Страница 107 из 114
Но подводные границы — это не границы на суше. Они текучи и переменчивы. Год назад в данном районе обнаружены холодные воды, год спустя от них не осталось и следа. Так же непостоянны и подводные пути крабов. Осенью на всем шельфе температура выравнивается до + 1, +3° и холодные слои исчезают совсем. Теперь ничто не мешает соединению отдельных стад. И крабы уходят на зимовку единым строем, позабыв о недавних племенных различиях.
Так мигрируют в течение года промысловые самцы.
Примерно так же ведут себя в зимний и весенний периоды самки и молодые самцы. Но в отличие от взрослых самцов они все лето проводят в теплых прибрежных водах, а не отступают в глубины вслед за изотермой + 2°.
Недаром я встречал в заливе Петра Великого молодых крабов, но ни разу не видел взрослого.
Такое разделение очень удобно для лова. Лови себе пожалуйста кондиционных самцов, не затрагивая непромысловую молодь и самок. И действительно, теперь районы с преобладанием молоди закрыты для лова. Сейчас таким запретным участком считается вся акватория шельфа от 56°20′ до 57° северной широты.
Но, конечно, далеко не всегда крабы делают то, что от них ожидают люди. И если период и районы спаривания, когда самки соединяются с самцами, еще как-то можно предугадать, то совершенно неизвестно, где и когда молодые самцы проникнут на территорию взрослых. А такое случается часто. Дорого обходится молоди раннее знакомство с путиной! Сколько их погибает, сколько уходит калеками… А потом года два-три спустя капитаны краболовов будут почесывать затылки: «И куда девались крабы?»
Вот почему столь важно до конца раскрыть все секреты сложного механизма возобновления крабовых стад. И конечно, надо совершенствовать, а может, даже вовсе менять методы лова. К счастью, мясо самок не столь вкусно, как у самцов, и, следовательно, не пройдет высшим сортом. Это лучше всяких запретов оберегает крабов от поголовного истребления.
Надо учесть, что у нас законы одни, у американцев или японцев — другие. А краб государственных границ не признает. Конечно, в последние годы удалось достигнуть договоренности и в международном масштабе, установить некоторые важные запреты. Но все это пока лишь минимально необходимые меры, способные в лучшем случае лишь отдалить полный облов.
Надо думать о главном, о возобновлении, может, даже приумножении запасов.
Раньше крабов ловили, что называется, подчистую, полагая, что каждое стадо живет само по себе. Выловил одно, начинай вылавливать другое, а уж в третьем подрастет к тому времени молодь. Но, как это обычно бывает, оказалось, что природа намного сложнее.
Японский океанограф Марукава и наш гидробиолог Ю. И. Галкин показали, что планктонные личинки краба сносятся у западного побережья Камчатки к северу. И все, без исключения, стада снабжаются этой северной молодью. Чтобы прояснить это первоочередной важности явление, советские и японские исследователи пометили 100 000(!) крабов. К настоящему времени в разных местах выловлено уже более 5000 таких меченых крабов. Все они тщательно изучаются в наших и японских исследовательских институтах.
Первые предварительные результаты этого грандиозного эксперимента позволили японцу Сато высказать предположение, что миграция крабов еще сложнее, чем это полагают его коллеги Марукава и Галкин. Сато считает, что крабы в основном движутся с юга на север, а их воспроизводство наиболее интенсивно протекает в Ичинском и южной части Хайрюзовского районов, где уловы молоди и самок в японских промысловых сетях особенно велики.
Но биостатистические материалы, полученные за шесть лет работы советских исследовательских судов, подтвердили гипотезу Марукавы — Галкина.
Выяснилось, что большая часть молодых самцов сосредоточена в северном — Хайрюзовском районе и к югу число их уменьшается. Ю. И. Галкин показал даже, как влияет распределение слоев с отрицательной температурой воды на пополнение более южных стад хайрюзовской молодью.
