преодолев труднейшие горные переходы, французская армия проникла в долину реки По, намного восточнее позиций австрийцев, которым она отрезала пути отступления. Уже 2 июня авангард французской армии вступил вновь в Милан. К тому времени Генуя капитулировала, но австрийскому главнокомандующему Меласу пришлось срочно отступать, чтобы попытаться прорвать кольцо стоявшей уже у него в тылу наполеоновской армии. 14 июня 1800 г. произошло знаменитое сражение под Маренго. Наполеон, разбросавший свои силы, чтобы перехватить все возможные пути отступления австрийцев, очутился в начале сражения в невыгодном положении. Однако, услышав пушечную канонаду, к нему устремились на выручку другие части французской армии под командованием Дезе. Этот один из храбрейших французских генералов пал под Маренго. Но французам удалось одержать блистательную победу, честь которой Наполеон целиком приписал себе. Уже 2 июля, всего через два месяца после начала кампании, Бонапарт вернулся в Париж в ореоле славы.
Австрийцы продолжали еще сопротивляться, но в декабре 1800 г. французские армии, действовавшие под командованием генерала Моро на юге Германии, нанесли австрийцам новое, на этот раз решающее поражение под Гогенлинденом.
9 апреля 1801 г. был заключен Люневильский мир, по которому австрийцы вновь изгнаны были из Ломбардии, а границы восстановленной Цизальпинской республики были расширены. Венеция оставалась еще во власти Австрии, которая теперь признала «естественные» границы Франции по левому берегу Рейна. В марте 1801 г. «составной частью» французской территории были объявлены новые департаменты по рекам Рур, Саар, Рейн. Наполеону этот успех развязал руки для более решительного курса внутренней политики.
Он использовал первый же удобный предлог для нанесения давно задуманного удара по остаткам якобинской и бабувистской оппозиции, пытавшейся сопротивляться бонапартистской диктатуре. 3 нивоза IX года (24 декабря 1800 г.), когда первый консул в карете направлялся в оперу, на него было совершено покушение. В результате взрыва погибло несколько десятков человек, но Наполеон остался невредим. Хотя Фуше, которого Бонапарт оставил министром полиции, с самого начала доказывал, что взрыв адской машины был подготовлен роялистами, первый консул сразу же возложил ответственность за это покушение на якобинцев и потребовал решительной расправы с ними[140]. Даже в государственном совете, состав которого был тщательно подобран Наполеоном, его требование составить список лиц, подлежащих ссылке на вечное поселение, встретило возражения, поскольку причастность якобинцев и бабувистов к покушению ничем не была подтверждена [141].
14 нивоза (4 января 1801 г.) Наполеон подписал проскрипционный список 130 активных деятелей революции, якобинцев и бабувистов, подлежавших высылке из Франции на Сейшельские о-ва, в Гвиану и т. д. Большинство высланных вскоре погибло от тропической лихорадки и тяжелых лишений. В их числе был и первый генерал-плебей участник бабувистского движения Жан Россиньоль, заявивший незадолго до своей мученической смерти: «Я умер бы спокойно, если бы знал, что тиран моей родины испытает такие же страдания» [142].
134
А. Вандалъ. Возвышение Бонапарта, стр. 533. При описании этой сцены Вандаль использовал «Eclaircissements inedits» Камбасереса, до сих пор не опубликованные.
135
М. Robespierre. Oeuvres completes, t. VIII, p. 142–143.
136
A. Виндаль. Возвышение Бонапарта, стр. 535.
137
ЦПА ИМЛ, ф. 317, ед. хр. 1156.
138
Там же, ед. хр. 1147.
139
L. Madelin. Histoire du consulat et de l’Empire, v. III, p. 218.
140
Fescourl. Histoire de la double conspiration. Paris, 1819; F. Masson. Les complots jacobins au lendemain de Brumaire. — «Revue des etudes napoleonie
141
В. M. Далин. Наполеон и бабувисты. — Люди и идеи. М., 1970, стр. 94–95.
142
J. Destrem. Les deportations du consulat. Paris, 1878.