Гонка

— Еще одно, — сказала она дворецкому, когда тот уже собрался уходить. — Пошлите телеграмму мистеру Престону Уайтвею в «Сан-Франциско инквайерер». Сообщите, что я навещу его на следующей неделе.

Глава 2 

Шумиха!

Исаак Белл, старший дознаватель «Детективного агентства Ван Дорна», с ревом пронесся по сан-францисской Маркет-стрит на своем мощном красном гоночном «Локомобиле» с полностью открытым выхлопным отверстием. Белл, стройный рослый мужчина тридцати лет, с густыми отливающими золотом усами и тщательно причесанными светлыми волосами, был в безупречном белом костюме и белой шляпе с широкими полями.

Во время езды его тщательно начищенные ботинки редко жали на тормоза, этот знаменитый своей неэффективностью придаток «Локомобиля». Длинные руки и пальцы водителя проворно перемещались от ограничителя к переключателю скоростей. Его глаза, обычно привлекательного фиолетово-голубого цвета, сейчас потемнели от сосредоточенности. Выражение упрямой решительности смягчала улыбка чистой радости от головокружительной скорости, с которой он обгонял трамваи, грузовики, запряженные лошадьми повозки, мотоциклы и не столь быстрые автомобили.

Обитое красной кожей пассажирское кресло занимал босс Белла — Джозеф Ван Дорн.

Этого могучего храбреца с рыжими бакенбардами, основателя всеамериканского национального агентства, опасались на всем континенте, справедливо считая его бичом преступников. Но, когда Белл нацелил свое большое авто в узкий затор между фургоном угольщика и грузовиком «Бьюик», нагруженным банками с керосином и бензином-растворителем, Ван Дорн побледнел.

— Мы успеваем вовремя, — заметил Ван Дорн. — Даже чуть раньше.

Исаак Белл его словно не слышал.

Ван Дорн с облегчением увидел впереди их цель — двадцатиэтажное здание газеты «Сан-Франциско инквайерер», штаб огромной газетной империи Престона Уайтвея.

— Только посмотри! — воскликнул Ван Дорн, перекрывая рев мотора.

На верху здания огромный желтый рекламный плакат буквами в ярд величиной сообщал, что на средства газет Уайтвея будет устроена:

— Замечательно трудная задача! — крикнул в ответ Белл, не отрывая взгляда от заполненной экипажами улицы.

Исаака Белла зачаровывали летательные аппараты. Желая когда-нибудь купить лучший аэроплан, он с глубоким интересом следил за их быстрым совершенствованием. В последние два года было сделано множество изобретений и усовершенствований, и появлялись все новые и более совершенные аэропланы: «Райт-Флаер III», «Июньский жук», «Серебряная стрела» с рамой из бамбука, французские «Вуазен» и «Антуанетта» с моторами V-8 со скоростных катеров, маленькая «Демуазель» Сантос-Дюмона, «Блерио», преодолевший Ла-Манш, «Кертис-Пушер», «Сигнал Кор» Райта, «Фарман III» и моноплан Селера с проволочным креплением.

Если кому-то удастся провести летательный аппарат через всю территорию Соединенных Штатов — что очень сомнительно, — то кубок Уайтвея завоюют в равной степени хладнокровие и мастерство летчика и искусность и изобретательность конструкторов, сумевших повысить мощность моторов и изменить форму крыльев, чтобы самолеты легче поворачивали и быстрее поднимались. Победитель должен проделывать в среднем по восемьдесят миль в день, то есть ежедневно проводить в воздухе почти два часа. Каждый день, пропущенный из-за ветра, гроз, тумана, несчастных случаев и ремонта, драматически увеличивает число часов, проведенных в воздухе.

— Газеты Уайтвея утверждают, что кубок сделан из чистого золота, — рассмеялся Ван Дорн. — Может, именно за этим он и просит нас присматривать — опасается, что кубок украдут, — насмешливо предположил он.

— В прошлом году его газеты утверждали, что Япония потопит Великий белый флот[6], — сухо сказал Белл, — Но каким-то образом флот все же добрался до Хэмптон-Роудс[7]. А вот и сам Уайтвей!

Светловолосый издатель гнал свой желтый «роллс-ройс» к единственному свободному месту перед зданием.

— Похоже, Уайтвей нас опередит, — сказал Ван Дорн.

