Второй курс

Мой противник видит сияние, разгорающееся в моей руке... но как противодействовать этому он не знает. И выбирает худший вариант: ставит щит. Поскольку убивать его мне не с руки — дожидаюсь, пока он закончит формирование своего "Протего", и только тогда ослабляю усилие Воли, удерживающее Силу. От сияющей сферы в щит Джеймса бьет ослепительно яркий алый луч. Хороший у Джеймса щит. Прочный. Под напором луча он не распался... но зато самого Джеймса, вместе с его щитом сдуло с помоста и впечатало в стену. Собственно, уже все... Но нужна заключительная формальность.

Неторопливым шагом подхожу к пытающемуся подняться противнику. Секо вспарывает кожу на его щеке.

— Первая кровь. Дуэль окончена! — Торопится возвестить секундант Джеймса, видимо опасаясь, что я захочу большего.

Глава 16. ... и ее последствия. (Драко).

После того, как оглушенного Джеймса унесли, а взбудораженная публика немного успокоилась, ко мне подошел Блейз.

— Малфой...

— Забини?

— Я давно хотел спросить тебя...

— Я слушаю.

— Неужели ты не видишь?

— Чего?

— Что чистокровная аристократия сходит со сцены. Мы шаг за шагом отступаем, теряем Силу, теряем власть... возможно, нам следует задуматься о выживании, а не о попытках сохранения былого величия? Я... я думаю, что ты поймешь меня. Ты умнее, чем обычный ребенок в этом возрасте, а я... мне разъяснили... — Ага. Вот, похоже, и начинают всплывать некие секреты. — Сейчас — время отступить, скрыться среди магглорожденных...

— И окончательно потерять все. — Как ни странно, несмотря на резкость возражения, глаза Блейза вспыхивают некой надеждой. — В чем-то ты прав. Надо отказаться от части, чтобы не потерять все. Но надо очень внимательно посмотреть, от чего именно отказываемся. Возможно, лучше было бы вместо того, чтобы самим скрываться среди Обретенных — отказаться от необоснованного снобизма, вспомнить о давних традициях Покровительства, и принять лучших из них — в наши ряды?

— Только лучших?

— А остальным — и так неплохо. А вот тех, кто рвется наверх... Им надо либо давать дорогу и принимать как своих, либо драться насмерть. Третьего пути не дано.

Блейз с некоторым недоверием посмотрел на меня... а мне вспомнился аналогичного содержания разговор с сюзереном... Когда я выяснил масштабы проблем существующей аристократии, я сгоряча чуть было не предположил, что неизвестный враг прав в своих стремлениях, и что чистокровных надо уничтожить... Многочисленные наследственные болезни, родовые проклятья, бесконечная междоусобица, прерываемая только для того, чтобы отбиться от очередной атаки "популяров"... Все это, мягко говоря, не способствовало благополучию волшебного мира. А ведь я еще не упомянул о том самом необоснованном снобизме, и неразумном консерватизме верхушки нашего общества... В общем, когда я разобрался во всем этом — встряхнуло меня изрядно. И каким облегчением было услышать слова моего сюзерена: "Это — правда твоего врага".

"Для того, кто стоит на вершине любой шаг — это шаг вниз. Но как бы твердо не стоял на ногах человек, волна — все равно сильнее, и рано или поздно, но падение неизбежно. Но если не пытаться устоять под ее ударом, если не считать ее врагом, если положиться на ее мощь — она поднимет тебя к новой вершине. Таков путь тех, кто хоть раз имел дело с Всеизменяющимся" К сожалению, я не мог разъяснить все это Блейзу столь же убедительно, сопровождая слова — видениями, и смыслами более высокого порядка, как это сделал Ксенос Морион. Но... я вспомнил одну историю, рассказанную Гарри... И в ней нашлись подходящие слова.

— Люди не равны. Кто-то рождается сильным, а кто-то — слабым. Кто-то рождается умным а кто-то — глупым. Кто-то рвется к власти, а кто-то согласен подчинятся. Такова жизнь. И именно поэтому все попытки достигнуть всеобщего равенства — заканчивались горами трупов и реками крови.

— Да, но... — Блейз ничуть не удивлен моим спичем. Ему кажется, что это — нормальная риторика чистокровного аристократа. Ну что ж. Сейчас я удивлю тебя.

