Малолетка

– Оторвались, – радостно гаркнул Демин, – его «Волга» из дымового облака не выезжала.

– Черта с два оторвались, – расстроил его Леха, – движку конец, километр проковыляем и баста – встанем.

– А что делать? – Витек уставился на друга своими голубыми, наивными, как у младенца, глазами.

– Машину надо бросать и до квартиры добираться пешком.

– Так это же далеко?

– Ничего, на метро доедем.

– Можно и на такси, – встряла слушающая разговор Катя. – Можно и частника поймать, и лучше на иномарке, тогда точно доедем.

Парни, услышав ее не лишенную здравого смысла речь, замолчали, замялись и поникли, как цветы в прокуренном помещении. Дело в том, что у них не было денег ни копейки. Для того чтобы заправить «Жигули» бензином, Витек продал на барахолке свои часы, продал задарма, за ничто.

– Ну что, поедем на такси? – прищурилась Катя и с ухмылкой посмотрела на террористов. Она видела только их глаза в прорезях черных масок, приплюснутые широкие носы, выпирающие из-под плотной ткани, и искаженные гримасой озабоченности рты.

– Мы, наверное, на метро поедем, – ответил Леха и уставился на дорогу.

– А вы и в метро в масках поедете? – не унималась дотошная девочка.

– Маски в метро снимем, – сказал Коновалов. Он посмотрел в зеркало заднего вида на дорогу и, убедившись, что погони нет, сбросил скорость.

Они ехали по Садовому кольцу в направлении Измайлова, где на Сиреневом бульваре у Коновалова была однокомнатная квартира. Мотор развалюхи продолжал дымить, начал стучать и готов был вот-вот загнуться. Белый дымовой шлейф, оставляемый машиной, привлек внимание гаишников, и вслед им устремился милицейский «Форд». С включенной сиреной служители закона обогнали развалюху и в мегафон приказали остановиться.

– Что будем делать? – спросил взволнованный Коновалов.

– Сдаваться, – сник Витек и хотел уже снять черную маску, но друг его остановил:

– Не надо, а то они наши лица увидят.

– Так что же, в масках будем сидеть?

– Да, в масках.

– А если они ваши права будут проверять и документы на машину? – удивилась Катя.

– А у нас нет ни прав, ни документов, – ответил Леха. – Мы эту машину на помойке нашли, немного подреставрировали и всего один раз на ней выехали. Мы ее собирались после захвата бросить в каком-нибудь дворе.

– И пересесть в крутую иномарку, – продолжила мысль девочка.

Парни подавленно посмотрели на нее, и Коновалов ответил:

– Нет у нас никакой иномарки, ни крутой, ни всмятку.

– А автоматы или, на крайний случай, пистолеты с глушителями у вас есть? Чем вы от ментов отстреливаться будете?

– Нет у нас ни пистолетов, ни автоматов, – понурив голову, ответил Демин, – и мы отстреливаться не будем, мы будем сдаваться.

– Жаль, – скривила губки Катя. – Я думала, вы настоящие террористы, а вы… – Она посмотрела в окно на подходящего к машине гаишника и заскучала.

– Мы горе-террористы, – добавил Алексей и тяжело вздохнул.

Полный, бочкообразный, с животом, похожим на бурдюк, лейтенант ГАИ приблизился к «Жигулям» и отдал честь:

– Лейтенант Подковыркин. Предъявите ваши док… – как только он увидел за рулем здоровенного, широченного мужичину в черной маске, то сразу потерял дар речи.

Алексей сидел не шелохнувшись, держал руки на руле и внимательно следил за каждым движением милиционера.

Первой же мыслью, возникшей в усталом после ночного дежурства мозгу лейтенанта было: – «Негр за рулем». – Но, присмотревшись, он понял, что это не черная негритянская кожа, а чулок на голове водителя. Второй его мыслью было: – «Киллеры! И надо валить отсюда, пока цел». – Но, не заметив в движениях пассажиров агрессии, Подковыркин решил выполнить свой служебный долг – попросить у водителя права.

– Ваши права, пожалуйста, – выдавил он, будто не замечая, что тот в маске.

– А у меня нет водительских прав, – медленно произнес Коновалов и посмотрел гаишнику прямо в глаза. От этого взгляда у лейтенанта мурашки побежали по спине, но он пересилил свой страх и повторил:

– Права и документы на машину, пожалуйста.

