Страница 22 из 114
Те из командированных, кто между работой днем и рестораном вечером успевали побывать в окружном краеведческом музее, в корне меняли свое отношение к городу.
Теперешняя экспозиция называется «Ненецкий национальный округ за 50 лет Советской власти». Разумеется, я вряд ли смогу рассказать даже о десятой доле экспонатов. Постараюсь передать общее впечатление.
В первом зале в плохо освещенном углу висит небольшая репродукция почтовой открытки. Открытка была отпечатана в Гамбурге в 1910 году и, видимо, погуляла по свету, выполняя свое основное назначение. Изображение полустертое: группа ненцев, рядом олени и чум. Подпись после первого прочтения кажется невероятной: самоеды (ненцы), вывезенные неким мезенским купцом в зоопарк Гамбурга. Оказывается, этот дикий случай не был единичным. Впервые подобный вид бизнеса в конце прошлого века освоил король звероторговцев Карл Гогенбек: «Мне первому выпала честь ознакомить цивилизованный мир с выставками подобного рода». Речь идет о так называемых «выставках народностей». В своей книге «О зверях и людях» (стр. 58) Гогенбек вот так рассказывает о подобном же предприятии:
«Перед декорацией из гипса и проволочной сетки, устроенной по типу театральных кулис, на площадке шириной в две тысячи футов был сделан макет настоящей сомалийской деревни. На улицах были высажены растения и пальмы, в хижинах расставлены бытовые предметы. Как и на других моих выставках, здесь не было никакого представления, и зрители имели возможность наблюдать ежедневную жизнь чужестранного племени во всех ее проявлениях».
Нельзя сказать, что «цивилизованный мир» так уж сразу проглотил эту пилюлю — увидеть в зоопарке себе подобных. Протестовали частные лица, всяческие общества, даже целые правительства.
Но в конце концов интересы чистогана взяли верх над сентиментальным гуманизмом буржуа. Выставки народностей, привезенных со всего света — от Арктики до Огненной Земли, победоносно шествовали по Европе, собирая миллионные толпы зрителей и миллионные же барыши.
Подумать только, все это было в конце прошлого и в начале нашего века! Вероятно, еще живы ненцы, которые в детстве или в молодости участвовали в подобных выставках. Было бы величайшей удачей отыскать кого-то из них, узнать о судьбе его семьи: дедов, отцов, детей и внуков. Мне такой удачи не выпало.
Прежде чем рассказать о жизни бывших самоедов (ненцев) за 50 советских лет, несколько слов о самом термине.
Слово «самоед» понимается не всегда правильно. Только очень немногие ученые связывали его происхождение с представлениями первых русских поселенцев о якобы имевшем место людоедстве ненцев. Есть версии, толкующие слово «самоед» как производное от «само» и «една» (земля саамов) или, совсем уже просто, от «сёмгоед» (есть сёмгу). Окончательно по этому вопросу ученые еще не договорились. Во всяком случае, слово это не было обидным, а имело, так сказать, статус официального названия.
В окружном музее есть, к примеру, документы 20-х годов: «Мы, самоеды такой-то волости, обращаемся к правительству со следующим ходатайством…», и так далее.
В Энциклопедическом словаре за 1899 год сказано: «Самоеды — вымирающее племя. Насчитывается 16 тысяч».
Тот же Энциклопедический словарь через 13 лет, в 1912 ходу, делает небольшую, но существенную поправку: «Самоеды — вымирающее племя. Насчитывается 2 тысячи».
Комментарии излишни. Лучше еще одна цифра. По данным переписи 1959 года, во всех трех округах, где живут ненцы (Ненецкий, Ямало-Ненецкий и Таймырский, или Долгано-Ненецкий), насчитывалось 23 тысячи ненцев.
50 лет назад на месте нынешнего Нарьян-Мара были непроходимые заросли яры. Невдалеке лесопильный завод. Назывался завод чрезвычайно элегантно: «Стелла Поларе» («Полярная звезда»). Хозяин был англичанин. А рабочие — в основном крестьяне из коми деревень с Печоры и ее притоков. Здание конторы завода сохранилось до сих пор.
