Страница 56 из 76
– Мой папашка тоже биль из ваша страна! Мой папашка воеваль в Великая Отешественная! Он биль офицер в армия генераль Власофф, а до этого служиль в эсэс! Я ошень рад видеть земляки, сейчас ми поедем выпить по рюмашка… Вы слишаль про генераль Власофф?
Их физиономии заслуживали кисти великого живописца, поскольку олицетворяли мешанину разнообразнейших чувств: панический испуг, удивление, осознание возможных последствий…
В следующий миг троица честных советских моряков, по три раза на дню инструктируемая надлежащими лицами, поступила, как и надлежит прекрасно знакомым с кознями идеологического врага гражданам великой державы: показалось даже, что из-под ног у них сверкнули искры и повалил дым, так быстро и решительно припустили прочь бравые мореплаватели…
– Что ты им сказал? – с любопытством поинтересовалась Кристина.
– Это шведы, – сказал Мазур. – а я по-шведски могу связать пару фраз…
– Я разобрала что-то насчет генерала…
– Ах, это… – невинно сказал Мазур. – Я им сказал просто-напросто, что ты – дочь генерала, здешнего начальника тайной полиции, а я – начальник твоей охраны, и, если они не уберутся, из-за всех углов головорезы посыплются и в пыточные подвалы потащат, а там и охолостят безжалостно…
Она прищурилась:
– А почему ты с ними так обошелся?
– Нечего болтать всякие глупости, – сказал Мазур, с ухмылкой гладя в ту сторону, куда в совершеннейшей панике бежали ошарашенные «шведы». Пожалуй что, они уж на расстоянии морской мили от места столь шокирующей встречи…
– Вообще-то я поняла по взглядам, что речь идет не о философских теориях, а о вещах более приземленных… Значит, благородно выступил на защиту моей чести?
– А как же, – сказал Мазур. – Мы, австралийцы, люди благородные. За неотесанной оболочкой бьется рыцарское сердце… И потом, я обязан максимально отработать свои десять процентов. Посему решительно взял тебя под опеку, как и полагается кабальеро. По-моему, вполне нормальное поведение для этой страны и этого континента? Или ты в Штатах нахваталась воинствующего феминизма?
– Да нет, в общем-то…
– Вот и прекрасно.
– Поехали? – предложила она. – Я уже гадала, куда ты провалился… – понизила голос. – Надеюсь, слежки нет?
Мазур огляделся насколько мог непринужденнее. На улице хватало народу – те, кто целеустремленно спешил куда-то и те, кто явно маялся бездельем. Он не был разведчиком с соответствующей специфической подготовкой и потому не мог ручаться со всей уверенностью, что слежки нет. Учитывая, что чертов Ронни объявился, как чертик из коробочки. Учитывая, что его люди могли и далее отираться поблизости. И нельзя было исключать ни почтенных матрон, ни шумных здешних пацанов: все возможно, подойдет к обычному здешнему обывателю некий субъект, сунет крупную бумажку и попросит, ревнивец этакий, последить за своей ветреной подругой (следует точное описание внешности и машины). Никто ничего не заподозрит, повод понятный и насквозь жизненный…
Мазур уселся рядом с девушкой, она тронула машину с места. И тут же даванула на тормоз так, что Мазур едва не впечатался лбом в стекло. Прямо перед капотом, слева направо, пронеслись на оглушительно тарахтящих мопедах – из боковой улочки, наперерез – два обормота не столь уж подросткового возраста. Вообще подобных джигитов здесь было немерено, петляли меж машинами, объезжали заторы по тротуарам, носились без всяких правил, порой провожаемые темпераментными фразами пешеходов, отнюдь не одобрительными.
В голове у Мазура стала понемногу складываться смутная идея… Но с Кристиной он ею, разумеется, делиться не стал. Заговорил о другом:
– Знаешь, что меня больше всего удивляет?
– Знаю, – сказала она уверенно. – Почему нас выпустили и дали благополучно добраться до Чакона. Верно?
– Умница, – кивнул Мазур. – Во-первых, дон Хайме убедился, что аквалангист у тебя, несмотря на его усилия, все-таки есть. Во-вторых, я его, такое впечатление, оскорбил смертельно. В-третьих, он окончательно убедился, что ты не намерена отвечать на его пылкие чувства… Элементарная логика событий вела к тому, чтобы нас перехватили на большой дороге, меня вульгарно прихлопнули без всяких дуэльных кодексов, а из тебя начали бы выбивать адрес немца. Игра пошла по крупной и недомолвок не осталось, вряд ли бы его остановило то, что он качал тебя на руках в нежном твоем возрасте, а потом жениться на тебе хотел…
– Пожалуй.
