Страница 64 из 66
По ту сторону могилы в беззвучных рыданиях трясся Игорь.
— Пойдем. — Вадим Сергеевич потянул дочь к стоящему вдалеке автобусу.
Алина послушно пошла по тропинке среди засыпанных грязным снегом могил, но у самой дороги оглянулась.
Томкин холмик, заваленный цветами, был единственным ярким пятном на всем кладбище. Он был таким же, какой была Томка в этой серой однообразности жизни... Была...
Поминки устроили в мастерских. Было очень много людей. И со всех стен на присутствующих смотрела Тамара: так захотел Игорь. Томка смеющаяся и задумчивая, Томка спящая и курящая, Томка потягивающаяся и тоскливая, Томка живая...
Илья нашел Алину возле умывальника.
— Ты где сейчас жить будешь?
(На следующий день после самоубийства Тамары явилась хозяйка квартиры, устроила жуткую истерику по поводу того, что произошло, кричала, кому она теперь сможет сдать квартиру, в которой был самоубийца, — поселятся с виду порядочные, а потом из окон сигать начинают!!! Илья сначала пытался объясниться с ней по-хорошему, потом плюнул, послал ее подальше и помог Алине перенести вещи к родителям.)
— Дома, — ответила Алина. — У меня теперь есть настоящий дом...
— Ты знаешь, я подумал... — замялся Илья. — Сейчас, конечно, не совсем время, но, если подумать, время, оно всегда не совсем, в общем, если ты хочешь, ты могла бы жить у меня... Я был бы рад...
— Извини... — Алина коснулась его руки ладонью. — Ты очень хороший, и ты мне здорово помог... Но... не нужно сейчас говорить об этом... Мне так много нужно обдумать, так много переосмыслить... Прости...
— Я буду ждать, — сказал Илья.
Алина благодарно улыбнулась.
Алина работала почти до шести месяцев беременности. Потом Вадим Сергеевич категорически заявил, что хватит, у него, в конце концов, есть руки и ноги, и на пропитание и одежду родной дочери и будущему внуку или внучке он как-нибудь заработает, нечего себя гробить!
Глеб каждый месяц привозил деньги, Алина брала их, и они разговаривали, как старые добрые друзья, никогда не упоминая вслух имени Андрея.
Илья звонил каждый день, при любом возможном случае забегал в гости, приносил какие-то детские игрушки, а в последний раз приволок потрясающую шубку из натурального меха.
— Да ты что, — ахнула Алина, разглаживая длинный белый мех. — Это же лет на пять!
— Вырастет! — категорически заявил Илья и отправился пить чай на кухню к Вадиму Сергеевичу, с которым они очень подружились за это время.
На улице вовсю безумствовало лето, Алина много гуляла, и чаще всего в этих прогулках ее сопровождал отец. Они много разговаривали, Вадим Сергеевич наконец-то получил развод, что стоило ему еще немало нервов, потому что Ирина устроила на суде безобразную сцену и все пыталась вцепиться ему в глаза; ее оттаскивали, и женщина-судья к концу слушания поглядывала в сторону Вадима с явным сочувствием и пониманием. После чего их без проволочек развели.
Отец с матерью подали заявление в загс и очень хотели сыграть свадьбу до рождения внука или внучки.
— Какая разница? — смеялась Алина. — Ты все равно дед, и отсутствие штампа в паспорте тебя от этого не спасет.
— Ну, пунктик у меня такой! — отбивался Вадим Сергеевич. — Хочу быть официальным дедом! По всем документам!
Лора Александровна не могла нарадоваться на мужа и дочь и даже, втайне от того и от другой, потихоньку сбегала в церковь, где, не умея молиться, просто поставила свечку и долго не отрывала глаз от иконы, бормоча вместо молитвы слова благодарности...
В конце лета Вадим Сергеевич и Лора Александровна поженились. Свадьбу отгуляли скромно, в кругу семьи. Илья присутствовал на правах почетного гостя и весь вечер ухаживал за Алиной, не давая ей ничего делать. Алина смотрела на улыбающиеся лица родителей и чувствовала себя почти счастливой...
