Змеиное болото

Райдербейт оглянулся с диким выражением на лице.

— Мы еще где-нибудь пили?

— Нет.

— А куда мы пошли с Карлосом и Марией?

— Прямо сюда.

— Тогда мешок у них.

— Нет. Я их видел позже, и мешка у них не было. Как по-испански «мешок», Сэмми?

— Maleta, — сказал он рассеянно. — Так мы потеряли его?

— Жди тут. Не заходи в бар.

Бен поговорил с барменом и официантом в зеленом фартуке, обошел весь бар, расспрашивая выпивающих у стойки в одиночку или группами. Одни не желали его слушать, другие не понимали или притворялись, что не понимают его испанского. Никто не видел кожаного вещевого мешка; мешок был новый, из хорошей кожи — такой находке был бы рад любой, который, не разобравшись, мог просто вытряхнуть из него маленькие камешки.

Когда Бен вышел из бара, Райдербейт сидел на мостовой, прямо под проливным дождем, закрыв голову руками. Заглушая рев карнавала, башенные часы на соборе пробили ровно двадцать два часа.

Они обыскали все бары и винные погребки на этой и соседней улице, на Пласа Мейджор и снова обошли все заведения по второму разу и везде расспрашивали про maleta de cuera — кожаном мешке, подробно описывая его внешний вид и добавляя, что внутри была дорожная сумка авиакомпании «Панагра» и клеенчатые пакеты с камешками, на случай, если их выбросили, открыв мешок.

Но никто ничего не видел. Непроницаемые, искривленные в усмешке лица удивленно взирали на них; все отрицательно качали головами.

Ночь надвигалась, вступала в свои права, и карнавал замирал, Дождь лил все сильнее. Лица людей, с которыми они разговаривали, как бы расплывались, теряли человеческий облик, становясь похожими на демонов и чудовищ из ночных кошмаров, предвестников беды.

Незадолго до полуночи они вернулись в тот винный погребок, где Бену стало плохо и где в последний раз они видели свой вещмешок. Бармен и официант в зеленом фартуке уже ушли; вместо них посреди полупустого зала сидел очень высокий, худой мужчина, с провалившимся носом, пристально уставившийся в пол; его нос почему-то напомнил Бену двустволку. Когда Бен начал расспрашивать мужчину, тот разразился взрывами смеха, жуткими, высокими, скулящими звуками, вырывающимися из разинутого рта.

Пошатываясь, к ним приблизился крупный смуглый человек. Он покачал головой и, показывая на хохочущего мужчину, заметил:

— Сумасшедший! С ним нет смысла разговаривать.

— А вы не видели кожаного мешка? — с надеждой спросил Бен. — Тут никто его не оставлял? Кожаный мешок, внутри были клеенчатые пакеты с камешками?

Мужчина пожал плечами, отошел в дальний угол зала, поговорил с каким-то мужчиной, тот исчез за бамбуковой занавеской, отделяющей бар от туалета, и секунду спустя появился со старым мешком из рогожи, заляпанным грязью.

— Этот?

Бен покачал головой и вышел на улицу, где, с несчастным видом, под дождем расхаживал взад и вперед Райдербейт: останавливал прохожих и получал один и тот же ответ.

— Уже поздно, — сказал Бен.

— У нас еще остается доля Мел, — пробормотал Райдербейт. — Если поделить ее сумму на троих, получится примерно по шестнадцать тысяч фунтов стерлингов на каждого. И нечего крутить носом. Понял?

— Я-то понял. А она? Будет в восторге?

— К черту! Мы должны ей только семьсот долларов — и все. Остальным она обязана нам. Думаешь, она одна добралась бы до алмазов?

— Нет, конечно. Но я не уверен, что она согласится с тобой. — Бен вдруг почувствовал себя страшно усталым, чтобы спорить. — Пошли сначала к Берк-Миллару.

Они двинулись вниз по улице, где два священника под огромными черными зонтами осторожно пробирались вдоль заполненной мутной водой сточной канавы.

— Меня не интересует ее мнение, — проворчал Райдербейт. — Будет, как мы решим. Ей чертовски повезет, если она получит хоть треть от суммы.

Дэнни Берк-Миллар открыл дверь квартиры и заголосил:

— Вы знаете, черт побери, который час? Перевалило за полночь!

Грубо отодвинув его в сторону, Райдербейт вошел в дверь и остановился посреди комнаты, разглядывая мебель на стальных ножках и развешанные по стенам картины абстракционистов. Все эти картины были с подсветкой.

— У тебя уютное гнездышко, Малыш Дэнни.

Берк-Миллар захлопнул дверь.

— Ради Бога! Я дал вам почти три часа, чтобы добраться сюда. Сделка что, отменяется? Вы правильно меня поняли?

