Страница 50 из 66
— Чего уж теперь... — махнул рукой Вадим. — Слава богу, в городе на мой век больниц хватит. Хирурги пока еще требуются.
— Ты... заходи, если что... И вообще, не пропадай, звони...
— Ладно, — поднялся Вадим и протянул старому другу руку. — Счастливо оставаться. Я — без злобы.
Анатолий Борисович от души пожал протянутую руку.
Вадим Сергеевич вышел на улицу. Холодный ветер сразу забрался под воротник, взъерошил волосы. Как он ни оттягивал этот момент, как ни надеялся, что все обойдется, сегодня придется рассказать обо всем Лоре. В тот злополучный день, когда он буквально удрал от Ирины, разгромив кухню, он долго бродил по улицам, успокаиваясь и приводя в порядок мысли. Тогда он окончательно понял, что Ирина ни перед чем не остановится и ни на какие компромиссы нечего и рассчитывать. Оставалась слабая надежда на помощь и поддержку Тольки, но, видимо, на того здорово надавили. Вадим размышлял о том, что в любой больнице его примут с распростертыми объятиями, он в этом не сомневался, если только Ирина... Эта мысль заставила Вадима остановиться. А ведь она может... С ее связями она вполне может сделать так, что ни в одну больницу города его, пусть даже и первоклассного хирурга, не возьмут. «Пойду грузчиком в магазин», — невесело усмехнулся Вадим. Ему было совсем не до смеха.
Лора, как всегда, ждала его, с самого порога моментально уловив, что с мужем что-то происходит.
— Вадим, что случилось?
— Лорка, сядь. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
Лора Александровна послушно опустилась на табуретку. Вадим помолчал, собираясь с мыслями, и рассказал ей обо всем — начиная с угроз Ирины и заканчивая сегодняшним уходом из клиники.
Лора слушала, не перебивая, но с каждой новой фразой лицо ее принимало все более потерянное выражение.
Вадим замолчал, отхлебнул остывшего чая. Вкуса он не чувствовал. Вообще.
— Вадим, — Лора накрыла его руку своей ладонью. — У нас в больнице не хватает хирургов. Тебя, с твоими заслугами и опытом работы, возьмут с руками и ногами.
— Если только Ирина не влезет и туда, — глухо сказал Вадим Сергеевич. — Лорка, я видел ее глаза. Она поставила себе целью отравить мне жизнь. Она способна на все.
— Давай смотреть на вещи трезво. Конечно, завотделением тебя не возьмут, но должность для тебя ведь не главное, так? Была бы работа... В любом случае тебе стоит попробовать.
— Давай попробуем, — апатично согласился Вадим.
— Тогда прямо сейчас и позвоним Сергею Ивановичу, нашему завотделением. — Лора Александровна поднялась из-за стола, в то же мгновение раздался звонок в дверь.
— Кто это может быть? — удивилась Лора Александровна. — Алинке вроде бы еще рано. — Она двинулась к двери и поймала встревоженный взгляд Вадима, которому теперь во всем мерещилась Ирина.
На пороге стояла соседка баба Маша, держа в руках цветную газету.
— Лорочка, ой, здравствуйте, Вадим Сергеевич, я вас сразу-то и не признала, — затараторила баба Маша.
Вадим мрачно кивнул: он никогда не любил эту пронырливую старушку, которая всегда и во все совала свой нос. Ни одно событие в доме, будь то свадьба, или похороны, или просто семейный скандал, не происходило без ее посильного участия.
— Вы сегодняшний «Мегаполис» читали? — со странным блеском в глазах поинтересовалась соседка.
— Баб Маш, мы такие газеты никогда не покупаем.
— Да я-то тоже, больно уж они дорогие, да сегодня с утра внучек в гости забегал, чайку попить, вот он и оставил. Я газетку-то взяла, дай, думаю, погляжу, чего в мире творится, а там, прямо на первой странице, Алинка ваша, голая, — протараторила старуха и с любопытством уставилась на Лору, явно ожидая ответной реакции.
— Что за ерунда?! — недоуменно спросила Лора: голова ее была занята проблемами Вадима, и заявление соседки показалось ей полным бредом.
— Какая же ерунда? — обиделась баба Маша и ткнула пальцем в фотографию. — Смотрите! Что ж, я Алинку не признаю, хоть и намазанную?!
Лора машинально взяла протянутую старухой газету.
