Страница 49 из 67
— Наверно, отец был в ярости?
— Не то слово. Мы с ним и раньше часто ссорились. Он не понимал, как можно целыми днями сидеть и читать. У меня даже друзей не было.
— Вы жили вдвоем с отцом?
— Нет, и с мамой тоже. Мои родители познакомились еще в школе, у нас была дружная семья. Все изменилось, когда у отца появились деньги. Он перестал интересоваться семьей. Мы с матерью очень переживали, но его было не остановить: рестораны — девочки, девочки — рестораны. Именно тогда я стал задумываться, что происходит вокруг меня. Хотел знать, зачем я пришел в этот мир. Отец называл меня блаженным и частенько спрашивал, почему мне не живется, как другим парням. Говорил, что мы бы лучше понимали друг друга, если бы я пил пиво с друзьями, курил и сидел на лавке с девчонками во дворе. Я переживал из-за матери, она часто плакала. Предлагал ей уехать вдвоем, но она боялась оставить отца одного и продолжала терпеть, когда он возвращался пьяным или не возвращался вовсе.
Однажды отец не ночевал дома неделю. Мать совсем извелась. Не в силах более сидеть дома, я вышел прогуляться. Забрел я тогда далеко от дома. Иду по какой-то незнакомой мне улице и вижу: стоит церковь — красивая, белокаменная, с синими куполами. Я зашел в церковь, а там у каждой иконы картонки с молитвами. Купил свечей и стал читать молитвы перед каждой иконой. Молил Бога, чтобы он вернул отца в семью.
— И что, помогло?
— Помогло, — грустно улыбнулся Алексей. — Только не так, как я думал. Однажды, возвращаясь пьяным за рулем своего новенького «мерседеса», отец не справился с управлением и врезался в грузовик. Пострадал только он. Девушка, которую он вез, отделалась парочкой ушибов. — Алексей замолчал, сделав вид, что озабочен дорогой. Было видно, что спустя годы ему все еще тяжело вспоминать об этом. Когда он заговорил, его голос звучал еще глуше. — После катастрофы отец навсегда остался прикованным к инвалидной коляске, а я ужасно перепугался. Решил, что все случилось из-за того, что я слишком усердно молился. Промучившись несколько дней, снова пошел в церковь. На исповедь. Тот священник очень помог мне. Спустя время, стал замечать, что Бог, хоть и лишил моего отца ног, все же каким-то непостижимым образом вернул мир в семью. Тогда я осознал, что несчастья даются человеку, чтобы он понял свои ошибки. Теперь отец не мог обойтись без матери, и она терпеливо ухаживала за ним. Именно она смогла убедить его, что с потерей ног жизнь не заканчивается. Это всего лишь неудобство, с которым можно справиться. Мать поддержала его, когда он решил работать на дому. Сейчас у них, можно сказать, все в порядке. Конечно, отец рассчитывал на меня и очень разозлился, когда я пошел в семинарию. Мы несколько лет не разговаривали, но потом он все-таки понял меня. У меня был день рождения, когда он попросил приехать. Дома вручил мне ключи от этого автомобиля, и у меня не хватило духу отказаться.
— Ты правильно сделал, — кивнул Василий, благодарный Алексею за откровенность.
Ни улица, ни дом им не был известен, и поэтому, когда въехали в Конобеевку, решили просто прочесывать улицы по порядку в надежде найти что-то необычное. После часа, как показалось Василию, беспорядочной езды он воскликнул:
— Как мы можем что-то найти, если мы даже не представляем, как это выглядит.
— Я приблизительно знаю, — отозвался Алексей. — Это должен быть большой участок, огороженный высоким забором.
— По-моему, здесь полно таких участков. Может, надо у кого-нибудь спросить?
— Имей терпение. Осталось всего несколько улиц, — сказал Алексей, сверяясь с картой. — Когда я увижу что-нибудь похожее на то, что ищу, я остановлюсь.
— Но откуда ты знаешь, что искать?
— Один из моих знакомых попал в подобную секту. Мне приходилось несколько раз приезжать к нему.
