Страница 5 из 33
— Простите меня, пожалуйста, Ольга Васильевна, за моё хамство. У меня Андерсен заболел. Андерсен это мой кот, — начала торопливо объяснять я. — Мне кажется, он может умереть. От переживаний я совсем соображать перестала, всем хамлю и всех ненавижу.
Я больше не могла говорить, слёзы подступили к горлу. Опустив голову, я быстро вышла в другую комнату. Там высморкалась и, наскоро вытерев глаза, поспешно вернулась в главный зал. Ольга Васильевна уже стояла у двери и задумчиво смотрела на грязный пол.
— Мне жаль, что ваш кот болеет, Люба, очень жаль, — сказала она, задумчиво качая головой. — Даже не знаю, что вам и посоветовать… Дело в том, что мне совершенно некем вас сейчас заменить. Все разъехались, все до одного! — Она беспомощно развела руками и, машинально ковыряя фиолетовой туфелькой засохшую на полу грязь, прибавила: — Я, конечно, подумаю…
— Не нужно, — попросила я. — Пожалуйста, Ольга Васильевна. Не нужно меня заменять. Я обещаю, что сегодня же вымою пол, вытру пыль и вообще возьму себя в руки. Чтобы ни случилось.
— Хорошо, — согласилась Ольга Васильевна. — Хорошо Люба, я загляну к вам через неделю.
Подумав, она добавила:
— Надеюсь, ваш кот поправится.
И ушла.
Я выполнила своё обещание: я отмыла пол, хотя напластования грязи поддались не сразу, смахнула кое-где пыль, и при этом изо всех сил старалась взять себя в руки. Но это становилось всё труднее.
Бизнесмен
Ветеринар Петров пришёл, как и обещал, через два с половиной часа. Он сделал уколы Андерсену и, не считая денег за инъекции, взял с меня обычные пятьсот рублей за визит.
— Завтра я приду в двенадцать часов, — уходя пообещал он. И тут до меня дошло, что у меня совсем кончились деньги. То есть, на то, чтобы оплатить следующий визит ещё хватит, — но на инъекции уже нет: каждый укол стоил полторы тысячи, в день нужно было делать минимум по три укола. Расплачиваясь, я обнаружила, что кошелёк почти пуст, и вслух сказала:
— Но у меня больше нет денег!
— Тогда я больше не буду приходить, — спокойно отвечал ветеринар.
— Но ведь лечение не закончилось, — попыталась напомнить я.
— Продолжим лечение сразу, как только у вас появятся деньги.
Я задумалась.
— Но я могу занять не раньше послезавтра.
— Ну, до послезавтра ваш кот может и не дожить, — спокойно констатировал врач.
— И что же? Вы всё равно завтра не придёте? — изумилась я.
— Нет, не приду, — холодно ответил Петров.
Я бессильно опустилась на стул. Ветеринар нахлобучил на блестящую лысину серую кепку и направился к двери.
У меня не было сил даже возмущаться.
— Но что же делать? — в отчаянии воскликнула я.
— Не нужно было заводить котов, — жёстко отчеканил Петров. — Не обижайтесь, — ничего личного, — но для меня это только бизнес и не более того.
Я не знала, что сказать, что сделать…
Петров решительно взялся за ручку входной двери.
— А вообще, — вдруг остановился он, — помолитесь-ка вы лучше своему Богу. Я смотрю, у вас тут предостаточно икон понавешено.
С этими словами наш айболит вышел. Я даже не стала размышлять — пошутил он или сказал всерьёз, или напоследок решил ещё и поиздеваться… Что гадать, не лучше ли последовать совету бездушного ветеринара? Ведь совет сам по себе был хорош, несмотря на то, что и исходил он из уст равнодушного дельца.
Я подошла к Андерсену, — он как всегда в последнее время спал. Дышал мой бедный кот довольно ровно, и его худенький несчастный хвостик слабо подрагивал. Я стала жаловаться ему на бездушного доктора, которому на всё наплевать, на свои опасения по поводу его, Андерсена, тяжёлого состояния. Я говорила тихо, старалась, чтобы никакие громкие звуки не раздражали больное животное. Судя по ровному дыханию и спокойной позе, Андерсен спал. Думаю, мой монолог нисколько не помешал ему.