В своей последней (1968) работе о камчатском крабе Л. Г. Виноградов писал: «Хотя в целом в пределах всего западнокамчатского шельфа самцы и самки представлены поровну, большинство самок, подобно молодым самцам, также встречаются в северном — Хайрюзовском районе, а в самом южном — Озерновском — их почти нет. Если мы примем во внимание, что, судя по опытам в аквариумах, один самец способен оплодотворить до пяти самок и что часть самцов размером менее 13 сантиметров способна к оплодотворению, становится очевидным, что в северном районе имеются все условия для производства большой массы личинок. В центральных районах личинок может быть произведено гораздо меньше, а в самом южном районе почти некому их производить».
Этот важнейший вывод был подтвержден В. Е. Родиным и Р. Р. Макаровым, которые исследовали распределение планктонных личинок вдоль всего шельфа. Личинки были обнаружены главным образом лишь в северной части. Большая часть этих беззащитных, подобных капелькам цветного стекла, организмов гибнет, а те, что остаются, сносятся течением к северу.
Теперь попробуем проследить за судьбой образовавшихся из этих уцелевших личинок мальков. Мальков в богатейших районах западного шельфа, как уже говорилось, нет. Эти мальки и юные крабы младшего школьного возраста (до шести лет) в изобилии встречаются у берегов Хоккайдо, на Аляске, в заливе Петра Великого, только в промысловых районах Камчатки их долгое время не могли найти.
Решили предпринять тщательные поиски мальков. В район шельфа снарядили экспедицию аквалангистов, суда снабдили специальным зоологическом тралом Сигсби, которому не страшен самый тяжелый режим работы на каменистом дне. Только ценой таких усилий сумели добыть небольшое количество мальков. Год, а то и два года подряд они вообще не попадались, потом обнаружились вдруг у острова Птичьего, что в центре Хайрюзовского района. К северу число мальков возросло, а в заливе Шелихова, как уже говорилось, пошли одни мальки. Так и установили, что дети живут отдельно от взрослых. Мальки обычно держатся прибрежной зоны на средней глубине 40 м среди камней и обрастаний. Больше всего им по нраву колонии гидроидных полипов, кристаллоподобные друзы морских желудей, чахлые кустики красных водорослей. В некоторых местах аквалангисты находили мальков сидящими на крупных шестилучевых звездах — полярной лентасерии. Океан подобен единому живому организму. Все звенья, все механизмы здесь одинаково важны.
Где живут, чем питаются крабы?
Разве от ответов на эти вопросы не зависит вся наша проблема? В заливе Петра Великого, в частности у нас в бухте Троицы, мальки питаются полипами, живущими в чашечках обелии.
В желудках камчатских мальков обнаружили педициллярии — мелкие придатки со спины морской звезды, которыми она чистит кожу. Вот и замкнулся круг, возвративший нас к морским звездам. Вроде бы абсолютно бесполезные для человека, хотя и красивые, морские хищники! А удалите из океанского цикла это звено, и исчезнут крабы. Сколько еще таких и куда более сложных связей в море! О многих из них мы даже не подозреваем.
Но близится к концу баллада о крабах. Пора подвести некоторые итоги.
Пожалуй, самым важным в рассказанной здесь истории является то, что все стада камчатского краба образуют, как говорят биологи, единую сложную популяцию. Воспроизводство же этой популяции — это квинтэссенция наших рассуждений — почти целиком лежит на плечах только одного стада — хайрюзовского. Более южные стада: ичинское, колпаковское и кихичское, хотя и производят какое-то количество личинок, но никак не могут обойтись без притока молоди с севера. Если закрыть этот приток, стада постепенно вымрут.
Вот и получается, что для разведения больших промысловых стад мало создать условия, целиком удовлетворяющие и личинок, и мальков, и производителей. Необходимо еще и удачное взаиморасположение районов, в которых обитают животные, находящиеся на разных стадиях своего жизненного цикла. Очевидно, многие неудачные попытки увеличить запасы промысловых животных как раз и объясняются тем, что не было соблюдено последнее условие. Вроде бы все благоприятствует размножению и росту: богатый корм, растительность, температура и соленость воды, подходящий грунт, наконец, отсутствует лишь «мелочь» — подходящая система течений, и эта мелочь оказывается роковой.