Глава 58
Книги стали для Нины единственной отдушиной. Появилась возможность, хотя бы ненадолго окунуться с головой в вымышленный мир и уйти от кошмара, в который превратилась ее жизнь. Подавленное состояние после того, как она увидела Марену, не проходило. Теперь она знала, что ее ожидает, если она начнет противиться Ивану. Единственным выходом из Огненного братства была смерть. Нина стала плохо спать, ей все время снился один и тот же тот сон: у нее отнимают Иоанна, она слышит его крик и ничего не может сделать. Просыпаясь, она включала свет, чтобы убедиться, что малыш рядом. Иногда она не могла удержаться, брала его на руки и долго ходила с ним по комнате, прижимая к себе, словно могла таким образом защитить. Когда Нина поняла, что опять отвлеклась от романа, она отложила его в сторону и подошла к окну.
В дверь поскреблись, и в комнате появилась Вилен с опухшим от слез красным лицом.
— Я зашла попрощаться, — тихо произнесла она.
— Разве ты не будешь больше помогать мне с малышом? — удивилась Нина.
— Теперь я буду выполнять другую работу.
— Но почему?
— Так надо, — тихо прошептала девушка, глядя в пол. По щеке сползла слеза. Она повернулась, чтобы уйти, и Нина внезапно поняла, что девушка пришла к ней, чтобы поговорить. Она предложила девушке присесть и рассказать, что случилось.
— Иван выбрал мне мужа, — девушка снова всхлипнула. — Но я не хочу выходить за него замуж. Он старый. Ему около пятидесяти. И я как представлю, что должна буду с ним ложиться в постель, мне плохо становится.
— Он не имеет права тебя заставить! — возмутилась Нина.
Вилен испуганно оглянулась.
— Здесь, наверняка, стоит камера. У нас будут неприятности.
— Хорошо. Тогда жди меня у озера, — прошептала Нина. — Я сейчас туда приду. Только соберу малыша.
Девушка кивнула и исчезла за дверью, а Нина осторожно переложила Иоанна в коляску и переоделась, не переставая размышлять о Вилен. Однажды она слышала от правителя Огненного братства, что он сам подбирает пары для женитьбы, но тогда не придала этому значения. Нине удалось добраться до озера никем не замеченной. Вилен сидела на скамейке, спрятав лицо в ладонях. Худенькие плечи вздрагивали от рыданий. Увидев Нину, Вилен поспешно вытерла слезы. Нина села рядом, поставив коляску под деревом, чтобы звук голосов не разбудил Иоанна.
— Рассказывай, — потребовала она.
— Знаешь ли ты, что в нашем обществе нельзя жениться или выйти замуж без согласия Ивана? — начала Вилен.
— Не понимаю, зачем ему это? Неужели ему недостаточно того, что вы работаете на него?
Вилен нахмурилась от ее резких слов, но потом ее лицо прояснилось, и она уверенно сказала:
— Мы работаем не на него, а на благо цивилизации. Цель нашего общества — искупление грехов человечества. Наш Иван избран для того, чтобы создать истинную семью и назначать брачных партеров, чтобы восстановить духовную родословную.
— Этот ваш представитель Огненного братства и есть избранный?
— Да, — Вилен кивнула. — Я понимаю, мне нужно покориться его воле, так происходит со всеми девушками в обществе. Рано или поздно он выдает их замуж. — она снова заплакала. — Мне было бы все равно, если бы тот человек не был бы мне так противен. Я умоляла Ивана отложить замужество, но он накричал на меня и сказал, что я выйду замуж на следующей неделе. А до тех пор он отправляет меня на улицу, чтобы я усмирила свою гордыню.
— Что это значит?
— Это значит, что я должна предлагать себя мужчинам, чтобы усмирить свою плоть и заработать деньги для братства.
— Он заставляет тебя заниматься проституцией?
— Не только меня. Иван считает, что когда женщина может легко отдать свое тело, это значит, что она духовно созрела. Совокупляясь с мужчиной, которого она не любит, она усмиряет свою похоть.
— И ты в это веришь?
— Не знаю. Я совсем запуталась. — она смущенно посмотрела на Нину. — К тому же я еще девственница.
— Но если ты выйдешь на волю, то можешь больше не возвращаться. Напишешь заявление в милицию о том, что здесь творится. Они заведут уголовное дело, секту разгонят, а вашего представителя посадят в тюрьму. Ты можешь спасти не только себя, но и всех.