Вы, наверно, подумали, что из-за всего этого я совсем забросила работу? Нет, нисколько. Летом у нас всегда негусто с посетителями, а июль — и вовсе мёртвый сезон. Видимо, знатоки и интеллектуалы, любители древностей и хороших книг предпочитают уезжать из города именно в июле. А те, что, несмотря на вечный дождь, всё же изредка заходят, — и без моей помощи спокойно бродят себе, сколько пожелают, по интересующему их отделу. Лишь в конце такой прогулки они зовут меня, чтобы оплатить покупку, — если найдут что-то подходящее. Роль сторожевой собаки исправно выполняет дверной колокольчик, и работа продолжается потихоньку, сама собой — только вот я её будто и не замечаю.
Несколько шагов назад
После того как ветеринар ушёл, плотно закрыв за собой дверь, я вдруг вспомнила одну очень похожую историю, — только в ней врач отказался спасать не животное, а человека. Произошла эта история несколько лет назад. Я работала тогда учителем в школе. Однажды одна из учениц девятого класса пришла на мой урок совершенно потерянная; было ясно, что с девочкой что-то происходит. Я старалась её в этот день не спрашивать, понимая, что ничего путного в таком состоянии она всё равно ответить не сможет. Когда после урока я спросила девочку, что случилось, она рассказала мне, что этой ночью у неё умер папа, — и умер он потому, что врач, приехавший по вызову на «скорой помощи», отказался его спасать. Произошло это на даче, где семья жила в полном составе: родители, дочь и сын. Вдруг папе стало плохо с сердцем. Команда скорой помощи явилась на вызов достаточно быстро. Врач, отозвав маму в сторонку, сказал, что отца, конечно, лучше всего отвезти в больницу: только там можно оказать всю необходимую помощь. «За это с вас двадцать тысяч», — добавил врач. У мамы на даче не было таких денег, но медики даже не стали дожидаться, когда мама сможет раздобыть их: сразу же уехали. А папа девочки в ту же ночь умер. Вот и всё.
И ведь это была не единственная история подобного рода!.. Как минимум о двух похожих случаях мне довелось услышать, что называется, из первых уст. Только во втором случае всё закончилось хорошо: человека спасли и именно потому, что жене пострадавшего удалось быстро собрать требуемую сумму. Похоже на вымысел? Похоже. Мне бы самой хотелось, чтобы это оказалось вымыслом. Но это подлинные истории.
Видимо, такие случаи стали слишком часто повторяться, потому что через некоторое время в газетах то и дело начали появляться материалы, рассказывающие о судебных следствиях над работниками приёмных покоев некоторых больниц. Над теми, которые по каким-то причинам отказывались принимать пациентов, и те подчас умирали — тут же, неподалёку от приёмного покоя. И ведь совершали такие «врачи» даже не косвенные, а прямые убийства! И были это не отпетые уголовники и бандиты, а те, кто называли себя врачами. Люди, однажды принесшие клятву Гиппократа. Хорошо, что на свете всё-таки гораздо больше настоящих врачей, а не волков в овечьей шкуре, — врачей, что называется, от Бога, тех, кто, спасая людей, спасает заодно и свои души. Какое счастье, если именно такие люди с золотыми руками и сердцем, попадаются на нашем пути. Низкий поклон настоящим врачам.
…Всё это я и рассказала сегодня спящему Андерсену. Я уже привыкла, что он почти не реагирует на мои рассказы, но вижу, что они ему по крайней мере не мешают.
Высказавшись таким образом, я решила последовать совету «коновала Петрова», — так я теперь мысленно окрестила равнодушного ветеринара, — и помолиться «своему» Богу, потому что больше мне ничего и не оставалось. Кстати, я вспомнила слова из Библии: «Блажен, кто и скоты милует», — то есть, счастлив тот, кто и животных жалеет. Вспомнила я и о тех святых, которым испокон веков народ молился за свою домашнюю скотину: Фрола и Лавра, Георгия Победоносца и многих иных. Люди просили у них помощи, если заболела единственная кормилица-корова, захромала лошадь, — да мало ли, что…