Страница 28 из 103
(В. И. Гурко)
Что тут сказать? Ну, не все были социал-дарвинистами.
После убийства 15 июля 1904 года Плеве дело снова на некоторое время застопорилось. Затем вопрос перешел в ведение Витте, ставшего к тому времени председателем Комитета министров. Я уже упоминал, что его аграрный вопрос не слишком волновал. Точнее, он использовал его в разного рода политических играх.
«Становилось все очевиднее, что непосредственная цель, которую в то время преследовал Витте, состояла в огульном, до их рассмотрения в центральных учреждениях, забраковании проектов новых узаконений о крестьянах, выработанных в Министерстве внутренних дел, и передаче всего этого дела для новой разработки в какое-либо подведомственное Витте междуведомственное учреждение, хотя бы, например, в Комитет министров или в то же сельскохозяйственное совещание с учреждением при нем специального с этою целью рабочего органа».
(В. И. Гурко)
В общем и целом, дело шло по обычному бюрократическому пути. Все были заняты делом – заседали, писали бумажки, интриговали. Ответственности брать никто на себя не хотел.
Новый поворот
Однако после 1905 года, когда в российском небе обильно тянулись дымки горящих усадеб, дело пошло по-иному. Многим господам дворянам стало откровенно страшно. Да, крестьяне пока только грабили и жгли поместья и никого не убивали. А вдруг начнут? Однако, как это ни странно, при этом правительство на крестьян… рассчитывало! Закон, по которому проходили выборы в первую Думу в 1906 году, был откровенно крестьянским. Витте писал о нем:
«Его, если можно так выразиться, крестьянский характер. Тогда было признано, что держава может положиться только на крестьянство, которое по традициям верно самодержавию. Царь и народ!.. Поэтому такие архиконсерваторы, как Победоносцев, Лобко и прочие, все настаивали на преимуществах в выборном законе крестьянству».
Странно? Но ведь крестьяне и в самом деле против царя ничего не имели. В отличие от либералов, которые откровенно тянули в сторону, в лучшем случае, конституционной монархии. А то и вовсе – парламентской республики. Казалось – стоит только принять аграрный закон, который бы крестьян устраивал, – и всё будет хорошо.
Как уже говорилось, Витте выдернул крестьянский вопрос из Министерства внутренних дел и передал работу над ним своим людям. По его прямому указанию закон был разработан главноуправляющим землеустройством и земледелием Н. Н. Кутлером и назван «Проектом закона о мерах к расширению и улучшению крестьянского землевладения». В пояснительной записке говорилось:
«Самый принцип принудительного отчуждения частновладельческих земель за справедливое вознаграждение неизбежно должен быть введен в проектируемый закон. Это необходимо в интересах самого владельческого класса, так как лишь таким образом возможно при современных обстоятельствах сохранить неприкосновенною значительную часть владений этого класса и дать возможность собственникам тех земель, которые будут отчуждены, получать за них справедливую цену; слишком упорное отстаивание принципа неприкосновенности частной собственности и свободы распоряжения ею может привести при современных условиях к тому, что владельцы лишатся всего, и притом на самых разорительных для себя и для всей страны условиях».
Вот оно как! До этого о передаче крестьянам помещичьих земель и речи не было. Но такие взгляды уже не являлись шокирующими. Вот что сказал Витте дворцовый комендант Д. Ф. Трепов. Тот самый, который в 1905 году отдал приказ «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть». То есть совсем не либерал.
«Я сам помещик, и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собою вторую половину».
То же самое говорил и адмирал Ф. В. Дубасов, подавлявший Декабрьское восстание в Москве. Как видим, данные господа уже не верили, что дело можно решить исключительно грубой силой.
В июне 1906 года будущий лидер умеренно-правых Балашов в записке царю писал:
«Дайте, государь, крестьянам их земли в полную собственность, наделите их новой землей из государственных имуществ и из частных владений на основании полюбовной частной сделки. Усильте переселение, удешевите кредит, а главное – повелите приступить немедленно к разверстанию земли между новыми полными ее собственниками, и тогда дело настолько займет крестьян и удовлетворит главную их потребность и желание, что они сами откажутся от общения с революционной партией».
Однако здравомыслящих помещиков оказалось не так много. Большинство делиться не желало.
«Во всеподданнейшем докладе от 10 января 1906 г., в котором излагались итоги обсуждения законопроекта Кутлера в Совете министров 6 января, Витте отмечал, что наряду с противниками законопроекта, категорически его отвергавшими, были и его сторонники, считавшие “предпочтительным для помещиков поступиться частью земель… и обеспечить за собой владение остальной частью, нежели лишиться всего, может быть, на условиях гораздо более невыгодных, или испытать на себе тяжесть введения прогрессивного подоходного налога, при котором существование крупной земельной собственности немыслимо”».
Но судьба законопроекта Кутлера, как и его самого, была уже предрешена. Кутлер получил отставку и, по выражению М. Н. Покровского, «с горя пошел в кадеты», а на докладе Витте царь наложил резолюцию: «Частная собственность должна оставаться неприкосновенной». Но еще до этого отрицательное отношение к законопроекту выразил съезд губернских и уездных предводителей дворянства. Это и решило дело. Весьма показательно, что, отвергая законопроект, дворянство ни единым словом не обмолвилось об его экономической невыгодности для помещиков. Такой аргумент просто не выставлялся. Все возражения сводились к одной мысли: уступив часть земли, помещики потеряют ее всю, ибо крестьянство не остановится на полдороге».
(А. Аврех)
Уполномоченные сибирского дворянства в записке на имя Николая II высказались о принудительном отчуждении земли следующим образом:
«Такая мера должна действовать растлевающим образом на население».
В другой записке говорилось:
«…ясно, что если и возможно ожидать прекращения аграрных беспорядков в сельских местностях от дополнительного наделения крестьян, то лишь после раздела всех частновладельческих земель между крестьянством, т. е. после исчезновения самого объекта, на который направлены эти беспорядки».
На ней есть пометка царя: «Это умная записка».
В докладе Витте приводилось основное возражение противников законопроекта:
«Указывалось, что никакие частичные мероприятия по передаче крестьянам частновладельческих земель не приведут к успокоению их, так как они всегда будут стремиться, ободренные к тому в своих вожделениях, к полному захвату всей земельной собственности».
И наконец. Первый съезд уполномоченных дворянских обществ в мае 1906 г. в принятых «Основных положениях по аграрному вопросу» вынес решение: «Принудительное отчуждение частновладельческих земель не успокоит населения, а лишь разожжет страсти».
В утверждении, что крестьяне не удовлетворятся частью, а захотят большего, есть доля истины. Но имеется и кое-что ещё. Дело в том, что значительное количество помещичьих земель были заложены. Но ведь помещики при этом продолжали ими пользоваться и получать кое-какой доход. А при платном отчуждении все вырученные за землю средства ушли бы к банкам-заимодавцам.
На докладе Витте Николай II написал резолюцию: «Частная собственность должна оставаться неприкосновенной».
Правда, в 1905 году вспомнили и про идеи развала общины. Товарищ Главноуправляющего землеустройством и земледелием Александр Васильевич Кривошеин писал: «Укрепление в сознании крестьянства понятия о неприкосновенности частной собственности здесь может быть достигнуто… посредством облегчения каждому члену общины выделиться из ее состава с участком надельной земли… Достаточно сделать крестьянина собственником, чтобы он осознал всю чудовищность экспроприации чужой собственности».