На первой странице действительно была большая фотография немой сцены: застывшие в нелепых позах обнаженные Алина и Тамара в хлопьях пены и Игорь с разбитым лицом. Над фотографией красовался крупный заголовок: «Скандал в галерее» — и чуть мельче: «Художник Разумов поливает натурщиц из огнетушителя». Лора Александровна пробежала глазами заметку, помещенную ниже, в которой смачно и преувеличенно, как это всегда бывает в желтой прессе, описывались события прошлой субботы. Текст изобиловал такими фразами, как: «пьяный художник», «соблазнительные изгибы тел натурщиц», «месть бывшего любовника», «боди-арт или порнография?».
Лора Александровна растерянно опустила газету, которую тут же забрал из ее рук Вадим. Баба Маша с патологическим и одновременно детским любопытством наблюдала за происходящим, переводя взгляд с Лоры на Вадима и обратно.
Вадим прочитал статью и поднял на Лору ошарашенные глаза:
— Ты же мне говорила, что она работает секретарем?
— Я, пожалуй, пойду, а то у меня там молоко сбежит, — неожиданно «вспомнила» баба Маша и осторожно потянула газету из рук Вадима.
— Что это вы в дверях стоите? — из лифта вышла Алина. — Здрасте, баб Маш.
— Ты видела это? — Вадим протянул дочери газету.
— Что? — Алина недоуменно взяла газету.
Лицо ее медленно изменилось. Она прочитала статью раз, другой, третий, словно от того, сколько раз она прочтет, статья могла измениться или исчезнуть.
— Я все-таки пойду. — Баба Маша выдернула газету из Алининых пальцев и шмыгнула в свою дверь.
Алина с каменным лицом принялась снимать шубу.
— Может быть, ты нам все-таки объяснишь, что это значит? — спросила Лора Александровна, внутри которой все сгорало от стыда: дочь, ее дочь могла опуститься до того, чтобы позировать голой!
— Что я должна объяснять? — сразу ощетинилась Алина. — Все, что там написано, — сплошное вранье!
— Какая разница, что там написано?! Ты же там голая!!! Ты же сама говорила мне, что натурщица — это портреты, костюмы... Что это совсем другое, а ты, оказывается... — Лора Александровна не смогла выговорить слово «шлюха». — Как же я теперь на работе появлюсь? Там же все узнают... Господи, стыд-то какой!
— Тебя что, всю жизнь в монастыре воспитывали?! — взорвалась Алина. — Ты Роденом восторгаешься и думаешь, что он свои скульптуры из головы сочинял?!
— При чем тут Роден... Неужели ты не понимаешь, что это стыдно! — Лора Александровна беспомощно взглянула на Вадима, ища поддержки.
— Ты же говорила мне, что она работает секретарем... — некстати повторил Вадим: ему очень не хотелось нарушать то хрупкое равновесие, которое возникло в последнее время в их отношениях с Алиной.
— А дочка-натурщица вас не устраивает?! Правильно я понимаю?! — Алина уже кричала. — Ладно, черт с вами! Дайте ключи, я ухожу!
Вадим Сергеевич покорно достал из кармана связку ключей и протянул их Алине.
— Вещи на неделе я заберу! — Алина схватила ключи, застегнула так и не снятую шубу, бросила уничтожающий взгляд на мать и выскочила за дверь. Лифт был занят, и Алина понеслась вниз по лестнице. Ее трясло от злости и возмущения.
Глеб отодвинул от себя незаконченную скульптуру. Глиняная фигурка изображала обнаженную, потягивающуюся девушку. Фигура была почти готова, оставалось только слепить лицо. Глеб улыбнулся, вспомнив зевающую рожицу Алины, которая всегда с трудом просыпалась по утрам.
— Привет. — В мастерскую вошел Андрей. — Трудишься?
— В поте лица, — в тон сыну отозвался Глеб. — Ты какими судьбами?
— У меня к тебе разговор есть, — посерьезнел Андрей.
— Да? Тогда ставь чайник. Какой серьезный разговор без кофе? — улыбнулся Глеб.
Отец с сыном уселись за столом напротив друг друга.
— Мне нужны деньги, — сказал Андрей, глядя отцу в глаза. — Ты должен мне помочь.
— Сколько и на что? — Глеб давно уже воспринимал обоих сыновей как взрослых людей и старался общаться с ними на равных.