Забытое племя

Толпа откликнулась на эти слова десятками выкриков. Поднялся такой шум, что невозможно было понять ни одного слова.

К возвышению вышел Симменс.

— Меня зовут Симменс, — заговорил он, и его басовитый голос не утонул в шуме толпы, а наоборот, заставил ее замолчать. — У меня было будущее, была жизнь под настоящим солнцем. Почему я оказался здесь? — обернулся он к Вольфу.

— Где инженер Венк из пищевого комбината, инженер Кнок, где все другие, которых вы арестовывали и которые так и не вернулись к своим семьям? Вы слышите, господа члены Магистрата? Счет к вам имеют не только биоры, но и мы, инженеры! Вы все время маните нас программой «Пуск», но ведь вы лжете, потому что это не программа эвакуации, а программа уничтожения людей на поверхности. Вы…

— Молчать! — истерически крикнул Вольф. — Хватайте его! — показал он пальцем на Симменса.

Двое агентов подскочили к инженеру, заломили ему руки за спину.

— Не верьте им! — закричал Симменс. — Вы видите, как не нравится им правда!

Агенты тащили его к двери, но он упирался, не шел и продолжал кричать.

Инженеры качнулись к помосту и тут же отступили, увидев наставленные на них дула автоматов.

— Отпустите его! — кричали в толпе.

В Зале поднялся невообразимый шум. Симменс неожиданно рванулся и, стряхнув с себя агентов, устремился прочь от возвышения. Толпа раздалась, приняв его, и сомкнулась. Агенты было сделали шаг к инженерам, но резкий окрик Вольфа остановил их.

— Оставьте его, — уже спокойнее сказал он. — Никуда он не денется. А вы, господа, напрасно берете его под свою защиту. Он лгун и предатель, отнимающий у вас последнюю надежду. Программа «Пуск» — это программа эвакуации, не верьте ничему другому. Никаких переговоров с мятежниками не будет. Единственное спасение для нас — загнать биоров в капсулы, иначе мы никогда не вырвемся отсюда. Симменс и ему подобные — вот кто виноват в том, что мы еще здесь. Он долго скрывал свое истинное лицо предателя и паникера.

— Сам ты предатель и паникер! — пророкотал Симменс из толпы.

Крайт вопросительно посмотрел на Вольфа, тот отрицательно качнул головой. Ему самому не нравилось все это, но он выполнял прямую установку Бергмана: тот приказал дать инженерам возможность выговориться.

Вольф подозвал к себе Крайта, что-то сказал ему на ухо. Крайт быстро вышел из Зала.

— Итак, господа, мы договорились: не поддаемся ни на какие провокации, берем в руки оружие и идем на мятежников. Кто будет первым?

— А все-таки чего хотят мятежники? — опять спросили из толпы.

Канап уже давно сидел как на иголках. Казалось, что в Зале вот-вот произойдет непоправимое: инженеры окончательно выйдут из повиновения, агенты начнут стрелять…

— Я скажу о переговорах, — прошептал он Бэму, — они должны знать о них.

Бэм никак не отреагировал на слова Канапа. Он думал о своем, устремив взгляд в одну точку.

— Господин Вольф! — нервно выкрикнул Канап. — Я хочу сказать.

Вольф помедлил, подозрительно вглядываясь в лицо члена Магистрата, но, вспомнив об установке Бергмана, разрешающе кивнул.

— Господа, — обратился к инженерам Канап. — Я говорил сегодня по видеосвязи с главарем мятежников. Они не имеют против нас зла и не собираются мстить нам. Почему мы их должны убивать? Предлагаю послать к биорам несколько человек для переговоров. Я член Магистрата…

— Вы уже не член Магистрата, — прервал Канапа Вольф. — И вообще Магистрат упраздняется. Отныне Городом будет править только господин Бергман и СБ. Если сами члены Магистрата, — ткнул Вольф пальцем в сторону Канапа, который все еще продолжал стоять, — позволяют себе такие высказывания, то кому нужен этот Магистрат?

Вольф с откровенной ненавистью посмотрел на Канапа. Да, Бергман прав, подозревая своих бывших единомышленников в предательстве. Жаль, что не взяли Канапа за жабры раньше, но кто мог подумать. Еще этот Бэм. Он хитрее, наверное, отмолчится.

— Больше никто из бывших членов бывшего Магистрата не хочет поделиться своими соображениями?

— Ну, если-мы бывшие, — поднялся Бэм, — тогда позвольте мне.

