Страница 4 из 16
Дальше все происходило очень быстро.
«Ауди» резко дала задний ход и, проехав метров пятнадцать, едва не смяла зад так и не успевшей тронуться серой «Волге». Жорик и Тимоха, одновременно открыв двери, вылетели наружу и, стреляя на ходу, подскочили к машине генерала.
Володя успел выхватить из находящейся под пиджаком кобуры пистолет и даже пару раз пальнул в сторону приближавшихся парней, но уже через несколько секунд тяжелые разрывные пули, искорежив металл «волжанки», превратили его тело в сплошное кровавое месиво, и, уже мертвый, водитель вывалился из болтающейся на одном креплении изрешеченной двери.
Генерал же так и остался сидеть на своем сиденье. Его глаза были закрыты, и, если бы не багровые струйки, стекающие по лицу, казалось бы, что он просто спит.
Удовлетворенный Жорик прекратил стрельбу. Тимоха же захотел дать еще одну, контрольную очередь, вскинул автомат, нажал курок, но оружие вдруг дернулось и отказало.
– Елки-палки! – крикнул Тимоха. – Патрон перекосило!
Он потянул затвор и, схватив двумя пальцами злополучный патрон, бросил его в траву. Перевернувшись пару раз в воздухе, созданный для убийства предмет раздавил какого-то ползущего по своим делам жука.
– А автоматы-то не особо... – буркнул Жорик.
– Точно... – согласился Тимоха.
– Ты знаешь, если бы эти гады были в бронированной машине, то мы ее хрен пробили бы!
– Ага!
– Ладно, уходим! – махнул другу Жорик.
Убийцы быстро сели в машину. Они уже не смотрели в сторону «Волги» и не заметили, что генерал пошевелился на своем сиденье, чуть повернул голову и открыл глаза. Каким-то чудом он остался в живых. Мухин потрогал рукой голову, но вдруг понял, что покушавшиеся на него до сих пор находятся рядом и ему лучше не двигаться. Однако рука была уже поднята, и ее надо было как-то незаметно опустить...
– Поехали! – сказал Жорик, и «ауди» тронулась с места. Но стоило ей проехать метра три, как сидевшим в ней стало ясно, что у машины пробито колесо.
– Только этого не хватало! – в сердцах сказал Жорик и повернулся к Тимохе: – Надо ставить запаску!
Они вылезли наружу и подскочили к багажнику.
– Смотри! – воскликнул вдруг Тимоха и показал пальцем в сторону «Волги». – Он пошевелился!
Жорик скакнул к двери, схватил автомат, подбежал к генералу и в упор дал в него длинную очередь. Голова мертвого Мухина свесилась набок...
За считанные секунды убийцы заменили колесо. Вдруг Тимоха поднял что-то с земли и сказал:
– Вот эта фиговина и пробила нам баллон...
– Какая? – наклонился к нему Жорик.
– А вот... – и Тимоха показал ему металлическую фигурку таиландского воина с длинным копьем.
У старшего следователя Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры Российской Федерации, государственного советника юстиции третьего класса Александра Борисовича Турецкого отстегнулась от брюк задняя левая подтяжка. Снова пристегнуть ее к поясу не было никакой возможности, потому что Александр Борисович сидел в кабинете генерального прокурора России Николая Ильича Филиппова, прямо через стол от него, а противная подтяжка задралась так высоко, что достать ее теперь можно было, только сняв пиджак и пошарив руками за спиной. Что, конечно, нарушило бы всю серьезность разговора, который в данный момент шел в кабинете.
Кроме них двоих участие в нем принимал Константин Дмитриевич Меркулов – заместитель генерального прокурора по следствию, непосредственный начальник и старый друг Турецкого. Полчаса назад Филиппов вызвал его и Александра к себе на беседу.
Впрочем, смысла этой беседы Турецкий пока не понимал. В течение всего этого времени генпрокурор зачем-то рассказывал им о президенте.
Лишь секунду назад его речь была прервана телефонным звонком.
– Да, – ответил генеральный. – А, это вы... Насчет раскрываемости? Вы не могли бы позвонить мне попозже, или лучше я сам позвоню... Просто у меня сейчас очень важное совещание... До свидания. – И он положил трубку.
