Малолетка

Внедорожник исчез из вида. Дуболомов смачно сплюнул и решил выпутываться из наихреновейшего положения, в которое он попал по причине своей трусости.

Гриня, несмотря на свой грозный вид, был парнем добродушным и, можно сказать, робким. Он никогда не принимал участия в избиениях коммерсантов, не плативших дань. На разборках в людей не стрелял, а если и стрелял, то старался промахиваться, беря мушку выше голов. Единственный раз он в азарте открыл огонь из пистолета по «Жигулям» террористов, не сообразив, что может кого-то ранить или убить. Он ведь стрелял по машине.

Когда его спрашивал Фома, почему он не ударит пару раз директора магазина, задолжавшего бандитам деньги, то он отвечал:

– Я его могу ударить, а вдруг убью или искалечу, кто тогда дань будет платить?

Братки знали про его природную силу и верили его словам. А Грине только и надо было, чтобы от него отстали. Да, Гриня Дуболомов был обыкновенным быком, каких много. Он получал тысячу долларов в месяц, делал то, что приказывали, и не больше. Сам на рожон не лез и в авторитеты не метил. Он занимал в группировке свое законное положение. Теперь авторитет Дуба оказался под угрозой. Гриня понимал, что когда Фома, Газила и Клещ очнутся, то они спросят, почему он, Дуб, жив, здоров, целехонек и даже без синяков? За трусость его могут избить и выгнать из банды. А может, даже и убить.

Гриня постоял с минуту, почесал затылок, думая, что предпринять, а потом заметил, как Фома начал мотать головой и мычать, как годовалый бычок. Следом за ним начали очухиваться Газила и Клещ. Тогда Гриня повернулся лицом к проржавевшим «Жигулям» террористов, перекрестился, разбежался и со всего маху врубился головой в боковое стекло. Он знал, что оно не каленое и поэтому легко разобьется под натиском дуболомовского лба. Голова Грини влетела внутрь, а массивное тело осталось снаружи. Осколки немного рассекли кожу на затылке, и струйки крови потекли по шее и мясистым щекам. Гриня мог сразу вынуть голову из дверцы, но решил повременить, подождать, пока его друзья его отсюда извлекут. Он согнул ноги, присел, притворясь нокаутированным, и стал ждать, пока Фома и ребята очнутся.

Ждал он несколько минут. Братаны пришли в себя, с трудом поднялись с асфальта и нашли Дуба в плачевном состоянии. Он висел в дверце легковухи и не подавал признаков жизни. Когда Фома подошел ближе и увидел струи крови, стекающие на дверцу, он подумал, что Дубу разбитым стеклом перерезало горло.

– Братва, – сдавленно прохрипел он, – Дуб похоже дал дуба.

Парни осторожно вытащили Григория из дверцы и посадили на асфальт.

– Вроде сопит, – прислушавшись, сказал бригадир.

Вдруг Григорий открыл глаза, сжал кулаки, размахнулся и врезал наклонившемуся к нему Газиле в челюсть. Тот еле-еле успел увернуться от массивной, увесистой, дуболомовской «пивной кружки» и закричал:

– Ты чего, не домахался?

Парни схватили Дуба за руки и попытались успокоить. Но не тут-то было. Дуболомов встал на ноги, несмотря на то, что на его руках повисли двое здоровых мужчин, и, пошатываясь, двинулся на Газилу.

– Бей, гад, – зарычал он, – бей, падла.

– Дуб, ты чего, это же я, – запричитал Газила и начал отступать от взбесившегося парня.

– У него от удара крыша поехала, – догадался Фома, – держи его крепче, а то он кого-нибудь замочит.

Братки навалились на Дуболомова. Гриня встал как вкопанный, но все равно хрипел и рычал, пытаясь что-то произнести. Наконец он мотнул головой, пришел в себя и на удивление быстро повеселел:

– А-а-а, это вы?

– Мы уж думали, тебя загасили, а потом решили, что тебя «кондрат хватил». А ты жив и здоров. – Фома отпустил его руку.

– А кто меня загасит? – прикинулся Гриня.

– Как кто, амбал в маске, – напомнил Газила.

– Какой амбал? – переспросил косивший под придурка Дуболомов.

– Катю захватили террористы и …. – начал Клещ, но бригадир его остановил.

