Око смерти

— Это точно — то место? — спросила она у Тимофеева, осматривая белое безмолвие горы.

— Оно! Точнее не бывает! — отозвался Евгений, доставая из-под одежды бинокль.

— Дай-ка мне! — перехватила его руку бессмертная, бесцеремонно забирая у него оптический прибор. Она быстро осмотрела нижнюю часть заснеженного склона, вернула бинокль обратно.

— Не похоже, чтобы здесь вообще когда-нибудь сходил снег! — Непонимающе бросила она курсантам, окружившим её. — Но на всякий случай проверить стоит. Берите ледорубы, лопаты — всё, что нужно, — возьмите пробы снега с глубины десяти — пятнадцати сантиметров. А потом будем решать, что делать дальше….

Заречнев сбросил скорость «тарелки» до минимума. Если ему не изменяла память, то за этим гребнем должна появиться долина, в которой их шатл приземлился в первый раз. И если Олег не ошибся, то прямо сейчас, здесь могли находиться другие курсанты. Кто знает, как они отреагируют на слишком быстрое появление ещё одного летательного аппарата? Сгоряча могут и влепить по челноку из чего-нибудь мощного. Сашка сбросил скорость ещё….

— Слышь, Олег! — обернулся назад новобранец. — Имей в виду, если что — с меня — бутылка!

Шатл приподнялся над гребнем и завис над ними буквально в полуметре от поверхности.

— Ну, как? — приподнял голову землянин.

— Тебе чего — коньяку, или водочки?

— Значит, они — здесь?

— Ну, разумеется!

— А что они делают?

— Да копают чего-то. Наверное, нас ищут.

— Наверное…. А ты подойди поближе, спроси….

Курсанты так увлечённо орудовали своими инструментами, что никто из них не обратил внимания на серое пятно, выскользнувшее из-за белого гребня. А потом заскрипел снег, приминаемый квадратными башмаками «тарелки», все обернулись….

— А чего это вы тут делаете? — сделал дурашливое лицо выпрыгнувший на снег Заречнев.

— Жив! Жив, Санек! — Юрий первый подскочил к Александру, схватил его в свои медвежьи объятия. На обнимающихся землян с разбегу запрыгнул Тимофеев, подошла Ирина….

Дита заперлась в своей каюте и строго-настрого запретила её беспокоить до особого распоряжения.

Курсанты вновь оказались предоставлены сами себе. Чем, естественно, не мог не воспользоваться охочий на всякие выдумки (в особенности, если это касалось изыскания повода выпить!) тандем Самочернов — Тимофеев.

Женька заглянул в тренировочный центр, оккупированный бывшими гладиаторами, многозначительно посмотрел на Заречнева, увидев его непонимающий взгляд, щёлкнул себя по горлу.

— Ты там, в снегах, мозги ещё не всё отморозил? — «подколол» он Сашку, намекая на его непонятливость.

— А что, надо было? — не поддался Александр, поднимаясь, однако, навстречу землянину. Он несколько раз простужено кашлянул. Все мысли его сейчас были только об одном — горячей бане. С веничком и кваском. Но получить разрешение на внеочередную парилку можно было только у командира. А Дита была занята. — хотите устроить ма-аленький забег в ширину? По случаю, так сказать, нашего счастливого возвращения?

— Да! А почему бы нет? А вы — разве — против?

— Если честно, то я бы лично сначала просто выспался. В палатке, знаешь ли, не очень жарко было. Спали все вполглаза. Давай назавтра, а?

Евгений поморщился, ничего не ответил. Он кивнул и исчез за дверью спортивного зала. Через минуту в неё вновь постучали.

— Вот, блин, репей! Всё неймётся ему! — проворчал Сашка. — Ясно же сказал — завтра!

— Входите! — громко и недовольно сказал он, поворачиваясь к двери. — Щас я ему более доходчиво объясню!

Металлическая платина уехала в стену. В проёме показалась голова…. Станта. Он протиснулся в тренировочный центр. На плече у него был небольшой мешок.

— Вы не возражаете, если я с вами немного поживу? — без долгих предисловий сказал он, направляясь к бывшим гладиаторам. Элой поймал удивлённый взгляд Ар'рахха, спросил у Александра:

— Ты, что, ему ничего не рассказывал?

— Нет. Не успел ещё. Что, поругались?

