Страница 54 из 56
Он умышленно сделал паузу – и с довольным видом осклабился, узрев ожидаемую гримасу на лице пленника: несказанное удивление, почти что шок…
– Вот на этом ты, сволочь, и завалился, – сказал Мазур, все еще ухмыляясь. – На Конго-Мюллере. Обнаглел ты, надо сказать, до предела: держать на стене классическую, можно сказать, в анналах запечатленную фотографию Конго-Мюллера в погонах конголезского майора – да вдобавок и ту, где вы с ним стоите рядышком, как два голубка… Ну да, я понимаю. Конго-Мюллер давно помер, и еще допрежь того давненько выпал из активной работы, люди уж и забывать начали эту рожу, мало кто помнит, что был такой прощелыга – бывший вермахтовец, в начале шестидесятых командовал бандой белых наемников в Конго, когда там убили Лумумбу и гражданская война раскрутилась на всю катушку… Охотно верю, что чересчур уж ничтожна была вероятность напороться на кого-то, помнящего старые времена… Ты меня недоучел, колбасник. Я, конечно, в те годы, когда вы с Мюллером бандитствовали в Конго, был пацаном, едва-едва в школу пошел – но потом-то, выбрав себе профессию, интересовался всем, что имело отношение к ремеслу. А эту классическую фотографию Мюллера я с детских лет помню. У нас о нем в свое время писали немало, даже книжка вышла, точнее печатный вариант того фильма, что сняли о Мюллере два хватких репортера… «Смеющийся человек», а? Ты этот фильм наверняка посмотрел, если уж вы с Конго-Мюллером были корешами… Вот так оно все и сплелось – то, что ты несомненный немец, то, что ты корешок покойного Мюллера… Стало быть, человек с прошлым. С таким прошлым, за которое тебя можно зацепить, как рыбку на крючок… Ну вот, я тебе сказал достаточно. Твоя очередь. Разрешаю парочку чисто эмоциональных фраз – как ты был глуп, что недооценил мою скромную персону, и далее в таком роде… Но только парочку, не больше!
– Кто же знал… – с искренней горечью сказал «майор», смирнехонько лежа на ковре. – Я и подумать не мог, что припрется такой…
– Небесталанный, а? – подхватил Мазур. – Вот так оно и бывает, когда считаешь себя самым хитрым…
«Майор» огрызнулся:
– Ну, в конце-то концов, я столько лет отсиживался, не вызывая ни малейших подозрений… Вы могли и не нагрянуть, и все бы обошлось…
– Все равно, держать фото Мюллера на стене было ненужным вызовом, – наставительно сказал Мазур. – Не сто лет прошло, в конце-то концов… Итак, некоторую ясность мы внесли. Ты, обормот, классический белый наемник, судя по возрасту, начинавший еще в Конго во времена Лумумбы. Не буду от тебя требовать подтверждения этого факта, и так ясно. И чует моя недоверчивая, подозрительная душа, что в эту глушь ты забился неспроста. Имя и национальность менял неспроста. Наверняка твоя персона до сих пор числится в кое-каких списках на розыск, и кое-какие тяжелые приговоры еще не миновали срока давности… Верно?
«Майор» недовольно пробурчал:
– Вы же сами собирались обойтись без лирики… К чему все эти рассусоливания? Мало ли какие неприятности у человека случаются в жизни… Можно подумать, мне хотелось снова лезть во все эти сложности…
– Ага, – сказал Мазур, – я и тут был прав… Ты забился в дальний уголок и собирался отсидеться до самого конца. Но потом кто-то пришел и напомнил тебе то же самое, что и я, причем, ручаться можно, в отличие от меня – с обстоятельным досье за пазухой… А?
