Страница 5 из 20
— В чем она обвинена?
— Эй, коп, а куда это вы ее ведете?
— Куда они ее тащат?
— Она смазливая!
Бедная миссис Стэнард была встревожена сильнее, чем я. Ситуация становилась все интереснее, но я все еще переживала из-за предстоящей встречи с судьей.
Наконец, мы пошли в низкое здание, и Том Бокерт любезно сообщил мне:
— Это транспортная контора. Скоро мы отыщем ваши чемоданы.
Вход в здание был окружен любопытной толпой, и я решила, что мое положение было не настолько худым, чтобы позволить мне пройти мимо них без всяких замечаний, так что я спросила, неужели все эти люди тоже потеряли чемоданы.
— Да, — сказал Бокерт. — Почти все они ищут чемоданы.
— Они все, похоже, тоже иностранцы.
— Да, — кивнул Том. — Они все иностранцы, только что приехали. Они все потеряли чемоданы, и большую часть своего рабочего времени мы только и делаем, что ищем их вещи.
Мы прошли в зал суда полиции Эссекса. Наконец-то пришло время решить, безумна я или нет. Судья Даффи сидел за высоким столом, и вид его источал мягкость и доброту. Меня это пугало — то, что в отношение меня не будет принято нужное мне решение из-за участия, которое я видела в каждой черточке его лица, и с почти небьющимся сердцем я последовала за миссис Стэнард, которая отозвалась на требование подойти к столу, где Том Бокерт уже давал отчет о происшествии.
— Подойдите сюда, — сказал офицер. — Как ваше имя?
— Нелли Браун, — ответила я с легким акцентом. — Я потеряла свои чемоданы и буду благодарна, если вы найдете их.
— Когда вы приехали в Нью-Йорк? — спросил он.
— Я не приезжала в Нью-Йорк, — отозвалась я (добавив мысленно «Потому что я уже давно не уезжала из него»).
— Но вы сейчас в Нью-Йорке, — сказал мужчина.
— Нет, — возразила я с тем недоверием, которое выказал бы безумец. — Я не приезжала в Нью-Йорк.
— Эта девушка с запада, — заметил он тоном, который заставил меня вздрогнуть. — У нее западное произношение.
Кто-то другой, услышав наш короткий диалог, заявил, что он жил на Юге, и у меня южное произношение, а другой офицер был уверен, что оно восточное. Я ощутила облегчение, когда первый из говоривших повернулся к судье и сказал:
— Судья, это странный случай — молодая женщина, которая не знает, кто она и откуда. Вам стоит обратить на это внимание.
Я начала дрожать совсем не от холода и огляделась вокруг, созерцая толпу бедно одетых мужчин и женщин, на чьих лицах были написаны истории трудной жизни, нищеты и борьбы за выживание. Некоторые взволнованно переговаривались друг с другом, другие просто стояли с видом полной безнадежности. Тут и там расположились хорошо одетые, сытые офицеры, которые смотрели на это спокойно, почти равнодушно. Для них все это было привычно. Еще одна несчастная добавилась в длинную очередь, которая давно уже не вызывала у них никакого интереса и участия.
— Подойди, девушка, и подними вуаль, — позвал судья Даффи тоном, который удивил меня резкостью, не сочетавшейся с его добрым лицом.
— С кем вы говорите? — вопросила я спокойно.
— Подойди сюда, милая, и подними вуаль. Знаешь, даже королеве Англии, окажись она тут, пришлось бы поднять вуаль, — пояснил он мягче.
— Так лучше, — ответила я. — Я не королева Англии, но подниму вуаль.
Когда я сделала это, тщедушный судья посмотрел на меня и очень осторожным, учтивым тоном спросил:
— Что случилось, милое дитя?
— Ничего не случилось, я только потеряла свои чемоданы, и вот этот господин, — я указала на полицейского Бокерта, — обещал отвести меня туда, где они найдутся.
— Что вы знаете об этой девушке? — серьезно спросил судья миссис Стэнард, которая стояла возле меня, бледная и дрожащая.
— Я ничего не знаю о ней, кроме того, что она пришла в наш дом вчера и попросила дозволения переночевать.
— Ваш дом? Что вы имеете в виду? — быстро уточнил судья Даффи.
— Временный дом для работающих женщин, номер 84 на Второй Авеню.
