Змеиное болото

— Удастся выкрутиться?

— Еще как! — Райдербейт наклонился и сплюнул перед собой — плевок угодил в раскаленную скалу, бешено зашипел и через несколько секунд испарился. Некоторое время Райдербейт молча сидел со свирепым выражением на потемневшем лице.

— Давай посмотрим на это дело вот с какой стороны, — заговорил он наконец. — Хици, может быть, и сумасшедший, но далеко не идиот. Алмазы нужны ему, как нам. Первое правило охоты гласит: если ты вышел на хитрую дичь, представь себе ее поведение. Попробуем предугадать действия Хици. Он хочет убить нас, но мы забрали все оружие. Прикончить нас всех троих, даже когда мы спим, немец не рискнет. И поступает очень мудро. Хици выжидает, когда спадет страшная жара, и уходит, бросая нас без воды и без всего и надеясь, что у него в запасе есть несколько часов. При такой ситуации он уверен, что с нами покончено. Я думаю, сейчас молодой Хици Литер меньше всего ожидает неприятностей, по крайней мере, с нашей стороны.

Мел подняла голову и прислушалась к разговору. Лицо девушки под широкополой шляпой было осунувшимся и усталым, а рот каким-то странно беспомощным и нежным.

Райдербейт продолжал:

— Но в расчеты Хици вкрались две ошибки. Во-первых, в хранившейся в большой палатке канистре осталось больше воды, чем он думает, а, возможно, он думает, что воды у нас вообще нет. И, во-вторых, мы рано бросились в погоню за Хици, сократив примерно на три четверти его преимущество перед нами. Если рассматривать ситуацию в выгодном для нас свете, то дела обстоят следующим образом. Хици идет за алмазами. Единственный выход из «Ложки Дьявола» находится в пятнадцати милях отсюда. Чтобы преодолеть Стену Чинлука, ему понадобится несколько часов, вот тут-то мы его и нагоним. Это — с одной стороны, а с другой, — добавил он, вставая и еще раз осматривая горизонт через оптический прицел винтовки, — может быть, наш шустрый юноша решил не рисковать? Возможно, Хици уже прикинул, что мы могли броситься в погоню за ним раньше, чем он рассчитывал, или что у нас остался запас воды.

Райдербейт перебросил винтовку за спину и двинулся вперед вдоль подножия отвесных скал. Бен следовал за ним, поддерживая Мел под руку и прислушиваясь к скрипучему голосу Райдербейта, который звучал сейчас глуше:

— Предположим, что ты на месте Хици Литера. Как бы ты поступил в такой ситуации?

— Я бы со всех ног рванулся к реке.

— Возможно, так, а, возможно, и нет. Допустим, ты думаешь, что мы можем догнать и схватить тебя, прежде чем ты успеешь перевалить Стену Чинлука. Могу тебе сказать, что я бы сделал? Я бы воспользовался уловкой родезийских риджбеков, собак на львов. Они преследуют добычу до полного изнеможения, а потом бросаются и убивают ее. Нам очень не повезет, если Хици поступит, как они. Он может спрятаться среди скал Стены Чинлука, переждать, а потом начать снова красться за нами по пятам, пока у нас не кончится вода. В нашем распоряжении куча винтовок, но у него есть бинокль дневного и ночного видения с подводной лодки, который он украл у Стоупса. Хици может следить за нами даже ночью, а мы можем искать его только с помощью оптического прицела его винтовки.

— А как он обойдется с мулами? — спросил Бен.

— Пока не знаю. Мулы для нас — надежда на спасение. Если Хици не сумеет вовремя затащить их на Стену Чинлука, у него будут большие неприятности. Если мы захватим мулов, то получим и продукты, и воду, и сможем начать охоту за ним.

— А если мы не доберемся до мулов?

— Тогда уже к завтрашнему вечеру сами окажемся прекрасной пищей для кондоров. Если не удастся обнаружить ни Хици, ни мулов к рассвету, боюсь, наша песенка будет спета.

Бен прикрыл козырьком ладони солнцезащитные очки и стал пристально разглядывать накаленные солнцем голые скалы, возвышающиеся над пеленой пыли, на расстоянии менее ста ярдов от них.

— Солнце зайдет примерно через час, — сказал Райдербейт.

Бен взглянул на часы: 17.00 вечера. Прошло около часа, как они были в пути, и жара начала спадать. Осталось всего одиннадцать часов. С трудом переставляя ноги, он слышал, как плещется вода в пластмассовой канистре, висящей за спиной Райдербейта.

