Выбор оружия

– Не совсем понятно, – заметил Турецкий. – Цена никеля растет, акции же крупнейшего производителя падают. Почему?

– Себестоимость норильского никеля очень высокая и все время повышается. Дело в том, что рудные жилы там очень глубокого залегания. Рудники уже ушли на глубину более двух километров. Влияют и забастовки горняков, требующих повышения оплаты труда и улучшения условий работы. Последнее время, правда, забастовки прекратились.

– Продолжай, – кивнул Турецкий Денису.

– Так в чем, собственно, ваша проблема? – спросил Денис.

– Когда господин Никитин уходил из моего кабинета, в блокноте он написал: «Эти записи сожгите». В конце разговора в гостинице он спросил, сделал ли я это. Я ответил, что порвал записи на мелкие клочки и бросил в корзину для бумаг. Пепельницы у меня нет, зажигалки тоже, а просить у сотрудников не хотелось, это могло вызвать ненужное любопытство. Никитин выразил крайнюю озабоченность и настоятельно посоветовал мне вернуться в банк и сжечь записи. Я сначала не придал этому значения и уехал домой. Но дома вспомнил его слова и ощутил беспокойство. Вызвал машину, вернулся в банк. И…

– Клочков бумаги в корзине не оказалось, – подсказал Турецкий.

– Да, – подтвердил банкир. – Охранник сообщил, что после моего отъезда в кабинет заходил только начальник службы безопасности Пономарев.

– Понятно, – проговорил Денис. – Вы не спросили его, зачем он заходил?

– Нет. Я решил обратиться к профессионалам. К вам. И кажется, не ошибся.

– Почему вы не сделали этого сразу, а ждали целых пять дней?

– Мне хотелось узнать, какую информацию о Никитине достанет Пономарев.

– Подведем итоги. Ваш заказ состоит из двух частей: окончательно просветить вашего партнера и выяснить, на кого из ваших конкурентов работает Пономарев. Кто ваши конкуренты?

Банкир был предельно краток:

– Все.

– Что ж, мы выполним для вас эту работу. Наши условия вы знаете, они у всех агентств одинаковы: один процент от суммы контракта плюс расходы, связанные с выполнением вашего заказа. Пятьдесят процентов – предоплата, остальные пятьдесят – после окончания работы. Я подготовлю договор и завтра пришлю вам на подпись.

«Неслабо! – подумал Турецкий. – Один процент от ста двадцати четырех „лимонов“ – „лимон“ с четвертью баксов! Ай да „Глория“! Понятно, откуда у них все эти компьютеры и спецсредства».

– Договорились. – Дорофеев поднялся.

– Еще полминуты, – остановил его Денис. – Какое впечатление произвел на вас мистер Никитин?

– Хорошее. Весьма респектабелен. Невозмутим. Выглядит моложе своих пятидесяти, хотя совершенно седой.

– Седой? – неожиданно заинтересовался Грязнов-старший, начавший уже нетерпеливо посматривать на часы.

– Да, – подтвердил банкир. – Как Клинтон. Или как наш Президент. Седина, загар, серые глаза – все это довольно эффектно. Можете сами убедиться, наши люди сделали несколько снимков. Скрытно, разумеется.

Дорофеев положил на стол три крупных цветных снимка: Никитин садится в машину, Никитин в «форде», Никитин на какой-то московской улице.

– Ваши люди за ним следили? – спросил Турецкий.

– Да, но никаких контактов не зафиксировали. А вчера они его потеряли. И в «Космосе» он не ночевал, хотя номер по-прежнему за ним. Если у вас нет ко мне больше вопросов, позвольте откланяться.

Денис пошел проводить гостя, а Турецкий и Грязнов принялись рассматривать снимки.

– Ну как? – спросил Денис, вернувшись.

– Грамотно, – одобрил Турецкий.

– Моя школа! – не без самодовольства добавил полковник Грязнов.

– Ну что, дядя Саша, беретесь за это дело? Мои кадры сидят на зарплате плюс премия, а вам мы будем платить по сто баксов.

– В месяц? – спросил Турецкий.

– В день.

– Первый, кажется, раз в жизни мне предлагают дело, в котором нет трупов. Даже странно: такие бешеные бабки – сотни «лимонов» «зеленых» – и ни одного трупа.

– Один, похоже, уже есть, – возразил Грязнов-старший. – А может, и не один. Пять дней назад наши оперативники вели скрытую видеосъемку одного типа в Шереметьеве-2. Карманник. Кличка Очкарик. Я видел пленку, там зафиксирован контакт Очкарика с этим седым. Ну будто Очкарик случайно налетел. Но нашему оперу Никитин сказал, что у него ничего не пропало. Я вот сейчас и думаю: может, Очкарик не обчистить его хотел, а совсем наоборот?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Турецкий.

– А ты подумай. Вспомни: Никитин написал в блокноте не «кабинет прослушивается», а «нас слушают». Есть разница?

– Есть. Хоть и небольшая.

– Большая. Для того, кто понимает.

– «Кабинет прослушивается». «Нас слушают»… Значит, ты предполагаешь, что Очкарик сунул ему «жучка»? И Никитин его нашел?

– «Нас слушают», – повторил Грязнов-старший.

– Как?

– Хороший вопрос.

– Знаешь, Славка, про меня Костя Меркулов говорит, что я выпекаю версии, как автомат пончики. Но сейчас ты меня обскакал.

– Просто тебе не все известно. Той же ночью, примерно в два десять, Очкарик погиб. Его «восьмерка» столкнулась с «КамАЗом». На пустой дороге. В четырех километрах от аэровокзала. Судя по следам, «КамАЗ» резко вывернул на встречную полосу и столкнулся лоб в лоб с «восьмеркой» Очкарика. «КамАЗ» с места происшествия скрылся, утром его нашли брошенным на Ленинградском шоссе. Сильно помятый бампер, следы краски от «восьмерки». Выяснили, что накануне вечером его угнали от автобазы, пока водитель ходил подписывать путевки. В сводках это прошло как дорожно-транспортное происшествие, ДТП. Но это было не ДТП.

– Уверен?

– На все сто. Удалось снять отпечатки пальцев с руля «КамАЗа». Были стерты, но наспех, не все. Идентифицировали. За рулем был некий Гусак, подручный Бурбона, лидера химкинской группировки. Вор в законе. Они держат все Шереметьево. Уже с год Гусак числится в федеральном розыске – за бандитизм. Есть еще вопросы?

– Зацепка, – подумав, согласился Турецкий. – А второй труп?

– В этом я еще не уверен. Хотя соображения есть. Проверю – скажу. Ну, побежал, а то меня, наверное, уже обыскались.

– Ну и что вы, дядя Саша, обо всем этом думаете? – спросил Денис, когда за Грязновым-старшим закрылась дверь.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.