— Вот именно. "Но". Нынешняя политика чистокровных — это тоже попытка уравнять тех, кто не равен между собой по своей природе. Пусть и в ограниченных пределах, но уравнять. А ведь это — тоже ошибка.

— ?? — А вот теперь Забини начинает что-то понимать. Но именно что только начинает.

— Следует ли тебе и мне признать, что Кребб и Гойл — равны нам? — Блейз аж вздрагивает от такого предположения. — С другой стороны — Грейнджер. Обретенная. Но она с легкостью встанет если не на вершине, то в шаге от нее. И ее я с легкостью готов признать равной мне. В конце концов, все Древнейшие и Благороднейшие кланы начинались с кого-то достаточно сильного, чтобы подняться из небытия. И вот таких людей, тех, кто может начать новый род, или на равных присоединиться к существующему — следует всячески поддерживать. Потому что если они не будут частью решения — они станут частью проблемы. А проблем у нас и так накопилось...

Пока Забини застыл в ступоре, обдумывая сказанное, ко мне, по связи Меток обратилась Дафна.

— А почему это "не на вершине"? — Но отвечать мне не пришлось, потому как ответила Гермиона.

— Потому, что вершина — это наш сюзерен, и на нее я не претендую.

— А зря. — Вмешался сам сюзерен, и мы все трое рассмеялись, ощущая явственное смущение Гермионы, докатившееся и до нас. Впрочем, леди Аметист не обиделась на наш смех, но присоединилась к нему спустя всего лишь несколько секунд.

— Что нужно для того, чтобы "оседлать волну"? — А вот и Забини очнулся от ступора. Смеяться внутри, и удерживать выражение безразлично-вежливого ожидания снаружи — оказалось нелегко, но я справился. Не зря же я — дипломат команды.

— Почти ничего. Думай, прежде чем делать. Особенно — если делаешь не для себя, а для кого-то.

Глаза Блейза вспыхнули пониманием. Что ж. Семена брошены в землю. Теперь остается дождаться всходов. Впрочем, учитывая способности директора к легилеменции и некоторые особенности его угощений... Вряд ли мои попытки влияния останутся для него тайной. Но не пытаться — это тоже не выход. Как вассал я должен помогать своему лорду, а не только ждать помощи от него.

Между тем, "детский прием" продолжался, и, оставив серьезно задумавшегося Забини, я отправился искать отца. Он обнаружился неподалеку, в группе аристократов, обсуждающих своих наследников.

— ... у рода Малфой — просто замечательный наследник.

— Нда... — Отец?

— Неужели у Вас есть к нему претензии, лорд Малфой?

— Бунтует, как и положено подростку. Недавно заявил мне, что "прежний Темный Лорд..." — нет, вы только представьте, именно так и сказал "прежний"... Так вот... "Прежний Темный Лорд совершил почти все возможные ошибки", и что, дескать, "я найду себе сюзерена и получше". Каково, а?

— Мда... Если Реддл возродится, мне понадобится убежище.

— Не "если", а "когда". Но убежище для тебя обязательно найдется. И для тебя, и, если понадобится — для леди Нарциссы. — Отправляю по связи свою глубокую благодарность. Вопроса про Дафну я не задаю, так как ответ и так очевиден всему Внутреннему кругу.

— И как продвигаются его поиски? — Эйвери. Задумывается о смене флага? Интересно.

— Судя по тому, что ничего подобного сегодняшнему номеру я ему не показывал — кого-то он нашел. Вопрос только... — Уверенно подхожу поближе к отцу. Не сомневаюсь в том, что он отлично меня видел, но делает вид, что заметил только тогда, когда я к нему обратился.

— Отец.

— Да, сын.

— Боюсь, что после этого эпизода столь изысканное общество — не для меня. — Демонстрирую мантию, весьма потрепанную в первой части дуэли, когда пришлось быстро уклоняться от атак Гринлифа. — Мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок.

— Джентльмены, боюсь, что... — Джентльмены дружно заверили моего отца в том, что все понимают, и нисколько не будут в претензии на то, что мы покинем общество. Мы и так обеспечили их поводами для сплетен на несколько ближайших недель.