Страница 18 из 41
В это время в германском городе Регенсбурге шли очень трудные переговоры о мире. С французской стороны их вели отец Жозеф, о котором будет рассказано чуть ниже, и профессиональный дипломат Шарль Брюлар де Леон. Посредничал на переговорах всё тот же Джулио Мазарини, курсировавший в своём экипаже между Регенсбургом, Веной и Лионом, где находился Людовик XIII. Туда же, в Лион, часто приезжал из действующей армии и кардинал де Ришелье.
В результате 8 сентября удалось достигнуть перемирия сроком на пять недель, что позволило доведённому до крайности осаждённому гарнизону Казале немного передохнуть от едва ли не каждодневных атак испанцев. А потом, за два дня до истечения срока перемирия, французские уполномоченные в Регенсбурге подписали текст предварительного мирного договора, улаживавшего спорные вопросы в Северной Италии.
По условиям этого предварительного договора Франция должна вывести свои войска со всех захваченных ею территорий, исключая Сузу и Пиньероль. Герцога Виктора-Амадея Савойского восстанавливали в правах, а кандидатура герцога Мантуанского должна была в короткий срок получить одобрение императора Фердинанда II Габсбурга.
Должна была… Когда кардинал де Ришелье ознакомился с текстом этого документа, доставленного курьером, он порекомендовал Людовику XIII дезавуировать его, то есть публично выразить недовольство результатами работы отца Жозефа и Брюлара де Леона. По его мнению, подписанный ими проект договора не давал Франции никаких убедительных гарантий в Северной Италии, оставляя Священной Римской империи возможность не признавать права герцога Неверского на Мантую. Король, естественно, поддержал кардинала, и в Регенсбург направили новые, гораздо более жёсткие инструкции.
Тем временем истёк срок перемирия, и кардинал де Ришелье отдал войскам приказ возобновить боевые действия. После этого французское наступление в Пьемонте развернулось с удвоенной силой, а к 26 октября войска маршала де Ла Форса достигли Казале, где продолжал мужественно держаться французский гарнизон. Предстояло нанести последний удар по позициям испанцев. Уже началась перестрелка, и тут вдруг в клубах дорожной пыли появился всадник, размахивающий свитком. Ворвавшись в ряды готовых вступить в рукопашный бой войск, он закричал:
— Мир! Мир! Прекратите стрелять!
Это был Джулио Мазарини, доставивший маршалу де Ла Форсу согласие генерала Гонсалво де Кордова снять осаду цитадели и вывести войска из города без всяких условий. Кроме того, папский легат сообщил о подписании мирного договора в Регенсбурге.
В связи с этим Франсуа де Ларошфуко так отозвался о мужестве Мазарини:
"Мазарини имел более смелости в душе, чем в уме, в противоположность Ришелье, который был одарён умом смелым, но слабой душой".
Прямо скажем, что подобное мнение о малодушии кардинала де Ришелье весьма спорно, но в данном случае нас интересует бесстрашная храбрость того, кто очень скоро придёт к нему на смену. В результате его действий маршал де Ла Форс отдал приказ прекратить огонь, а уведомленный о принятом решении кардинал де Ришелье одобрил произошедшее.
Таким образом, кровопролитие закончилось, и за дело вновь взялись дипломаты. В результате вслед за уточнённым по ряду принципиальных пунктов Регенсбургским договором (октябрь 1630 года) были подписаны мирный договор в Кераско (апрель 1631 года) и секретные Туринские соглашения (июль 1632 года). Это принесло Франции очевидный внешнеполитический успех: были подтверждены права герцога Неверского на владения мантуанских герцогов, французам был отдан город Пиньероль и ведущая к нему военная дорога и т. д.
Таким образом, война за мантуанское наследство закончилась, и практически все задачи, поставленные кардиналом де Ришелье в Северной Италии, были решены. Это значит, что Франция восстановила и даже закрепила своё политическое и военное присутствие в этом районе.
Очевидно, что очень важную роль в мирном завершении противостояния в Северной Италии сыграл Джулио Мазарини, и с того самого времени кардинал де Ришелье начал присматривать за этим честолюбивым итальянцем, проникаясь к своему будущему преемнику всё большей и большей симпатией.