«Чем же это „совещание“ так важно? – внутренне усмехнувшись, подумал Турецкий. – Ведь ничего ценного он пока не сказал. Только и твердит, что президенту сейчас тяжело и надо ему помочь...»
Генпрокурор кашлянул, закурил сигарету и продолжил:
– В настоящее время наш президент ведет ни много ни мало три войны, – сказал он, цепко глядя на подчиненных.
Те сосредоточенно молчали.
– Да-да, именно три. – Филиппов встал из-за своего широкого стола и принялся прохаживаться вдоль него, попыхивая сигаретой. – Первая война – в Чечне.
Меркулов посмотрел на свои лежащие на столе руки и потер друг о друга большие пальцы. Кажется, ему все это начало надоедать.
– Вторая война, – продолжал генпрокурор, – идет с губернаторами. Формально это происходит в Совете Федерации, но фактически, – Николай Ильич понизил голос, – фактически мы имеем дело с заговором региональных руководителей против Кремля.
Меркулов забыл про свои пальцы и уставился на генпрокурора. Турецкий тоже заметно оживился.
– Да-да, вы не ослышались, – тем же тоном сказал Филиппов. – Существует такой заговор. И его цель как минимум одержать верх в схватке с президентом...
– А как максимум? – спросил Турецкий.
– А как максимум – убрать его с политической сцены. Любым способом. – И генпрокурор многозначительно посмотрел на Александра.
– Откуда у вас такие сведения? – заинтересовался Меркулов.
– Неважно, – довольно грубо произнес Филиппов. – Но за то, что они соответствуют действительности, я ручаюсь.
Александр и Константин Дмитриевич переглянулись. Несмотря на скверный, можно даже сказать – сволочной характер, генпрокурор все-таки не осмелился бы пойти на откровенную ложь в таком вопросе.
– В своем противостоянии с президентом губернаторы тесно сотрудничают с олигархами. – Николай Ильич снова уселся в свое кресло и постучал краешком сигареты по находящейся перед ним хрустальной пепельнице. – Поэтому третью войну президент ведет именно против них. – Он затянулся, выпустил дым и начал загибать пальцы на правой руке: – Таким образом, Чечня – раз, губернаторы – два, олигархи – три. Три войны.
Генпрокурор сделал паузу и затушил сигарету. Прямо над ним, на стене, висел портрет президента – Владимира Васильевича Буланова.
«Что– то ты не упомянул о четвертой войне – против свободной прессы...» – ехидно подумал Турецкий. Прошло совсем немного времени с того дня, когда Филиппов выдал санкцию на арест владельца влиятельнейшего телеканала, который начал резко выступать против Буланова. Телемагната, впрочем, вскоре выпустили, и он в отместку обнародовал на своем канале информацию, что незадолго до подписания санкции генпрокурор, оказывается, получил от Управления делами президента роскошную квартиру в самом центре Москвы.
– Так зачем вы нас вызвали, Николай Ильич? – спросил вдруг Меркулов.
Николай Игнатьевич внимательно посмотрел на него, потом на Александра и, не отреагировав на вопрос, продолжил:
– Президент за то, чтобы решить все эти проблемы в рамках действующего законодательства. Однако существование заговора губернаторов ставит ситуацию в тупик.
– То есть? – не понял Турецкий.
– Вполне возможно, что Владимир Васильевич вынужден будет прибегнуть к силовым методам...
– Как это? – поднял вверх брови Меркулов.
– Не валяйте дурака, Константин Дмитриевич! – резко сказал Филиппов. – Все вы прекрасно понимаете!
Меркулов с недовольным лицом покачнулся на стуле. Было такое ощущение, что он сейчас встанет и уйдет.
– Так что вы от нас хотите? – вмешался Турецкий.
Но генпрокурор снова не ответил прямо.
– Идет схватка царя-батюшки с непокорными боярами, – сказал он. – Бояре защищают свои интересы, а царь – интересы миллионов россиян...
– Так, так... – глядя перед собой в одну точку, согласно кивнул Турецкий, как бы надеясь, что Филиппов наконец подойдет к сути.
И Николай Ильич действительно решил более не тянуть.