Сохранился интересный документ, относящийся к этому заводу.
Исправник доносит архангельскому полицмейстеру о маевке на «Стелла Поларе», «имевшей быть» 1 мая 1907 года. Исправник, видимо, был прилежный малый, старательный. И почерк у него что надо. Словом, я зачитался. Подробно описываются демонстрация и митинг и то, что рабочие работать отказались, но вели себя мирно и никаких беспорядков не устраивали. Заканчивается рапорт очень интересно:
«…На предложение управляющему иметь на заводе до 8 человек стражников, он просил не назначать ни одного, так как при количестве рабочих до 1000 и более человек в случае беспорядков это количество стражников их не усмирит, а только раздражит рабочих, и будет тогда еще хуже. На таком заводе, по его предположению, чтобы в случае надобности оказать рабочим сопротивление и успокоить их, должно быть не менее 100 человек стражников, чего завод содержать за свой счет не может».
Что и говорить, тяжело приходилось в этой богом забытой дыре господину управляющему и господину исправнику! То ли дело в городе, там тебе и казаки и полиция. Основной лейтмотив рапорта — «как бы хуже не было».
Революция. Гражданская война. На фото участники установления Советской власти на Севере.
Дегтярев, Рочев, Безумов — традиционные местные фамилии. Молодые, очень молодые лица. И подписи; расстрелян, повешен, расстрелян.
Приговор: «Я утверждаю приговор особого суда по отношению к следующим шести. Расстрелять: бывшего офицера Степана Ларионова, комиссара Шаркина, Георгиевского, Комарова, Якубина, Дьячкова. Командующий всеми сухопутными и морскими силами на Севере генерал Айронсайд».
За время владычества интервентов расстреляно не менее 4 тысяч советских граждан, свыше 17 процентов населения Архангельского края было брошено в концлагеря и тюрьмы.
Обращение к населению штаба Красной Армии: «Настал решительный час. С оружием в руках идите в наши ряды, образовывайте партизанские дружины, связывайтесь между собой и с Красной Армией. Ловите и уничтожайте шпионов. Преграждайте всякими средствами путь врагу».
А вот снимок почти сорокалетней давности. Первый съезд Советов в 1930 году. Группа участников съезда. Большинство в малицах.
Я беседовал с одним из делегатов съезда. Ныне персональный пенсионер, Аркадий Дмитриевич Евсюгин в 1937 году был первым секретарем окружкома партии.
Он давно уже на пенсии. Но дома не сидится. Аркадий Дмитриевич активный внештатный инспектор рыбнадзора. О прошлом рассказывает подробно, тщательно как-то.
— Потому что кто же, как не мы, вам, молодым, обо всем расскажет, — он назидательно поднимает указательный палец. — Внимательно слушайте, запоминайте. Пригодится.
А рассказы один диковиннее другого. В 1928–1929 годах Евсюгин был председателем родового суда Большеземельской тундры. Попал на эту должность как один из очень немногих грамотных ненцев.
Родовой суд? Да, был такой! Не сразу и не вдруг научились здесь люди жить по новым, советским законам. Прятали детей, не хотели отдавать их в школу. На стенде фото первого студента-ненца: видимо, это было событием.
Коллективизация проходила на Севере медленнее, чем где-либо еще. Главная трудность — кочевой образ жизни оленеводов. По таблицам видно, что в этом же округе темпы коллективизации в оседлых хозяйствах намного выше, чем в кочевых.
А вот на стенде удостоверение, выданное участнику Всесоюзной сельскохозяйственной выставки Каневу. В 1940 году он был удостоен Малой серебряной медали № 10829 «за лучшие образцы работы в оленеводческом хозяйстве».
Рядом — война.
Похоронная.
Нашим матерям очень хорошо знакомы бумаги подобного содержания. Я видел такой документ впервые.
«Извещение. Ваш сын рядовой Артеев Павел Мартынович, уроженец Коми АССР Ижемского района, село Мохча, в боях за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, был убит 26 июля 1944 года.
Похоронен в братской могиле на высоте в 4-х километрах северо-восточнее озера (название неразборчиво), квадрат 30–80, Карело-Финская ССР.