Осень наступила поздно, и в октябре еще было тепло и солнечно. Илья теперь заходил почти каждый день и стал незаметно негласным членом семьи. Лора Александровна советовалась с ним по поводу того, что приготовить на ужин, Вадим Сергеевич ждал его вечерами, чтобы сыграть партию-другую в шахматы, Алина, сама не давая себе в этом отчета, ждала его тоже и, когда он задерживался или по каким-нибудь обстоятельствам звонил и говорил, что сегодня не придет, чувствовала себя неуютно.
...Вадим Сергеевич как раз обдумывал над шахматной доской очередной свой ход, Илья весело подначивал его: думай не думай, все равно проиграешь, когда в комнату вошла побледневшая Алина.
— Папа... По-моему, началось...
Илья вскочил, нечаянно опрокинув доску. Шахматные фигурки, грохоча, раскатились по полу комнаты.
— Илья, я позвоню в роддом, собирайте сумку! — Вадим Сергеевич поднял трубку телефона.
Алина сидела на диване, морщилась от непонятной боли, но не могла сдержать улыбки при виде мечущегося по квартире бледного Ильи.
— Алинка, как ты? — поминутно спрашивал он.
— Глядя на тебя, я начинаю сомневаться в том, кто из нас рожает, — улыбнулась Алина.
Вадим Сергеевич накинул дубленку:
— Я — вниз, машину ловить!
Илья присел перед Алиной на корточки, взял ее руки в свои:
— Все будет хорошо. Ничего не бойся.
— Я не боюсь, — искренне сказала Алина.
— Я люблю тебя... — Голос Ильи дрожал от нежности и страха за нее. — Если бы я мог взять себе всю твою боль...
— Это не та боль, которую я хотела бы отдать... Сумка с собранными вещами в моей комнате. На стуле, у окна. Принеси, пожалуйста.
Илья принес сумку.
Открылась дверь, вошел Вадим Сергеевич:
— Машина ждет.
— Я поеду с Алиной, — категорично произнес Илья.
Вадим Сергеевич хотел было возразить, но взглянул на его лицо и кивнул:
— Поехали.
Илья помог Алине надеть шубу, взял ее под руку и повел вниз по лестнице.
Илья с Вадимом Сергеевичем сидели в коридоре перед приемным отделением роддома.
— Вы бы ехали домой! — выглянула из отделения симпатичная медсестричка. — Первые роды обычно долгие. Вы можете и всю ночь здесь просидеть...
— Ничего, — улыбнулся ей Илья. — Я хочу быть рядом... — и повернулся к Вадиму Сергеевичу. — Вы поезжайте, там Лора Александровна волноваться будет... А я останусь...
«Бывают же мужья! — с хорошей завистью подумала медсестричка, которая за время работы в роддоме насмотрелась всякого. — Повезло девчонке!»
— Хорошо, — подумав, поднялся Вадим Сергеевич. — Как что-то станет известно — звони. Впрочем, я Генке наказал, он сразу отзвонит.
— Кому? — не понял Илья.
— Врачу, с которым договаривался. Он лично за всем проследит. — Вадим Сергеевич от всей души пожал Илье руку. — Может, все-таки поехали к нам?
— Нет, — покачал головой Илья. — Я посижу...
Илье казалось, что время совсем не движется, стрелки часов застыли, словно издеваясь над ним. К пяти утра кончились сигареты. Илья отбросил в сторону пустую пачку и вернулся на исходную позицию на кушетку.
— Вы еще здесь? — В половине шестого в коридор выглянула все та же медсестричка. — Идите домой, папаша. Дочка у вас.
— Что? — не сразу дошло до Ильи.
— Дочка у вас родилась! — улыбнулась медсестра. — Пятьдесят сантиметров, три килограмма.
Илью подбросило с кушетки, он подскочил к медсестре, сгреб ее в охапку и закружил по коридору.
— Сумасшедший! — отбивалась она, смеясь. — Отпустите, а то еще уроните!
Илья осторожно поставил медсестру на пол.
— Спасибо! Когда я могу ее увидеть?
— Спят они уже, обе, — сказала медсестра. — Приходите сегодня в пять.
Илья достал из кармана листок, написал на нем несколько строчек.
— Прошу вас, положите это рядом с Алиной. Чтобы, когда проснется, она это увидела...
Илья расцеловал сестричку в обе щеки и вышел на улицу.
Он шел, и его шатало, как пьяного.