Страница 4 из 15
– В два часа ночи сработала сигнализация в квартире двадцать пять на Тверской улице. Два наряда вохровцев выехали туда, но из-за грозы приехали на место с опозданием – через восемь-десять минут. Они поднялись на третий этаж, проверили замки, позвонили в квартиру и… Им открыл киллер. К этому времени он уже убил всю семью, потом пристрелил четверых милиционеров и затащил их в квартиру… Что он делал дальше, мы не знаем. Очевидно, он ушел.
– Значит, в период от двух часов до двух часов десяти минут он вошел в квартиру и пристрелил сначала хозяина квартиры Урусбаева Тимура Тимуровича, – дополнил Семенов, – потом его жену, детей, сестру и родителей жены.
– Да, – кивнул Илья.
– А уже потом милиционеров.
– Да.
– Есть свидетели убийства?
– Нет. Записей с установленных в квартире видеокамер тоже нет, преступник их выкрал. – Илья перевернул лист в своей папке и продолжил. – В два часа пятнадцать минут дежуривший той ночью начальник ВОХРа майор Филатов связался с нарядами, и, не получив никакого ответа, послал туда подкрепление. Они прибыли на место через десять минут и сообщили ему, что в прихожей четыре трупа. Охранники заблокировали квартиру и вызвали опергруппу из районного отделения милиции.
Опергруппа приехала на место преступления через пять минут, и оперативники вошли в квартиру. Обследовали ее, обнаружили убитых и сразу позвонили нам. Дежурная бригада МУРа прибыла на место в три часа ночи.
– Ладно, дальше как обычно, – махнул рукой полковник, – сняли на видео и сфотографировали место преступления, сняли отпечатки пальцев, нашли гильзы и так далее. Все эти записи уже видели, жуткая картина. Садись, – сказал он Илье.
Тот облегченно выдохнул, передал полковнику отчеты, уселся на стул и расслабился. Он работал в МУРе недавно, всего несколько месяцев, и пока не привык держать ответ перед грозным шефом.
– Теперь ты, – обратился Семенов к криминалисту Андрею Дементьеву.
Тот встал, взял в руку лист бумаги и стал читать:
– Были найдены гильзы от пистолета «ТТ», но данных на него в нашей картотеке нет. До этого момента он был чист. Извлечены пули из тел убитых, всего две обоймы. Патроны стандартные от «ТТ». Есть порох на коже убитых…
– Стреляли с близкого расстояния, – пояснил Петрович.
– Да, – кивнул Андрей. – Есть волосок, не принадлежащий ни одному из членов семьи, но чей он – загадка.
– Может, кто-то вечером в гости заходил и причесывался у зеркала в прихожей, – покачал головой шеф.
– Возможно, но мы приобщили его к делу. Имеется отпечаток ботинка сорок третьего размера в луже крови – он точно принадлежит убийце.
– Почему так решили? – спросил шеф.
– Он везде: на лестничной клетке, на ковре в прихожей, в коридоре и, наконец, в кабинете, возле магнитофона системы наблюдения.
– Может, это какой-то мент наследил, когда квартиру обследовал?
– Нет, мы сняли отпечатки с подошв всех сотрудников, входивших в квартиру. Среди них подобного нет.
– Значит, убийца похитил запись с видеокамеры после того, как угрохал вохровцев, – высказался полковник.
– Да, семью он, видимо, убил раньше, до приезда милиционеров.
– Ладно, давай, – Петрович протянул руку и взял у Андрея рапорт. Положил перед собой и стал читать. – Теперь о трупах, не поднимая взгляда от листа, произнес он.
Дементьев сел, а его место занял судмедэксперт Родионов. Он открыл свою красную, как кровь, папку, достал оттуда немного мятые листы и начал зачитывать напечатанный текст нудным, без выражения, голосом.
– Значит так, в квартире обнаружены одиннадцать трупов, причем один из них принадлежит женщине примерно сорока лет, с выраженными признаками беременности. В момент убийства она была на девятом месяце. Причем киллер сделал два выстрела в живот, чтобы убить и ребенка. Видимо, после смерти матери тот забился в судорогах у нее в животе. – Родионов замолчал и обвел всех тяжелым взглядом, усиленным толстыми линзами очков. Все присутствующие с ужасом смотрели на него, а он продолжил:
– Смерть всех наступила между двумя и двумя тридцатью, тринадцатого июля две тысячи четвертого года.
