Привет от талибана

Мишка появился из-за угла неожиданно, и на мгновение первые два охранника остановились. Но, увидев перед собой подростка, успокоились.

– Проходи быстрее, парень, – сказал первый, старший из всех, – тебе здесь находиться не положено.

Мишка, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока подоспеют брат и Балуев, вытащил из-под пальто обрез, направил ствол в грудь первого охранника и, как учил брат, нажал на спусковой крючок.

У мужчины, когда он увидел направленное на него оружие, лицо вытянулось, а рука автоматически потянулась в кобуре с револьвером. Но дотянуться так и не успела – грохнул выстрел. Рубленые гвозди пробили грудь охраннику, и он, вздрогнув, начал заваливаться спиной на мешки с деньгами.

Выстрел грохнул как раскат грома и ошарашил Альбатроса и Болта. Они как раз шли на подмогу парню.

– Черт, – заорал Альбатрос и что есть силы побежал к двери.

Мишка хладнокровно направил ружье на второго охранника и снова надавил на курок. И прогремел второй выстрел. Сотни людей замерли в замешательстве. Что это – авария, война или причуды безобидной осенней грозы.

Охранник, сраженный первым выстрелом, упал на телегу, на набитые пачками денег мешки, а его напарник рухнул на него. Четверо оставшихся замерли в ужасе, но через доли секунды до них дошло – ограбление.

У Мишки кончились патроны. Он открыл затвор двустволки, резким движением выбросил стреляные гильзы, и в воздухе сразу запахло порохом. Держа обрез в правой, левой рукой он полез в карман пальто, достал два патрона и быстро вставил их в горячий ствол.

Прикрывавшие тыл охранники, как по команде, бросились один вправо, другой влево и прижались спинами к стенам. Те, что катали телегу, присели и спрятались за банковскими мешками и телами убитых товарищей.

Мишка захлопнул затвор и взвел курки. Вдруг он увидел, как охранник, находящийся справа от него, у стены, уже открыл кобуру и вытащил из нее револьвер. Второй – менее расторопный, впопыхах шарил трясущимися пальцами по кобуре, не в силах найти застежку. Двое других, укрывшихся за массивной рукояткой телеги, тоже вытаскивали оружие.

Мишка направил обрез вправо, на самого быстрого вертухая и выстрелил. Тот уже прицелился в Мишку, но выстрел ружья опередил револьвер. Мужчина охнул, покачнулся и по стене начал оседать на пол. Он опустил руку с револьвером и в предсмертных судорогах нажал на курок. Пуля попала в ногу охраннику, прятавшемуся за телегой. Тот вскрикнул, упал на пол и выронил револьвер.

Мишка прицелился во второго мужчину у стены, но в лицо ему прогремел выстрел. Левое плечо обожгло пулей, но она прошла навылет, пробив только одежду и кожу. Мишка выстрелил в ответ, и сноп картечи, величиной с кулак, попал стрелявшему в голову. От его лица не осталось ничего: раздробило губы, зубы, нос, выбило глаза и даже уши оторвало. Он рухнул на пол.

Мишка прыгнул назад к стене и попятился к повороту коридора. Ему нужно было перезарядить ружье, а охранник из-за телеги уже целился в него. Грохнул выстрел, и пуля просвистела мимо левого уха. Мишка отпрянул, присел и быстро забежал за угол. В это мгновение вторая пуля выбила кирпичные брызги из стены в том месте, где только что находилась его голова.

Альбатрос с ходу ударил ногой в дверь, и та с грохотом распахнулась. Они бежали быстро, как только могли, и на бегу доставали ружья.

Раненный в ногу инкассатор схватил свой револьвер, подполз к телеге и укрылся за ней.

– Как ты? – спросил его второй.

– Выдержу, – прорычал тот и огляделся. Четверо его товарищей были мертвы. Они лежали бездыханные, а под их телами быстро расползались багровые, вязкие лужи.

– Перезаряжает. Самое время напасть, – тихо произнес коренастый и начал двигать телегу с деньгами к повороту коридора, туда, где спрятался Михаил.