– Не «пожалуй», а точно, – сказал Мазур уверенно. – Что же они, моего пистолета испугались? Да ну, глупости, у него есть несколько вполне надежных головорезов… У тебя есть версии?
– Нет. Сама теряюсь.
Мазур задумчиво смотрел перед собой. Вновь вспомнил: если ты что-то видел своими глазами и слышал своими ушами, это еще вовсе не означает, что ты видел и слышал правду. Частенько бывает и по-другому: ты видишь и слышишь то, что тебе хотят впарить в качестве доподлинной правды…
Из чего, собственно, следует, что дон Хайме возненавидел сидящую рядом с ним красотку? Из чего следует, что дон Хайме и Кристина – заядлые конкуренты в борьбе за клад? И, наконец, из чего вытекает, что клад существует вообще, что где-то в море и впрямь лежит на дне вот уже сорок лет подводная лодка кригсмарине с ее желанным сейфом? Все это пока что словеса, и не более того, все может обернуться инсценировкой, все не то, чем кажется…
Спросить ее, не знает ли она лысого навязчивого типа по имени Ронни? А какой смысл? Быть может, сроду не видела. Быть может, прекрасно его знает, но если соврет, уличить ее невозможно. Черт, сплошная неизвестность…
Он оглянулся назад, на объемистые коробки, украшенные парочкой ярких наклеек – судя по надписям, акваланги были итальянские. И его, словно электрический удар, вдруг пронзило странное, неописуемое словами ощущение. Все это уже было в его жизни, было, несколько лет назад: экзотический портовый город на противоположной стороне шарика, кривые улочки, незнакомая речь и очаровательная девушка почти точно так же покупала акваланги, и речь поначалу тоже шла о поисках клада на морском дне – а потом Мазура едва не прикончила эта чертова красотка, чтобы остаться в живых, пришлось из кожи вон лезть…
Даже страшновато стало, так все повторялось. Он утешал себя тем, что снаряд в одну воронку дважды не плюхается, но тут же вспоминал: а ведь попадает иногда…
Мозги – хочется верить, не самые дурные и бездарные на свете – работали с полной нагрузкой, чудо еще, что искры из ушей не сыпались…
– Мы что, прямиком поедем к твоему немцу? – спросил Мазур.
– Ни в коем случае! – энергично возразила Кристина. – Он меня особо предупреждал, что следует соблюдать осторожность, целую систему разработал. Сначала я ему позвоню, потом мы встретимся в городе и он сам отведет…
– Предусмотрительный человек, – задумчиво одобрил Мазур. – Времени у нас, как я понимаю, навалом? Вот и прекрасно. Езжай в какое-нибудь приличное бюро по найму квартир…
– Зачем нам квартира? Переночевать можно и в гостинице, мы завтра же выйдем в море…
– Квартира мне и не нужна, – сказал Мазур. – Мне, собственно, нужен отдельный домик. Не особняк, конечно, но непременно отдельный домик. В относительно благополучном районе.
– Зачем?
– Элементарно, – сказал Мазур. – В качестве приманки и ловушки. Если за нами следят, они к этому домику непременно прилипнут, а это открывает простор для комбинаций…
– Джонни, тебе не кажется, что ты чересчур все усложняешь?
– Ничуть, – сказал Мазур. – По-моему, у нас на кону – два миллиона долларов? И, насколько я помню, конкуренты у нас есть, решительные и к гуманизму не склонные? Вот видишь… Тут необходимо извертеться, уж поверь человеку с богатым жизненным опытом. В конце концов, платить буду я. Это реально – снять более-менее приличный домик?
– Конечно. Их тут обычно куча сдается, на любой кошелек…
– Поехали искать контору, – решительно сказал Мазур.
Примерно через полчаса, лишившись не менее четверти своих капиталов – точнее, неправедных денежек доны Розы – Мазур стал обладателем бумажки с печатью, парочки квитанций и связки ключей. Еще минут через двадцать – Кристина неплохо знала Чакон – они с провожатым из агентства добрались до прилагавшегося к этим ключам домика на одном из многочисленных холмов, полукругом окружавших портовый город. Оттуда даже просматривался небольшой кусочек моря. Домишко был не роскошный, но неплохой, в окружении себе подобных – не фешенебельный район, но и не трущобы, тишина, свежий воздух, парочка экзотических деревьев в крошечном дворике…