— Какую должность вы занимаете там?
— Я помощница хозяйки.
— Хорошо, расскажите нам, что вы знаете об этом случае.
— Когда я шла по направлению к дому вчера, я заметила ее на улице. Она была одна. Стоило мне войти в дом, как прозвенел дверной звонок, и появилась она. Когда я заговорила с ней, она спросила, можно ли ей остаться на ночь, и я разрешила. Потом она начала говорить, что все люди в доме кажутся ей безумными, и она их боится. Потом она отказалась идти в кровать и сидела всю ночь без сна.
— У нее были деньги?
— Да, — ответила я за нее. — Я заплатила ей за все, в том числе, за еду, которая была хуже всего, что мне доводилось пробовать.
Многие улыбнулись после этого, и кто-то прошептал:
— По крайней мере, в вопросе еды она не так уж полоумна.
— Бедное дитя, — сказал судья Даффи. — Она хорошо одета и явно леди. Ее речь прекрасна, и я готов побиться об заклад, что она добра. Я уверен, что она близка с кем-то.
Все засмеялись, и я закрыла лицо носовым платком, заглушая смех, который мог разрушить мой план, несмотря на все мои усилия.
— Я имею в виду, близка с кем-то из женщин, — быстро поправился судья. — Наверняка кто-нибудь ищет ее. Бедная девушка, я хочу помочь ей, она очень похожа на мою покойную сестру.
После этих слов все притихли на мгновение, и офицеры посмотрели на меня более снисходительно. Я же лишь мысленно возблагодарила добросердечного судью и понадеялась, что всем несчастным, страдающим тем недугом, который изображала я, повезет столкнуться на своем пути с таким участливым человеком, как судья Даффи.
— Жаль, что здесь нет репортеров, — сказал он затем. — Они смогли бы найти какие-нибудь сведения о ней.
Я всерьез испугалась этого, потому что если и был кто-то, способный разрушить мою легенду, это был репортер. Я была уверена, что лучше уж мне предстать перед множеством опытных докторов, полицейских, детективов, чем пред двумя хорошими мастерами моего дела, так что я заметила:
— Я не понимаю, как все это может помочь мне найти чемоданы. Эти люди невежливы, и мне не нравится, что они на меня смотрят. Я хочу уйти. Не желаю тут оставаться.
Сказав это, я опустила вуаль, надеясь, что репортеров задержат, пока меня не отошлют в сумасшедший дом.
— Ума не приложу, что делать с этой несчастной девушкой, — тревожно вздохнул судья. — Кто-то должен позаботиться о ней.
— Отправьте ее на остров, — предложил кто-то из офицеров.
— Ох, нет! — взволнованно воскликнула миссис Стэнард. — Не делайте этого! Она же леди, ей не выжить на острове.
В этот миг мне хотелось встряхнуть эту добрую женщину. Остров был тем местом, куда я стремилась, а она пыталась защитить меня от этого. Это было очень любезно с ее стороны, но не слишком полезно, учитывая обстоятельства.
— Кто-то явно поиздевался над ней, — заметил судья. — Мне кажется, это дитя заставили принять какое-то вещество и привезли в наш город. Заполните бумаги, мы пошлем ее в Бельвю для обследования. Быть может, через несколько дней действие вещества кончится, и она сможет рассказать нам свою пугающую историю. Только бы репортеры пришли!
Я боялась этого, так что еще раз заявила, что не хочу оставаться здесь, пока все на меня глазеют. Судья Даффи велел полицейскому Бокерту отвести меня в другое помещение. Когда мы расположились там, судья Даффи пришел к нам и спросил меня, не жила ли я на Кубе.
— Да, — ответила я с улыбкой. — Откуда вы узнали?
— О, я знал это, милая. Скажи мне, где ты жила? В какой части Кубы?
— На гасиенде, — сказала я.
— Ах, то есть, на ферме. Ты помнишь Гавану?
— Si, senor. Она недалеко от моего дома. Откуда вы узнали?
— Я знаю все об этом. Теперь, быть может, ты назовешь мне адрес твоего дома?
— Я его забыла, — грустно отвечала я. — У меня постоянно болит голова, и из-за этого я все забываю. Не хочу, чтобы меня беспокоили. Все меня о чем-то спрашивают, и от этого голова болит все сильнее. — и это даже было правдой.