Окорок единодушия

— Двести фунтов! — подумала Нелли. — Неужели у него столько же денег, как у моего мужа?

— Сейчас получите их, мистер Ропер, — сказал Френк, распечатывая письмо. — Что это значит, — вскричал он, вдруг побледнев и вскочив со стула, — денег нет! Они вынуты из письма!

— Вынуты! — сказал в изумлении Иона. — Отвечаю за то, что в моем доме не бывает покраж.

— Нет, нет, я ошибся, — продолжал Френк, в отчаянии перечитывая письмо: — деньги не высланы мне!

— Значит ли это, что вы не можете произвесть мне уплату долга, молодой человек? — сурово сказал управитель.

— Вы видите, что я обманулся в ожидании: мне должны были выслать деньги, но не выслали; почему — я не знаю. Дайте мне неделю отсрочки, и я заплачу вам все сполна.

— Я не позволю так играть мною, Френк Вудбайн. Мне очень неприятно прибегать относительно вас к мерам строгости, но я не могу поступить иначе.

— Но вы сами знаете, мистер Ропер, что деньги были взяты не мною; что я только ручался за других.

— Но как сами они не в состоянии уплатить, взыскание обращается на вас. С этим условием я и принял ваше ручательство.

— Я уплачу долг, если вы дадите мне небольшую отсрочку.

— Отсрочки нельзя дать. Очень жаль, что я должен прибегнуть к мерам строгости; но я действую за сквайра Монкбери, а не за себя, потому должен поступать по законам, как ни противно это моим чувствам. Если у вас нет денег, я должен буду арестовать вас.

— Арестовать! — вскричал Френк.

— Да, и отправить вас в Чельмсфордскую Тюрьму.

— Мистер Ропер, вы не злой человек; вы не злой человек, вы этого не сделаете.

Управитель покачал головою.

— И у вас достанет духа посадить меня в тюрьму за то, что я избавил от погибели бедную вдову?

— Не толкуйте своего поведения фальшивым образом. Нет сомнения, намерение у вас было доброе; но вы сделали доброе дело в ущерб другому. Подписав обязательство, без верных средств удовлетворить ему, вы поступили очень дурно, и теперь испытаете следствия своей опрометчивости. Но сквайр Монкбери не должен через вас терпеть убытки; вы не можете уплатить денег, и я должен прибегнуть к силе закона.

— Жена моя, бедная жена! — вскричал Френк, закрывая лицо руками.

— О ней вы должны были подумать прежде, когда подписывали вексель. Вас посадят в тюрьму; вы потеряете место; ваша жена пойдет, быть может, по миру — все по вашей опрометчивости.

Слушая слова управителя, Френк с гордостью выпрямлялся, как бы готовился дать ему ответ, какого он заслуживал; но сделал над собою усилие и сказал с принужденным спокойствием:

— Я не считал вас таким человеком, мистер Ропер. Вы говорите с жестокостью, совершенно неуместною. Я вовсе не отказывался уплатить вам деньги. Я могу и хочу заплатить, прошу только небольшой отсрочки.

— Молодой человек, я уж не раз вам повторял, что я только агент сквайра Монкбери и не имею в этом деле собственного произвола. Но если хотите, я могу арестовать вместо вас мистрисс Лесли.

— Арестовать бедную старушку! Бросить ее в тюрьму, где она умрет с печали и стыда — нет, сэр, этого не будет!

— Так он ручался за бедную мистрисс Лесли! — шепнула Нелли мужу. — Ах, как мне жаль его! Заплати за него деньги, Иона; заплати, мой дружок.

— Двести фунтов? Да разве я с ума сошел! Как это можно!

— Нет, пожалуйста, заплати, Иона!

— Мистер Неттельбед, — сказал управитель, — сделайте одолжение, позовите сюда моих людей из передней.

— Не ходи, Иона; они хотят сделать что-то страшное, да, у них на уме ужасное дело! — вскричала Нелли.

— Не беспокойтесь, мистрисс, — сказал управитель, — я позову их сам.

Два высокие, здоровые служителя вошли в комнату и, по знаку управителя, схватили Вудбайна.

— Полицейские! — закричала Нелли, — поддержи меня, Иона! Я упаду в обморок… Падаю!

— Эх, лучше б они арестовали его где-нибудь в другом месте, — сказал трактирщик, — этим компрометируется мое заведение.