Прячась за металлической рукояткой, охранники приближались, а оглушенный выстрелами Мишка лихорадочно запихивал патроны в стволы ружья. Наконец он взвел курки и хотел было выглянуть из-за своего укрытия, как вдруг увидел выезжающую телегу. За рукояткой виднелись макушки инкассаторов. Мишка вскинул обрез и выстрелил, но попал в лежащее на телеге тело. Второй выстрел, и картечь, пробив мешок, подняла фонтан пятидесятирублевых купюр. Они осыпались на охранников золотым дождем и на мгновение заслонили видимость. Мишка выбросил гильзы, полез за патронами, но рука запуталась в кармане. Видя его замешательство, охранники встали во весь рост, подняли револьверы и начали целиться. Михаил открыл рот, мутным взглядом посмотрел на направленные в него стволы….

Вдруг раздался выстрел, а за ним еще один. Обоих мужчин тряхнуло, и они повалились на пол. Не понявший ничего Мишка посмотрел на себя, затем на свое согнутое пополам ружье без патронов и вдруг увидел выбегающего из-за угла брата.

– Жив! – заорал тот.

Брат подбежал к нему, обнял, потом ощупал и, обнаружив кровь на левом плече, сказал:

– Подними руку.

Мишка поднял.

– Болит?

– Нет.

– Сваливаем!

Болт и Альбатрос сбросили с телеги убитых и покатили ее к выходу.

– Револьверы подбери, – крикнул Болт Мишке.

Мешки с деньгами забрасывали в машину пять секунд. Потом выпихнули трупы из кабины, уселись сами, и «уазик» рванулся с места.

Вооруженные люди из бухгалтерии уже бежали вниз. В проходную была передана телефонограмма: задержать машину инкассаторов, а в ближайшем отделении милиции был поднят по тревоге весь личный состав и направлен на завод. В Управление Внутренних Дел города сообщили о разбойном нападении.

«Уазик» с ходу выбил державшуюся на честном слове секцию забора, и преступники оказались на свободе.

Напрасно их ждали у проходной, напрасно ставили грузовик с прицепом, преграждая путь к воротам. Машина через проходную завода так и не проехала.

На пустыре деньги перегрузили в угнанный «Москвич», а «уазик» облили бензином, подожгли и сбросили в овраг. Он пылающим факелом пронесся по склону метров сто, затем врезался в дерево и взорвался. Бандиты уселись в «Москвич» и рванули в город.

По дороге Альбатрос и Болт все восхищались:

– Как это ты, Мишка, четверых вертухаев завалил? Один, из обреза, и сам жив остался…

– Да я и сам не знаю, – говорил тот. – Просто я не стал с ними лясы точить, а открыл огонь первым, не дожидаясь, пока они подготовятся. Я и в драке не даю противнику готовиться, первым нападаю.

– Вот такая история была у этого Некрона, – произнес полковник Семенов и захлопнул папку. – Мой отец был начальником уголовного розыска в Челябинске, и он раскрыл это дело. За неделю раскрыл. За это он получил повышение в звании и был переведен в Москву. А знаешь, как их взяли?

– Нет, – ответил Сергей.

– Улик они почти не оставили, кроме стреляных гильз, пуль и капли крови на полу в коридоре. Когда я учился в школе милиции, мы с отцом обсуждали это его дело. Он рассказал, с чего начал следствие, как его вел, чем руководствовался. Улик мало, свидетели мертвы, и никто не видел преступников. Он проверил всех охотников – владельцев ружей в городе и районе, но это не дало результата. – Семенов закурил. – Тогда отец начал проверять уголовников, совершавших ранее разбойные нападения. Читал он дела Альбатроса и Болта, но конкретно их пока не подозревал. Он начал проверять по адресам, а когда выяснилось, что они оба дома не живут, вот тут-то он и подумал, что преступники они. А когда обнаружилось, что брат Николая Ляхова, Михаил, тоже пропал, отец и направил розыск в их направлении. На него давили из исполкома, из обкома партии, говорили, что это дело политическое – без средств к существованию остались тысячи семей, убито несколько человек и задета честь советской милиции. Вызывали в КГБ, предлагали помощь, но отец от нее отказался и пообещал, что через неделю преступники будут схвачены.

Он точно знал, что они залегли на дно где-то в городе, потому что весь Челябинск был перекрыт милицией и войсками уже через час после ограбления. Проверяли всех подозрительных на вокзале, в аэропорту и на автобусных станциях. Все машины, выезжающие из города, как легковые, так и грузовые, тщательно досматривались. К середине недели отец дал распоряжение искать братьев Ляховых и Балуева.