Райдербейт медленно улыбнулся.

— Да, я понял, Малыш Дэнни. Сделка не состоится.

— Что?! — Берк-Миллар нахмурился. — Ты пьян, Сэмми?

— Нет, ни в одном глазу.

Американец повернулся к Бену.

— В чем дело? Что случилось? — Он посмотрел на их руки. — Где алмазы?

— Улетучились, — ответил Райдербейт.

— Что?!

— У тебя найдется что-нибудь выпить, Малыш Дэнни?

Берк-Миллар в отчаянии снова взглянул на Бена.

— Что, черт побери, все это значит? Что произошло?

— Мы потеряли алмазы, мистер Берк-Миллар. Вот и все. Они были у меня, но я почувствовал себя плохо и пошел в туалет, оставив вещмешок в баре. Я думал, Сэмми приглядит за ним, а он решил, что я забрал его с собой…

Несколько секунд Берк-Миллар не шевелился и не произнес ни слова. Просто застыл у двери, переводя взгляд с одного на другого. Райдербейт устало подошел к одному из низеньких диванов и опустился на черную кожаную подушку. Бен ждал стоя.

— Вы их потеряли? — пробормотал, наконец, Берк-Миллар.

Бен кивнул головой.

— Где Мел?

— Ушла домой.

— У нее осталась ее доля, — сказал Райдербейт. — Пятьдесят тысяч фунтов после твоей 50-процентной скидки, выходит по шестнадцать тысяч, если поделить на троих. Дай нам выпить, Дэнни!

— Убирайся к черту! Вон отсюда!! — проревел Берк-Миллар. — Оба! И не возвращайтесь!

Они дошли до квартиры Мел после получасовых блужданий под проливным дождем. Дверь в подъезде была открыта. Райдербейт нажал на кнопку звонка и начал подниматься по лестнице.

— Она будет в восторге увидеть нас! — сказал Бен.

— Не поддавайся ее чарам, солдат! Мы должны быть твердыми. Алмазы принадлежат нам троим. Если она так не считает, не получит вообще ничего.

Райдербейт остановился у двери ее квартиры. Под металлическую пластинку с номером квартиры был воткнут голубой конверт, на котором большими заглавными буквами было написано: «Бену».

Бен вынул его и вскрыл дрожащими руками; на листке аккуратным наклонным почерком Мел было написано строк двенадцать.

Бен прочитал:

ДОРОГОЙ БЕН!

ПРОСТИ, Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ. Я НИЧЕГО НЕ ИМЕЮ ПРОТИВ ТЕБЯ. ДУМАЮ, ТЫ ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ. НО СЭММИ И ТОТ АМЕРИКАНЕЦ БЫЛИ ДЛЯ МЕНЯ ПОСЛЕДНЕЙ СОЛОМИНКОЙ, ЗА КОТОРУЮ Я ХВАТАЛАСЬ. Я НЕ ДОВЕРЯЮ ИМ И ПОЭТОМУ УЕЗЖАЮ. ПОПЫТАЮСЬ ПРОДАТЬ АЛМАЗЫ САМА. ЖЕЛАЮ ТЕБЕ УДАЧИ. МОЖЕТ БЫТЬ, ВСТРЕТИМСЯ НА РИВЬЕРЕ ИЛИ ГДЕ-НИБУДЬ ЕЩЕ. НЕ ТРАТЬ ВСЕ СРАЗУ. М.

Некоторое время Бен стоял, недоверчиво рассматривая листок бумаги и чувствуя, что страшно бледнеет. Райдербейт прочитал записку из-за его плеча и взвыл от ярости.

— Давай за этой сукой!!

— Но куда?

— В аэропорт!

— Зачем? У нее ведь есть автомобиль.

— Она могла спрятаться в каком-нибудь отеле на ночь. Или ты думаешь, что она сидит взаперти в своей квартире и просто обманывает нас?

— Нет, — сказал Бен. — Она уехала. Нам нет смысла торчать тут.

Бен и Райдербейт сидели под тентом кафе на углу Пласа Мейджор и бездумно следили за толпами проходящих мимо людей. Карнавал закончился, и группы мужчин в синих униформах занимались уборкой мусора, битого стекла, серпантина и всякой другой мишуры, оставшейся после фейерверка.

Час назад Бен и Райдербейт вернулись из аэропорта «Лас Таяс» и сейчас распивали текилу. Они не завтракали и не вспоминали про ланч. Всю ночь напролет они прочесывали отели, потом поехали в аэропорт, обошли все бары и винные погребки, в поисках Мел, расспрашивали ночных гуляк про «la maleta», и на рассвете, наконец, снова вернулись в аэропорт.