— Плати же скорее деньги, — со слезами повторяла Нелли, — со мною сделается истерика!

— Жизнь моя! Душа моя! — твердил трактирщик, стараясь успокоить жену.

— Не упустите же вашего арестанта, — сказал управитель служителям, — отведите его как можно скорее в Чельмсфорд и там представьте в тюрьму — понимаешь, Исааксон?

— Как же, понимаем, — отвечал служитель.

— Не позволите ли вы мне проститься с женою, мистер Ропер?

— Нет, лучше без прощаний, — отвечал Ропер.

— Гораздо лучше, — подтвердил служитель.

— Ах, какой ужас! Ах, какая жалость! — рыдая, говорила Нелли.

В эту минуту доктор Плот, до сих пор молча смотревший на все, кивнул головою управителю, который, по этому знаку, велел служителям остановиться.

— Я принимаю участие в этом молодом человеке, — сказал Плот, — и уж думаю, не помочь ли ему.

— Очень приятно это слышать, сэр; мне очень грустно прибегать к строгим мерам, но я действую не по своей воле.

— Знаю это, — нетерпеливо возразил Плот. — Но скажите, заслуживает ли участия мистрисс Лесли, за которую он поручился?

— В высшей степени, сэр. Она вдова бедного пастора. Вы должны помнить мистера Лесли, сэр; он был лет пятьдесят донмовским пастором, пока не переселился на свое приходское кладбище. Мы все жалели о нем, сэр. Ах, какие благочестивые назидания он давал нам! Сколько семейных распрей примирял своим словом! Ах, как хорошо говорил он о семейном согласии!

Волнение показалось на лице Плота. Постоянное нервическое подергивание рта его усилилось. Наконец, сердито взглянув на управителя, он сказал:

— Какое мне дело до назиданий мистера Лесли? С чего вы взяли передавать их мне?

— Извините меня, если я напомнил вам что-нибудь прискорбное: я вовсе не думал огорчать вас; я только хотел показать, каким прекрасным наставником нам был мистер Лесли.

— Вижу, что надобно чтить его память, — спокойнее отвечал Плот.

— Но он мало заботился о себе и умер, не оставив ничего жене, которая без помощи добрых людей терпела бы самую горькую нищету. Ей купили домик, дали ей денег и теперь она не нуждается.

— И все это сделал для нее Френк Вудбайн?

— Все он. Знаете, его жена племянница мистрисс Лесли; по крайней мере, так говорят. Верно то, что она воспитана ею. Вскоре после женитьбы Френка, начала старушка терпеть нужду, потому что племянница только и поддерживала ее хозяйство. Френк вздумал помочь. Посоветовался со мною. Старушке нужно было двести фунтов, чтоб устроить свои дела. Я взял ей денег у сквайра Монкбери, под ручательство Френка. Он условился только, чтоб не сказывать мистрисс Лесли, кто достал ей денег, чтоб не говорить об этом и его жене. Видите, он хотел поступить деликатно.

— Ничего я не вижу. Но на каком же основании вы думали, что он может вам уплатить? Есть у него средства?

— Средства небольшие, — улыбаясь, сказал управитель, — но я поверил его слову. И теперь убежден, что он действительно надеялся получить в письме деньги, только другие его обманули. Если вы ему поможете, ваше доброе дело не пропадет.

— Прежде надобно мне взглянуть на жену его и на мистрисс Лесли, — сказал старик.

— Вы увидите, что она точно такова, как я вам описывал. Если угодно, я вас провожу, сэр.

— Благодарю. Пусть же молодой человек останется здесь. Я хочу видеть жену его без него.

— Очень хорошо, сэр, потому что вы хотите сделать ему добро. Угодно вам идти сейчас?

Старик кивнул головою и пошел за своим плащом.

Пока продолжался этот разговор, полицейские служители, видя, что конца дождутся нескоро, уселись на другом конце комнаты за стол, посадив арестанта между собою. Тут подошла к нему с утешениями мистрисс Неттельбед, оправившаяся от истерики, и, чтоб развлечь его горе, подала ему бутылку старого элю. Но Френк не хотел пить.

— А мы не откажемся от стаканчика, мистрисс, — сказал Исааксон, — ведь не откажемся, Лэчем?

— Никоим образом, мистрисс, — подтвердил товарищ его, — мы в этом предмете знаем толк, и слышали, что у вас эль отличный.