После завершения всех дел в Италии кардинал де Ришелье смог вернуться в Париж, где ему предстояло провести решающую битву за сохранение влияния на государственные дела. И там его ожидало одно из самых серьёзных испытаний из всех, какие выпадали ему за всё время его пребывания во власти.
Но пока хотелось бы рассказать вот о чём. Во время войны в Северной Италии рядом с кардиналом стали по-стоянко видеть одного скромно одетого монаха, с которым наш герой не просто консультировался по многим вопросам, но и которому он оказывал высочайшие знаки внимания. Этого монаха звали отец Жозеф, а полное его имя звучало так — Франсуа Леклерк дю Трамбле.
Он родился в Париже 4 ноября 1577 года и был сыном Жана Леклерка дю Трамбле, принадлежавшего к так называемому чиновному дворянству и служившего канцлером при дворе герцога Алансонского, младшего сына короля Генриха 11 и Екатерины Медичи. Кроме того, Жан Леклерк дю Трамбле занимал пост президента Парижского парламента (так назывался высший королевский суд) и выполнял важные дипломатические поручения французской короны.
Что же касается матери будущего отца Жозефа, то её звали Мария Мотье де Лафайетт, и она происходила из родовитой и богатой семьи провинциальных дворян.
Получив приличное образование в коллеже де Бонкур и проявив при этом незаурядные способности, Франсуа Леклерк дю Трамбле рано проникся сильным религиозным чувством. До двадцати лет он путешествовал по Италии, потом служил в армии и даже отметился при осаде Генрихом IV Амьена в 1597 году, ездил с важной миссией в Лондон. Однако в 1599 году он бросил всё и стал монахом ордена капуцинов, образовавшегося в XVI веке и взявшего на себя (как и орден иезуитов) задачу обеспечения торжества католицизма во всём мире.
Став членом ордена и взяв себе имя отца Жозефа, этот человек развил весьма активную деятельность по искоренению протестантов, стоявших в оппозиции к католической церкви. С этой целью, в частности, он при поддержке папы Павла V создал женский монашеский орден дочерей Святого Креста и составил для монахинь специальный молитвенник.
Но более всего его занимала идея нового Крестового похода. Он был в буквальном смысле одержим ею. Естественно, времена Крестовых походов давно прошли, поэтому отца Жозефа можно, пожалуй, назвать последним европейцем, кто серьёзно планировал освободить от неверных Константинополь и Святую землю. Сначала он направлял в страны Леванта, Марокко и Абиссинию миссионеров, но это ни к чему не приводило. А затем он вдруг получил самую активную поддержку со стороны герцога Неверского, ставшего ещё и герцогом Мантуанским, который уже имел опыт боевых действий против турок в Венгрии.
Герцог, обладавший для этого средствами, взял на себя подготовку армии и флота. Он основал новый духовнорыцарский орден Воинства Христова, а отец Жозеф занялся агитационно-дипломатической работой. Проще говоря, он сам начал объезжать католических правителей, пытаясь склонить их к участию в готовящейся экспедиции. Так, он побывал в Италии, Германии, но наибольшие надежды он всё же возлагал на Францию и Испанию. В результате он заручился поддержкой Мадрида, но в 1618 году началась Тридцатилетняя общеевропейская война, и она смешала отцу Жозефу все карты.
С Арманом-Жаном дю Плесси-Ришелье отец Жозеф познакомился в 1610 году. Тот не входил тогда в Королевский совет, а был обычным епископом и занимался исключительно церковными делами. Без всякого сомнения, эти два человека произвели друг на друга впечатление, иначе невозможно было бы их более позднее сближение, произошедшее через четырнадцать лет, когда наш герой, пользуясь полным доверием Людовика XIII, уже занимал в Королевском совете главенствующее положение. Именно в это время он и пригласил отца Жозефа к себе на службу. Будучи прекрасно осведомлённым об опыте монаха, приобретённом во время подготовки Крестового похода, кардинал сделал сферой его деятельности внешнюю политику и дипломатию.