Осенние руны

Бреннилвинд вздрогнул.

– Почему ты спросил?

– А Кай решил их встретить! – поделился Миро. – Поэтому мы и идем. Хотим их увидеть. Но ничего толком не знаем, только про Эделя.

Кай залился краской, когда Бреннилвинд посмотрел на него. Он так и не понял, что тому известно о его месте жительства, а что нет, и потому вообще избегал как-то обнаруживать свое присутствие. Но с Миро разве скроешься!

– Вот как? – ухмыльнулся Бреннилвинд. – И зачем же тебе понадобилось увидеть Ангелов?

– Они могут ходить по облакам, – пробормотал Кай.

– И что с того? Так могут только они. Представь, что увидишь их – а дальше что?

– Я хочу их найти, – тихо, но на сей раз твердо ответил Кай. – Вот пусть они мне скажут то же, что и вы, тогда я и буду думать, что дальше.

Бреннилвинд некоторое время молчал. Каю казалось, что он смеется над этой затеей, и действительно – его лицо как-то странно подрагивало, словно он очень хотел улыбнуться, но сдерживал себя.

– Вам, детям, поразительно везет, – наконец, изрек он.

– Почему это? – полюбопытствовал Миро.

Бреннилвинд вновь перевел взгляд на Кая и спросил:

– Зачем тебе вздумалось ходить по облакам?

Кай смутился: его никто никогда об этом не спрашивал, и сейчас выразить все свои чувства и мысли по этому поводу казалось невозможным.

– Высокий Утес… – нерешительно проговорил он. – Там очень красиво. Оранжевое закатное небо, и… Я всегда мечтал ходить по нему, а не по земле. По земле… Это слишком больно, – вдруг признался он.

Бреннилвинд не стал уточнять, что он имеет в виду.

– Вот что я вам расскажу, – заговорил он, чему-то улыбаясь теплой улыбкой – чему угодно, но точно не им. – Вы можете знать эту историю от родителей… Впрочем, вряд ли. Это даже не история, а так…

– Об Ангелах? – засверкали глаза Миро.

– Почти. Есть такая красивая легенда, – Бреннилвинд снова подкинул и поймал фигурку, которую все это время не выпускал из рук, – что раньше все были просто людьми – ни Ангелов, ни Проклятых. И все они мечтали о том, чтобы подняться в небо. Вот вроде как ты, – кивнул он на Кая.

– И… и что? – осторожно спросил тот.

– А то, что потом появились Ангелы – те, кто может ходить по облакам. Никто не знает, как, как неизвестно и то, почему рождаются Проклятые. И тогда люди потеряли надежду достичь небес.

– Но почему?

– Потому что сочли, что люди – это люди, а Ангелы – это Ангелы, – сказал Бреннилвинд. – Из одного другим не станешь. И якобы людская надежда достичь неба разбилась на множество осколков, которые рассыпались по земле. Их называют осенними рунами.

– Я не слышал такого, – зачарованно протянул Миро.

– Красиво.

– Вот поэтому вам и везет, – Бреннилвинд вновь подкинул фигурку и в полете плашмя прижал ее к столу, после чего убрал ладонь и сложил руки на груди.

Миро и Кай снова недоуменно переглянулись.

– Я не понял, – признался Миро.

– Похоже на руну, – усмехнулся Бреннилвинд.

– Это?! – Кай и Миро так резко склонились над столом, что стукнулись лбами.

Фигурка поблескивала на разбухшей от влаги деревянной столешнице металлическим блеском. Извилистая линия сплеталась с другим своим концом, образовывая треугольник ближе к середине, разветвлялась, снова сплеталась. Она была очень красивой, но все равно это не делало ее похожим на нечто большее, чем обычный, потерянный кем-то медальон.

– Так выглядит осколок надежды? – робко спросил Кай.

– Звезды, – поправил Бреннилвинд.

– Почему звезды? – запутался Миро. – Вы же про надежду рассказывали.

– В этой легенде человеческая надежда была звездой, – сказал Бреннилвинд и в ответ на оторопелые взгляды пояснил: – Звезда олицетворяла надежду. Но потом она разбилась, и ее осколки упали на землю.

– Но какой от них толк? – робко спросил Кай, указывая на фигурку.

– Никакого. Просто предполагаемый кусочек предполагаемой истории, – при этих словах в улыбке Бреннилвинда почему-то проскользнуло некоторое коварство.