— Нет. Но после того, что произошло там, на планете, я не могу больше находиться с ним в одном помещении. А тем более — спать на соседних кроватях. Мыслишки, знаешь ли, разные тревожат. Типа — а вдруг он меня ночью придушит? Или — прирежет? До тебя-то сложнее добраться — с тобой всегда рядом твой друг. Так — как?

— А я, значит, вызываю большее доверие?

— Разумеется. Ты и твой друг.

— Ну, тогда чтобы ты слишком уж хорошо обо мне не думал, я скажу тебе — было у меня сомнение — принять предложение Олега, или не принять.

— А я знаю. У тебя же все твои мысли — на лице. Думаю, ты не меня пожалел, а вот — его! — Бессмертный кивнул головой в сторону драка. — Так — как? — повторил он свой вопрос, осматривая помещения на предмет того, где бы он смог устроить себе «постель». Бывший гладиатор глянул на друга. Тот молча кивнул.

— Устраивайся, где хочешь. — сказал Сашка, поворачиваясь на бок и натягивая на голову одеяло. — Только имей в виду — завтра вечером здесь будет грандиозная пьянка!

Примерно через тридцать шесть часов после этого разговора Дита, прервала, наконец, своё добровольное заточение. Она выбрались из своей каюты, дошла до мостика, красными от бессонницы, ничего не понимающими глазами уставилась в могучую спину Демьяна.

— Доложите обстановку! — сказала она едва слышимым голосом. Первый пилот развернулся вместе с креслом, встал.

— На корабле — всё штатно! — севшим голосом доложил он. — Я несу очередную вахту. Дягилев — подвахтенный офицер. Все остальные — ещё отдыхают!

— Поня-атно! — с металлом в голосе ответила элойка, уловившая-таки запах перегара, тянувшего от Паршина. Но сил оставалось так мало, что тратить их на очередной разнос просто не оставалось. — Тогда слушай приказ: изменить курс корабля. Следующая точка нашей экспедиции вот такая — она бросила листок с цифрами на клавиатуру. Демьян бегло пробежал глазами цифры, присвистнул.

— Это же на почти другом конце Галактики. Минимум — три месяца ходу, в режиме максимального ускорения, причём.

— Вот именно. Поэтому не будем терять времени. Выход на траекторию и разгон начинайте прямо сейчас.

Прошло полчаса. В нескольких миллионах километрах от планеты, покрытой снегом и льдом, двое мужчин, одетых скромно, но со вкусом, отошли от огромного прибора, установленного на одной из внешних площадок большого галактического военного корабля.

— Ты думаешь, наша рыбка всё-таки заглотала наживку? — обратился один из них — красивый мужчина среднего возраста с приятными манерами.

— Очень может быть, брат! Очень может быть! — ответил тот, к которому обращался мужчина. — Однако расслабляться всё равно не стоит. Рано. Сопроводи-ка ты нашу красавицу до самой мышеловки. И проследи, как она захлопнется за ней! Да! Вот ещё что! Ты не слишком много информации «скормил» этому Станту? Мне всё-таки думается, что — чересчур.

— Возможно, брат, ты прав — информации, действительно, многовато. Но весь расчёт и строился именно на то, что она поверит только тогда, когда убедится, что всё, чем она завладела — правда. А главное — если всё пройдёт так, как мы задумали, она никогда не сможет воспользоваться этой информацией.

— Ну, хорошо! Но имей в виду: за успех или неуспех этой операции ты и твои люди отвечаете головой!

— Всё будет сделано, как надо! Не сомневайтесь!

— Посмотрим…. Сдаётся мне, что этот человечек из её команды ещё подпортит нам нервы….

— Исключено! Из мышеловки не вырывался ещё не один человек, или элой.

— Это — так…. Но всё равно — будьте настороже!

— Хорошо, брат! Мы выполним всё, как договорились!

Вынужденное безделье оказалось хуже снегов Айсхауса.

На корабле не было книг, отсутствовали записи каких-либо фильмов или телепередач с Земли. Заречнев плохо переносил длительное нахождение в замкнутом пространстве яхты. Он изнурял себя и Ар'рахха тренировками, на пару с другом подолгу сидел у компьютера, постигая премудрости навигации. И всё равно свободного времени оставалось слишком много. Однажды он, совершенно случайно заметил, что Никитина что-то записывает у себя в дневнике, сидя на корточках в каком-то тёмной углу.