«Майор» буркнул что-то непонятное, за версту отдававшее согласием. Откашлялся и сказал уже членораздельно:
– Вот именно. Думаете, я сам на старости лет полез бы в эти дела? В моем возрасте больше всего покоя хочется…
– Ты меня все равно не разжалобишь, морда, – сказал Мазур без тени сочувствия. – Так что не углубляй тему покоя и преклонных лет. Сам должен понимать, иногда все же приходится отвечать за все, что наколбасил. Знаешь, я порой всерьез начинаю верить, что Бог все же есть и не каждому подонку дает помереть спокойно… Может быть, ты тоже? Ну ладно, оставим в покое богословие, я в нем не силен, да и ты наверняка тоже…
Молодой напарник старого бандита завозился, уже осмысленно пытаясь если и не освободиться, то, по крайней мере, малость пошуметь. Подобрав нож с ковра, Мазур подошел, присел на корточки и, приложив отточенное до бритвенной остроты лезвие к горлу пленника, сказал веско:
– Будешь дрыгаться – я тебе глотку перехвачу вмиг, ясно? Ты мне не особенно и нужен, твой напарничек, чувствую, и без тебя расскажет все, что нужно. Так что лежи смирнехонько, как непорочная невеста в брачную ночь – и я, смотришь, тебя в живых оставлю… Уяснил?
Судя по тому, как этот экземпляр моментально притих, он все уяснил моментально и категорически.
– Вот и лежи, тварь, – ласково сказал Мазур. Вернулся к «майору», продолжал деловито: – Итак, без лирики… Мой разговор с дамой ты, конечно, подслушивал?
– Ну да, – сказал «майор». – Подслушку тут оборудовали еще восемь лет назад, когда шефом тайной полиции был Мутанга. Не столько в контрразведывательных целях, сколько по извращенности полковничьей натуры. Любил он подслушивать именитых гостей – как они дерут девок, о чем говорят, полагая, что посторонние их не слышат… Кое-где, в некоторых домиках и видеокамеры имеются тоже с тех времен. Мутанга был все же изрядным раздолбаем – ну какой профессионал будет использовать систему для собственного удовольствия? Потому и слетел. Система осталась. Пульт у меня, в задней комнатке, о системе в свое время и охранка не знала, я ж говорю, Мутанга исключительно для развлечения все устроил, любил посидеть ночью у меня в подсобке…
– Веселый был человек, – хмыкнул Мазур. – А в коттедже моей дамы камеры есть? Ну, что ты язык проглотил?
– Ну, есть…
– Ах ты, эксгибиционист старый, – ласково сказал Мазур. – Глаза проглядел, поди?
– Исключительно оттого, что мне поручили не выпускать вас из виду…
– А что потом поручили? Уволочь в бессознательном состоянии и передать сообщникам или попросту прикончить? Не закатывай глаза, я человек не мстительный, понимаю: ничего личного. И слово тебе даю: если будешь держаться со мной правильно, жизнь гарантирую. Могу оказаться настолько благородным, что даже не сдам тебя официальным лицам, собственным агентом сделаю.
– А этот? – кивнул старик в сторону Мбопы, прислушивавшегося с живейшим интересом.
– С ним, думаю, удастся договориться, – сказал Мазур. – Он человек весьма даже неглупый, могу тебя заверить… Ну?
Избегая встречаться с Мазуром взглядом, «майор» сказал:
– Честно говоря, нам приказали попросту вас прикончить. Этот козел, что меня подмял, вас отчего-то, такое впечатление, всерьез побаивается и хочет, не размениваясь на психологические игры, без церемоний убрать с доски, чтобы не путались под ногами, когда…
– Когда будут мочить президента?
– Ну, – неохотно согласился «майор», – а ведь он не из хлюпиков. Нужно было и мне с самого начала подумать, что к вам следует относиться крайне серьезно… Да, чего там – следовало вас прикончить без церемоний, а труп отволочь в заросли. К утру мало что осталось бы…
– Не дрожи ты так, – рассеянно сказал Мазур. – Я же сказал, что не злопамятен и не особенно мстителен… – Он достал нож и разрезал веревки на ногах старого прохвоста. – Вставай, прогуляемся… Да не трясись ты, олух! Не за деревню прогуляемся, а в твой дом…
Он насильно поднял старикана – все же опасавшегося, по всему видно, что его приглашают на последнюю и окончательную прогулку – подтолкнул к двери. Мбопа вновь забился, гримасничая с большой экспрессией.
– Ничего не поделать, лейтенант, – сказал Мазур. – Придется до утра потерпеть. Утром я вас непременно освобожу… и в лучшем виде охарактеризую начальству, а пока что, извините, придется поскучать. Пользуясь вашей же жизненной философией, ситуация столь тревожная и скользкая, что доверять никому нельзя…
Он проверил путы на молодом агрессоре, толкнул «майора» к двери. До егерской конторы они добрались без приключений, никем не замеченные по причине полного отсутствия праздных зевак.