– Очень интересно, но я хочу спать, – признался Миро.

Кай понимал, что и он должен был безумно устать, но сна, как назло, не было ни в одном глазу. Ему вообще плохо спалось ночью, а за окном, пока суд да дело, уже стемнело.

Но Бреннилвинд будто бы прекрасно понимал его состояние, потому что вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи, указал Миро на жесткую кровать, застланную старым заплатанным пледом, а Кая попросил в чем-то помочь. Миро уже в полусне пробормотал другу слова сочувствия, после чего окончательно отключился. Каю же пришлось покинуть комнату и пройти во двор вместе с Бреннилвиндом.

Было совсем темно. Огни Зарасвета красиво сияли вдали, несмело разрушая ночной мрак на подходе к реке, но здесь, во дворе, царила полная тьма. Даже когда Бреннилвинд зажег фонарь, мало что изменилось.

До помощи, в которой якобы нуждался хозяин дома, дело не дошло. Какое-то время он стоял спиной к Каю, созерцая ночной пейзаж, потом обернулся. Черты его лица враз стали жесткими – куда жестче, чем во время разговора на кухне.

– Итак, мальчик. Я знаю, откуда ты, и я знаю, что ты – Проклятый.

Кай почувствовал, как у него внутри все оборвалось. Он надеялся, он верил, что его подозрение о знаниях Бреннилвинда было ошибочным, но тщетно! Знает, знает, знает!

Правая рука Кая сама собой перехватила левую ладонь, в центре которой роковой запятой завивалась черная отметина. Мальчик зажмурился, пытаясь сдержать подступающие слезы.

– Н-ну… Ну и что, – еле выговорил он. – Я никому ничего плохого не сделал!

– Это пока что.

Вот она, неискоренимая человеческая мысль. Кай что было сил сжал кулаки, так, что ногти больно впились в кожу.

– Но пока я еще ничего плохого не сделал, – голос Кая дрогнул. – Поэтому вам не за что меня ненавидеть.

Обычно это вполне логичное утверждение люди пропускали мимо ушей. Но лицо Бреннилвинда немного смягчилось, хотя продолжил говорить он все тем же жестким тоном.

– И, как я понимаю, своему другу ты это сообщить не счел нужным.

– Я ненавижу врать и скрывать! Но у меня нет выбора, если я скажу, он уйдет… Он сам захотел пойти со мной… – Кай в отчаянии посмотрел на него. – Пожалуйста, не говорите ему…

– Уже не сказал, – сухо проговорил Бреннилвинд, подходя к нему и садясь рядом на крыльцо. – Но ты вот заявил, что мечтаешь встретить Ангелов.

– Да, – несмело кивнул Кай.

– А как насчет того, чтобы достичь своей цели одному, без посторонней помощи?

– Я и так всегда был один! – вырвалось у Кая. – Я же не просил… Не заставлял… Поэтому, пока он хочет…

– То есть пока хочет он, а не ты?

Кай удивленно посмотрел на него, не понимая, зачем уточнять такую очевидную вещь, и молча кивнул.

– Что ж, хорошо. А что за Проклятый? Он говорил не о тебе?

– Нет! Просто в лесу кто-то был, подкрадывался, потом смеялся, ушел… Это был не Проклятый. То есть, конечно, я не знаю, кто это был, я ничего не видел. А Миро почему-то в голову взбрело, что это Проклятый…

Бреннилвинд задумчиво смотрел прямо перед собой. День изобиловал странными событиями. Проклятый мальчик пытается разыскать Ангелов, вокруг бродит еще один Проклятый, дважды раздается вопль Жаворонка, находится осенняя руна… Уж он, Бреннилвинд, точно знает, как они выглядят – сам когда-то владел парой осколков.

– Вот что, – сказал он. – В ваше селение приходили Проклятые, так? Дважды, как я помню.

Кай снова молча кивнул. Он не любил вспоминать об этом – он боялся Проклятых ничуть не меньше, чем обычные люди. Ведь Проклятые не так уж и редко прохаживались по селениям, творя все, что им вздумается. Кай не понимал, зачем бесцельно творить зло, и потому, боясь однажды сделать что-то такое (ведь на нем стоит их клеймо!), усиленно боролся с каждой крупицей ненависти, затаившейся в его душе. Впрочем, было их не так уж и много. Кай не любил думать о плохом, и потому почти не злился.

– И где же ты был, когда они приходили к вам? Ты разговаривал с кем-то из них?