– Потом расскажешь, или сам вспомнит. Надо отсюда сваливать, а то уже слышен вой милицейской сирены.

– Так террористы наш джип сперли, – с досадой вымолвил Газила.

– Поедем на ментовской машине, а «Навигатор» потом найдем, в него вмонтирован пеленг, – приказал Фома, и все набились в милицейский «Форд», и он с воем умчался с места преступления.

Глава 2

У господина Альфреда Репутатского по кличке Репа была шестикомнатная квартира площадью четыреста квадратных метров. Нанятые им шабашники-хохлы отремонтировали ее под евростиль, и он уже год проживал в ней со своей дочерью Катей. Мать Кати была душевнобольная и все время находилась в психиатрической больнице.

Отец запрещал Кате навещать ее. Репа не хотел, чтобы мать и дочь виделись и разговаривали. Катя с годовалого возраста выросла без матери и не очень-то страдала без ее ласки, заботы и любви. Она просто не знала, что это такое. Дело в том, что отец ее не любил и не занимался ее воспитанием. Он просто кормил ее, поил, одевал и обувал. Иногда покупал недорогие игрушки. Несмотря на то, что девочка росла без родителей, она была начитанная, образованная и очень воспитанная. Все свое образование она почерпывала из книг. Отец не противился ее читательским интересам и даже поставил в ее комнатке небольшую лампу, чтобы она могла читать по ночам. Катя приходила из школы, обедала, гуляла во дворе в обществе Дуболомова, затем возвращалась домой, брала в руки очередную книгу и до ночи ее читала. Она читала все подряд, от низкосортных, но захватывающих боевиков до Пушкина, Лермонтова и Достоевского. Она даже прочитала математический справочник, медицинскую и техническую энциклопедии, хотя ничего в них не поняла.

Альфред был рад, когда дочь запиралась в своей маленькой комнатке и ему не мешала. Он не любил, когда его отвлекали от дел.

Репутатский был торговцем автомобилями иностранного производства и имел в Москве офис и несколько магазинов. Он разбогател именно на этом. Его тесть – Маринин отец, проживающий в Соединенных Штатах Америки, помог ему открыть эту фирму. Он эмигрировал туда после смерти своей жены, там женился на дальней родственнице автомобильного магната Эдди Крайслера и, использовав ее деньги, организовал свою фирму. Он был крайне заинтересован в российском рынке и взял в дело зятя – Альфреда Репутатского.

Да и фамилия Альфреда до женитьбы была не Репутатский, а Шнобелев. Кстати, он сменил и имя – раньше его звали Паша. Ему показалось не звучным это сочетание, и он стал представляться как Альфред Репутатский. Ну действительно, что это за имя и фамилия для начинающего бизнесмена – Паша Шнобелев. Альфред Репутатский звучало убедительнее, красивее и увесистее.

Итак, новоиспеченный Альфред открыл свой первый магазинчик в Москве на заре дикого капитализма – в 1991 году. С тех пор тесть регулярно поставлял в страну автомобили различных марок, а Альфред их продавал. Так он сколотил себе состояние, стал долларовым миллионером, и его совместное российско-американское предприятие «Руль и колесо» процветало. В его обязанности входило считать вырученные деньги, отправлять их в США, оставляя себе двадцать процентов прибыли. Он даже налоги не платил, так как все операции происходили за наличный расчет, а финансовые документы были липовые. Он только ежемесячно платил бандитам Тычи тридцать процентов от своей доли, а те обеспечивали его безопасность и охраняли его автомагазины. Бизнес процветал, но у Альфреда была одна тайна. Он не сообщал тестю о том, что его дочь Марина Репутатская уже девять лет находится в психбольнице. Если бы тот узнал, то, наверное, сразу прекратил бы поставки машин и закрыл фирму. Ведь он старался помочь в первую очередь дочери и внучке.

Именно поэтому Альфред кормил, поил и одевал Катю, любимую внучку тестя, и постоянно слал в Америку видеокассеты. Они показывали, как ей прекрасно живется, но на самом деле Катя жила не так уж и хорошо, без родительского тепла и любви.

Альфред давно бы спровадил и Катю в сиротский приют, если бы не бизнес и миллионные доходы. Тесть приглашал Марину с Катей и Альфредом погостить в США, но зять отказывался, ссылаясь на свою загруженность работой.