Толпа, ошеломленная столь неожиданным развитием событий, молчала. Кто мог подумать, что все так обернется с Магистратом.

— Только предупреждаю вас, господин Бэм, — если вы…

— Оставьте, — пренебрежительно махнул рукой Бэм. — Вы, мелкая шавка, выросшая на наших подачках. Я сделал выбор, и мне уже все равно. Господа, — обратился он к толпе, превратившейся в слух. — Программа «Пуск» — это программа убийства миллиарда человек на земле, миллиарда! — повторил Бэм. — Можете верить мне, бывшему члену бывшего Магистрата!

— Молчать! — подбежал к Бэму Вольф. — Я запрещаю вам говорить! Взять его! — взвизгнул он, подзывая к себе агентов.

— Если вы хотите спасти себя, то спасите и тех, — продолжил Бэм, — которые ни в чем не виноваты перед вами и не ждут от нас никакой беды. Симменс говорил правду: программа «Пуск» спасет только Бергмана и, быть может, еще несколько человек, но погубит миллиард. Мы должны бороться до кон…

— Взять его! — снова завопил Вольф, понуждая агентов к действию.

Они стояли рядом с Бэмом в полной растерянности: ведь это был член Магистрата.

— Оставьте его! — раздался голос Симменса.

— Долой СБ! — тут же вслед крикнул кто-то среди инженеров.

Толпа, подхлестнутая последним выкриком, устремилась к возвышению. Вдруг широко распахнулись створки двери, и в Зал вбежало много агентов, вооруженных автоматами. Их было так много, что они заняли почти всю свободную часть Зала. Выставив вперед автоматы, они начали наступать на инженеров. Последние медленно пятились, прессуясь в плотную массу. Наконец движение толпы прекратилось — самые задние ее ряды уперлись в стену. Отступать дальше было некуда.

Вольф с откровенным пренебрежением посмотрел на Бэма. Он все еще стоял рядом со своим креслом.

— Садитесь, господин Бэм. Считайте, что Зал публичных собраний свою задачу выполнил. Все, что делается, делается к лучшему. Я вас понимаю, — теперь Вольф обращался уже к инженерам. — Вы долго молчали, но лучше бы молчали и теперь. — Вольф встретился с глазами Крайта, усмехнулся. — В связи с тем, что, как видите, в Магистрате нет единогласия, он упраздняется. Что касается его бывших членов, господина Канапа и господина Бэма, то их судьбу решит господин Бергман. Все остальное, что я сказал, остается в силе. Кто будет первым добровольцем? Имейте в виду, кто откажется, тот, во-первых, не выйдет из этого Зала и, во-вторых, от вашего решения будет зависеть судьба ваших семей. Итак, кто первый?

Тонни чувствовал себя совершенно раздавленным. Они разгромлены наголову и в какой момент! Когда мятеж так удачно начался, когда мятежники так рассчитывают на их помощь! Как ловко Бергман и Вольф спровоцировали людей на откровенность? С какой готовностью Симменс, Канап, отец раскрыли себя! А чего они добились? Своей погибели.

Тонни очень хотел увидеть сейчас глаза отца, но он был далеко и сидел, отвернувшись от Зала, чтобы не видеть, наверное, спину Вольфа.

Толпа инженеров редела. Угроза расправиться с семьями возымела действие. Некоторые уходили, надеясь, быть может, в глубине души, что им не придется брать в руки оружие.

Когда из толпы вышел Криз и направился к двери, на его пути встал Вольф.

— Не спешите, господин Криз. — Вы не из тех, кому можно доверить оружие. Мы еще разберемся, каким образом вестники пронюхали про возможности вентиляционной системы. Возвращайтесь обратно, господин Криз, к своему дружку-инспектору. Думаю, он недалеко ушел от своего папы.

— Мразь, — громко сказал Бэм-старший. — Мне противно даже, что вы называете мое имя.

— Вот как, — крутанулся на каблуках Вольф. — Ай-ай-яй, господин Бэм. Какая у вас короткая память. А ведь мы были с вами единомышленниками. Помните, в нашей славной Миллитарии я помогал вам делать миллиарды? Как говорили коммунисты, из пота и крови трудящихся масс. А сейчас я стал мразью, а вы превтратились в голубка. И вы, господин Канап, тоже стали голубем. Кому вы верите, господа? — повернулся опять к Залу Вольф. — Вы думаете, я загнал вас сюда. Вот кто, — указал он рукой. — Разве я не прав? — снова обратился к Бэму Вольф.