– Нет ни прав, ни документов, – спокойно ответил Леха и продолжал сидеть за рулем без движений – как мумия.

– Выйдите из машины, – вежливо попросил инспектор ГАИ.

– Не выйду, – ответил Леха.

Подковыркин начал медленно отходить от «Жигулей». При этом его рука потянулась к автомату, висевшему у него на плече. Второй служитель закона в звании капитана, заметив подготовительные действия партнера, не долго думая, вскинул «калашников» и кинулся к развалюхе.

– Выйти из машины, руки на капот, – истерично завизжал он, а руки его затряслись так, будто он сжимал отбойный молоток.

Осмелевший лейтенант направил ствол в окно и рявкнул:

– Всем выйти!

– Что будем делать? – дрожащим голосом спросил Витя.

– Выходить, – пробубнил Коновалов, – больше ничего не остается. – Медленно, чтобы не спровоцировать гаишников к стрельбе, он открыл дверцу, поднял руки вверх и начал боком вылезать из кабины.

Демин же дверь открыл резко, быстро выскочил и так же быстро положил руки на крышу автомобиля. Катенька спокойно вылезла из салона, захлопнула дверь и оперлась о нее спиной.

– Документы, – завизжал Подковыркин.

– Нету документов, – спокойно ответил Коновалов.

– Паспорт?

– Нету паспорта.

– Почему в масках?

– Замерзли, – ухмыльнулся Леха.

– Снять маски, – приказал лейтенант, на что услышал категоричный отказ.

– Почему не снимете?

– Простудимся, – брякнул Демин.

– А почему девочка не в маске? – задал второй дурацкий вопрос Подковыркин.

– Она закаленная.

Та стояла, опершись спиной о дверь, и спокойно рассматривала гаишников и наведенные ей в лицо автоматы. Она не проявляла ни малейших признаков беспокойства и, как показалось Алексею, не собиралась воспользоваться предоставленной ей возможностью и бежать. Происходящие с нею события были для нее забавной игрой.

– Ты кто такая, девочка? – спросил ее лейтенант.

– Я – закаленная, – ответила Катя и надменно посмотрела на Подковыркина.

– Так, – промямлил тот, – сейчас я вызову наряд муниципальной милиции, и их отвезут в участок для выяснения личностей. – Он поднес рацию к губам, но воспользоваться ею не успел, так как металлический прут опустился ему на голову, и он мгновенно потерял сознание. От этого сильнейшего удара его фуражка отлетела на пять метров, голова дернулась, лейтенант обмяк и плюхнулся на дорогу. Второй гаишник успел обернуться, но получил сначала палкой по коленям, отчего согнулся в три погибели, а потом прутом по затылку. Он вздрогнул, выронил автомат и повалился на дорогу, как мешок. Лейтенант и капитан лежали рядом, а вокруг них на асфальте расползались две кровяные лужи.

Увидев их, Катя вскрикнула, от страха зажала рот и в ужасе взглянула на Коновалова. Тот весь напрягся, сжал кулаки и приготовился к отражению атаки.

Гриня Дуболомов сидел возле столба пять минут, сидел не двигаясь, пока его не оторвали от него братки.

– Ты чего к нему прилип? – съязвил бригадир Фома, – подумал, что это твоя баба?

– Меня машина террористов сшибла, и я, пролетев по воздуху двадцать метров, ударился об этот столб. Вот и шишка на лбу имеется. Он показал синяк и потер его широкой мозолистой ладонью.

– Столб мягкий попался, – усмехнулся приехавший с Фомой боец по кличке Газила.

Это прозвище ему дали неспроста – из-за его хамской привычки постоянно попукивать. Он это делал везде и без зазрения совести. Он мог за столом, во время званого обеда пустить шептуна в присутствии дам и друзей. Но самое неприятное было ехать с ним в машине. Он пукал и от этого веселился. Главарь банды хотел его за эти выходки сослать в Германию, мол, там ему и место, но потом передумал – еще здесь пригодится. А так Газила был верным другом и проверенным в делах бойцом.

Фома взял с собой и великого каратиста Клеща. Он был высокого роста, здоровенный бугай и очень тренированный, знал восточные единоборства. Он садился во все шпагаты и мог кулаком расколоть три белых кирпича, положенные один на другой. Даже Дуб колол только два.