Страница 6 из 18
М. Фонвизин
Обозрение проявлений политической жизни в России
Довольно было причин к разрыву (с Францией. – Ред.). Наполеон жаловался, что Россия не исполняет условий Тильзитского трактата в отношении континентальной системы – допускает в свои порты ввоз английских колониальных и мануфактурных произведений под американским флагом; что в войну с Австрией русский вспомогательный корпус не действовал, как войско, искренно союзное, и даже дружил австрийцам. Наполеон оскорблялся, что предложение его руки сперва великой Екатерине Павловне, а после Анне Павловне не было принято: Александр, дав сначала свое согласие, отозвался после, что на этот брак не было соизволения императрицы Марии Феодоровны.
Со стороны Александра причины к войне: общая неприязнь к Франции русских, которых народное чувство страдало, оскорбляясь утратой военной славы в неудачные походы против Наполеона; расстройство финансов вследствие этих войн, упадок и почти банкротство наших ассигнаций при невозможности исправить это, оставаясь верным континентальной системе Наполеона, которая, уничтожая нашу заграничную торговлю с Англией, наносила очевидный вред и государственному, и частному благосостоянию. Дипломатические сношения обоих кабинетов становились день ото дня холоднее и недружелюбнее. Дерзкий и презрительный тон французских дипломатов в Петербурге вызывал русских на подобные же оскорбления, и наши гвардейские офицеры не оставались у французов в долгу.
Все предвещало скорую неизбежную войну с Францией – наступил незабвенный 1812 год!
П. Багратион – Александру I
8 июня 1812
г. Волковиск
Государь! От преданности доношу: не отнимайте у воинов твоих дух; прикажите нам собраться у Гродно и нанесть удар врагам. Всякое отступление ободряет неприятеля и дает ему великие способы в краю здешнем, а у нас отнимает дух. Жаль истинно, и последствия будут самые пагубные. Чего нам бояться и маневрами методическими изнурять армию? Неприятель, собранный на разных пунктах, есть сущая сволочь, а мы твои, Великий Государь! Чего опасаться? Ты с нами, а Россия за нами. Прикажи, помолясь Богу, наступать, а ежели отступать станем, они во многих пунктах войдут и возмутят; тогда больше восстанут и австрийцы, и мир турецкий не будет прочный. Хлеба достанет, в том Вас уверяю, а до нового недалеко. Иначе он всем воспользуется, а мы потеряем и славу, и честь, для того что всякое отступление в своем краю есть ослабление души и сердца всех твоих верных детей. Мы тебя любим, ты нам дорог, Государь! Прошу, яко Бога моего, не щадить нас и двинуться на врагов. Я присягал тебе служить верно, и мы твои. Иноверцы не могут так усердно судить, ибо они ничего не рискуют, а мы все. Военная система, по-моему, та: кто рано встал и палку в руки взял, тот и капрал.
Всемилостивейший Государь! Я дерзаю писать то, что чувства мои и вера к Вам диктует.
Подвергаясь подножию Вашему Величеству есть верноподданный.
Глава II
«Мы долго молча отступали…»
От Немана до Смоленска
Воззвание Наполеона к армии 10 июня 1812 года
Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась во Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией. Ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на ее произвол. Россия увлечена роком. Судьбы ее должны свершиться. Не думает ли она, что мы переродились? Или мы больше уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войной. Выбор не может быть сомнителен. Идем же вперед, перейдем Неман, внесем войну в ее пределы! Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как и первая. Но мир, который мы заключили, принесет с собой и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы.
В нашей императорской квартире в Вилковишках НАПОЛЕОН
Приказ Александра I
В один день (июня 13-го числа), проведя вечер с приятностью, пришел я[5] домой и, ни о чем не помышляя, лег спокойно спать, как вдруг в два часа пополуночи будят меня и говорят, что государь прислал за мною. Удивясь сему необычайному зову, вскочил я с торопливостью, оделся и побежал к нему. Он был одет и сидел за письменным столиком в своем кабинете. При входе моем сказал он мне: «Надобно теперь же написать приказ нашим войскам – и в Петербург, к фельдмаршалу графу Салтыкову, о вступлении неприятеля в наши пределы, и между прочим сказать, что я не помирюсь, покуда хоть один неприятельский воин будет оставаться в нашей земле». Я в ту же минуту бросился домой, и, как ни встревожен был сим неожиданно полученным известием, однако ж сел и написал обе вышеупомянутые бумаги, принес к государю, прочитал ему, и он тут же подписал их. Бумаги сии были следующего содержания:[6]
«Из давнего времени примечали Мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем Нашем желании сохранить тишину, принуждены Мы были ополчиться и собрать войска Наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах Нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого Нами спокойствия. Французский император нападением на войска Наши при Ковне открыл первый войну. И так, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды, Всемогущего Творца небес, поставить силы Наши противу сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете Веру, Отечество, свободу. Я с Вами. „На зачинающего Бог“.»
В Вильне
Ф. П. Сегюр
История Наполеона и великой армии в 1812 г
Великая армия приближалась к Неману тремя отдельными частями… 11 июня, до рассвета, императорская колонна достигла Немана, не видя его. Опушка большого прусского Пильвицкого леса и холмы, тянувшиеся по берегу реки, скрывали готовую к переправе Великую армию.
Наполеон, ехавший до тех пор в экипаже, сел на лошадь в два часа утра. Он обозревал русскую реку, не маскируясь другим костюмом, как говорили, но прикрываясь ночной тьмой, чтобы перейти эту границу, которую пять месяцев спустя он мог перейти только благодаря той же темноте.
Когда Наполеон подъезжал к берегу, его лошадь вдруг упала и сбросила его на песок. Кто-то воскликнул: «Плохое предзнаменование, римлянин отступил бы!» Неизвестно, сам он или кто-то из свиты произнес эти слова.
Осмотрев всё, он приказал в сумерки на следующий день перекинуть через реку у деревни Понемун три моста; потом удалился в свою стоянку, где провел весь день, то в своей палатке, то в одном польском доме, неподвижно и бессильно простертый, ища напрасно отдыха среди удушливого зноя.
С наступлением ночи Наполеон приблизился к реке. Первыми переправились несколько саперов в челноке. Они пристали и высадились на русский берег без препятствий, к их удивлению. Там – мир; война – с их стороны; все спокойно в этой чуждой стране, которая была им представлена такой угрожающей.
5
А. С. Шишков, государственный секретарь при Александре I.
6
Опускаем приказ фельдмаршалу графу Салтыкову, в который вошли приведенные выше слова императора Александра.