Белл прибавил ходу. Большой красный «Локомобиль» устремился вперед и обогнал желтый «роллс-ройс». Белл нажал на тормоза, развернул машину на дымящихся шинах и занял парковочное место.

— Эй! — затряс кулаком Уайтвей. — Это мое место.

Это был рослый мужчина, когда-то звезда футбольной команды колледжа, правда, слегка располневший. Высокомерный наклон головы напоминал о том, что обладатель этой головы был в прошлом красив, получал все, что хотел, и по-прежнему достаточно силен, чтобы настоять на своем.

Исаак Белл вышел из машины и с дружеской улыбкой протянул руку.

— А, это вы, Белл. Но это мое место.

— Привет, Престон, давно не виделись. Когда я сказал Марион, что увижусь с вами, она просила передать привет.

При упоминании невесты Белла Марион Морган, красавицы, подвизающейся в кинобизнесе, Уайтвей перестал хмуриться. Марион, режиссер киновыпусков новостей, которые с большим успехом шли в театрах водевиля и никельодеонах, работала с Уайтвеем.

— Передайте Марион, что я рассчитываю на нее при съемках фильма о моей воздушной гонке.

— Уверен, она ждет не дождется. Познакомьтесь — Джозеф Ван Дорн.

Обмениваясь рукопожатием, газетный магнат и основатель детективного агентства изучали друг друга. Ван Дорн показал наверх.

— Мы восхищались вашим плакатом. Должно быть, большое дело.

— Потому я вас и вызвал. Пойдемте в контору.

Их встречала шеренга швейцаров в ливреях, как адмирала, прибывшего на дредноуте, встречает строй моряков в мундирах. Уайтвей щелкнул пальцами. Два человека подбежали к его «роллс-ройсу», чтобы отогнать на стоянку.

В вестибюле Уайтвея приветствовала новая толпа.

Позолоченная кабина лифта перенесла их на верхний этаж, где в вестибюле собралась в ожидании указаний толпа редакторов и секретарей с карандашами и блокнотами. Уайтвей отдавал приказы, рассылая людей со срочными поручениями. Остальные шли за ним, быстро записывая: издатель диктовал окончание редакционной статьи, которую начал перед ланчем.

— «Инквайерер» порицает плачевное состояние американской авиации. Европейцы сделали ставку на небо, а мы гнием на земле, оставшись в пыли, поднятой обогнавшими нас за счет инноваций. Но «Инквайерер» никогда не ограничивается порицанием, «Инквайерер» действует! Мы приглашаем всех американских летчиков и летчиц, в чьих жилах течет горячая кровь, пронести в небе транспарант Великой Воздушной Гонки Уайтвея «Атлантический океан — Тихий океан» по всей Америке и перелететь через материк за пятьдесят дней!» Так и напечатайте!

— А теперь… — Он достал из кармана пальто газетную вырезку и прочел: — «Чтобы приветствовать зрителей, храбрый штурман прошел на самолете над самой землей, и лишь тогда горизонтальный руль и вращающиеся винты подняли машину тяжелей воздуха в небо». Кто это написал?

— Я, сэр.

— Вы уволены!

Крепкие ребята из отдела распространения вывели несчастного. Уайтвей скомкал вырезку и сердито сказал испуганным подчиненным:

— «Инквайерер» пишет для среднего читателя, а не для специалиста-техника. Запишите себе: на страницах «Инквайерера» «летающие машины» и «аэропланы» «управляются» или «летят» под руководством «пилотов», «летчиков», «летчиц», «аэронавтов», а никаких не «штурманов». Не «штурманы», которые потопили «Лузитанию», а «аэронавты», это слово звучит по-гречески. Мы можем знать, что «плоскости» — это часть крыльев и что «горизонтальные рули» — это рули высоты. Средний человек хочет, чтобы крылья были крыльями, и знает, что рули нужны для поворота, а рули высоты для подъема. Он хочет, чтобы винт был «пропеллером». Ему хорошо известно, что если летающая машина не тяжелее воздуха, то это воздушный шар. И он скоро захочет, чтобы европейское «аэроплан» стало нашим «самолетом». Все за работу!

6

Популярное название военно-морской группировки США, совершившей кругосветное плавание в период с 16 декабря 1907 года по 22 февраля 1909 года.

7

Собирательное название портов и якорных стоянок в устье Чесапикского залива, США, и впадающих в него рек. Шире — расположенный там же военный и кораблестроительный комплекс.