Солнце село, уже вторую ночь они огибали по краю «Ложку Дьявола», жестокую, однообразную и сухую, как кость, пустыню. В небе стояла почти полная луна. После захода солнца они по очереди осмотрели горизонт через оптический прицел винтовки Хици, но изображение, появляющееся в поле прицела на фоне перекрещивающихся линий визира, напоминало размытую фотографию. Дважды: первый раз после наступления темноты и второй около полуночи — им показалось, что они заметили неясные очертания какой-то группы, передвигающейся вдоль подножия отвесных скал. Но все исчезло, и больше им ничего не удалось обнаружить.

Они шли молча; неподвижный воздух тяжело застыл и словно давил на них. Продолжительность марш-бросков они увеличили до часа, с пятиминутным привалом; воду выдавали по одному маленькому глотку каждые полчаса. Вскоре после полуночи силы Мел стали иссякать. Она тяжело опиралась на руку Бена, и он был вынужден через каждые несколько минут останавливаться и, поддерживая девушку за талию, легонько встряхивать ее, чтобы она не заснула на ходу. Он пробовал разговаривать с ней; Мел отвечала тихим шепотом; ее голова все ниже и ниже склонялась набок, пока волосы девушки не коснулись шеи Бена. Он взглянул на часы: было около часа ночи. До восхода солнца оставалось четыре часа. Воды им хватит, в лучшем случае, только до утра.

— Разве мы уже не должны были подойти к проходу в Стене Чинлука? — спросил он.

— Да. Но где ущелье? — сказал Райдербейт, вглядываясь во вздымающиеся из пустыни сплошные отвесные скалы, похожие в лунном свете на серый занавес; взобраться на них было бы под силу только опытному альпинисту; для мулов подняться тут было просто невозможно.

Чуть позже Бен почувствовал, как Мел грузно повисла на его руке; она спотыкалась и волочила ноги, как пьяная. Он остановился и приподнял ее голову: покрытое пылью и потом лицо девушки было холодным, глаза закрыты, в уголках рта появились пузырьки слюны. Бен осторожно опустил Мел на землю, подсунул ей под голову руку и поднес к губам канистру с водой. Девушка закашлялась и чуть приоткрыла глаза.

— Давай, пей, но только осторожно.

Она сделала глоток; мимо рта скатились драгоценные капли влаги; девушка закрыла глаза.

— Прости, я не могу. Нет сил идти дальше.

Бен почувствовал, как на него накатилась волна нежности к ней, и его тут же охватило отчаяние. Он взял ее за руку и заговорил мягким, тревожным голосом:

— Мел, ты слышишь меня? Попытайся идти. Вставай!

— Дай мне поспать, — прошептала она. — Хоть несколько минуточек. Пожалуйста…

Райдербейт стоял и хмуро смотрел на них сверху вниз.

— Давай, Мел, поднимайся! — Она открыла глаза и уставилась на него тяжелым, невидящим взглядом. Он нагнулся и грубо схватил ее за руку.

— Что с тобой случилось?

— Ты что, сам не видишь, — огрызнулся Бен. — Она совсем измотана.

— Конечно! Как я и как ты. Вставай, детка, или я потащу тебя волоком!

— Заткнись, — спокойно сказал Бен. Он сжал девушке руку и потянул ее к себе. — Попытайся, Мел! Ты должна попробовать. — Она закрыла глаза и не шевелилась.

— Ладно, — сказал Райдербейт, — если она не в силах идти, придется оставить ее здесь.

Бен отпустил руку девушки и вскочил на ноги.

— Послушай, Сэмми, давай не будем. Если Мел не в состоянии идти, мы останемся с ней.

Райдербейт стоял, сжимая и разжимая кулаки.

— Отлично! Останемся и умрем втроем! Прекрасно и благородно! А маленький немец доберется до реки, найдет алмазы и вернется миллионером. А почему нет? Ведь старина Бен Моррис воспылал нежными чувствами к выбившейся из сил девице и все бросил… Не будь проклятым идиотом!

Бен смотрел на Райдербейта, чувствуя, что у него дрожат руки. Он кивнул и заговорил:

— Да, Сэмми, я знал, что ты можешь так поступить. Ты способен уйти, бросить ее тут умирать, а потом спокойно спать по ночам. Ну что ж, иди. Я остаюсь.