– То есть сегодня, – пояснил Семенов.
– Да.
– Точнее можно установить?
– Нет. Современной науке это не по силам. – Родионов снял очки и стал протирать стекла носовым платком. – Видите ли, анализы по установлению времени смерти человека делаются на основе скорости свертывания крови и степени разложения тканей организма.
Услышав про разложение тканей, Семенов спохватился и остановил патологоанатома. Он знал, что эта любимая тема эксперта, но никто, кроме него, этим больше не интересовался. Всем было противно слушать такое.
– Виктор Борисыч, – прервал его полковник, – давайте рапорт, я сам прочитаю. – Он взял у него документы и положил в папку.
– Ну, теперь баллистик, – Семенов посмотрел на Дмитрия Лапшина.
Тот встал и начал:
– Оружие, как сказал Андрей, заводское – пистолет «ТТ», патроны тоже, гильзы тоже. Пули почти не деформированы, извлечены все и насчитывается их… – Он открыл папку и прочитал: – Семнадцать, но в каждом теле было их разное количество. Милиционерам попало по одной пуле в голову, и смерть наступила мгновенно. Хозяина изрешетили, и в его трупе пять пуль. В сердце, в легком, в печени и две в голове. Стрелял профессионал, так как все выстрелы смертельные.
Супругу хозяина убили в голову, а ее плод – двумя пулями в грудь. Дети убиты в голову, как сестра и родители. Как я предполагаю, все погибли во сне.
Надо сказать, что выстрелы были произведены с близкого, примерно десятисантиметрового, расстояния, и есть пороховые пятна и ожоги на телах жертв.
– Стреляли с глушителем? – удостоверился полковник.
– Да, но марку определить сложно. Могу только сказать, что он не самодельный, а промышленный. Ожоги на телах ровные, а от самодельного глушителя бывают овальные или звездчатые.
– А что с косяком двери?
– Пуля прошла навылет через череп милиционера, что бывает крайне редко, когда стреляют из пистолета, и застряла в деревянном косяке соседней квартиры. Ее вынули.
– Значит, убийца не промахнулся?
– Нет, он бил точно во всех случаях.
– Да, рука у него не дрожала, – зло продолжил полковник, – значит, он не волновался, гад, даже при виде вооруженных, готовых к бою милиционеров не дрогнул, не засомневался, не испугался. Ведь в случае промаха они могли ответить огнем и убить его. Но он мастер стрельбы, убил всех.
– Да, личность убийцы заслуживает отдельного разговора, – сказал баллистик. – Он действительно профи и, надо сказать, высокого класса. При встрече с врагом не дрогнул, не забеспокоился и выстрелил точно.
– Ведь это надо же, выстрелил в четверых человек в упор и попал во всех. – Семенов отвлекся. – Ведь они видели, что он их по очереди убивает, и не успели ничего предпринять. Значит, он стрелял очень быстро, навскидку, почти не целясь, а они стояли и…
– Тот, что стоял дальше всех от него, видимо, дернулся, повернул голову и хотел бежать, поэтому-то пуля и прошла навылет и попала в косяк. – Добавил баллистик. – И пулевое отверстие не во лбу или в переносице, как у других, а сбоку – в виске.
– Да, круто. Заказное убийство, точно заказное, – посетовал полковник.
Вдруг дверь в кабинет дверь с шумом отворилась и на пороге появилась запыхавшаяся Лариса Бобкова.
– Извините, опоздала, – выпалила она, – но я кое-что накопала. – Она с испугом взглянула на шефа, а тот нахмурился и отвел от нее взгляд.
– Явилась, красотка, не запылилась, – буркнул он. – Объявлю я тебе устный выговор или нет, будет зависеть от того, что ты там накопала.
– Я накопала такое, – обрадовалась девица и стремглав уселась на свободный стул. Раскрыла папку и с ходу, без приглашения, стала зачитывать. Мужчины с усмешками посмотрели на нее, покачали головами, но сделали скидку на ее молодость, красоту и женственность и простили.
Семенов тоже поглядывал на ее красивый профиль, на немного растрепанные от быстрой ходьбы волосы и слушал сбивчивую, взволнованную, с придыханием речь.