Янычар

У майора был шанс пресечь беспорядки, если бы он сразу же вызвал танки, но он понадеялся на свое комбатовское слово, ему и в голову не пришло, что кто-то посмеет обсуждать его приказы, особенно после того, как всем было обещано противоядие. Достаточно прикрикнуть и при самом плохом варианте приказать своим бойцам арестовать самого крикливого из нарушителей дисциплины.

Никто с майором переругиваться не стал, его просто расстреляли из пулемета. Перечеркнули одной длинной очередью и его, и его четверых автоматчиков. Пулеметчик посмотрел на Янычара.

– По коням! – скомандовал Янычар, поднимаясь на броню танка. – Уходим.

БМП с людьми на броне ушли первыми, танк еще некоторое время оставался на месте, развернув орудие в сторону артиллеристов. Самоходки как раз не стреляли, личный состав завтракал сухими пайками и готовился загружать снаряды в машины.

Янычар подождал, пока БМП отъедут достаточно далеко, потом приказал мехводу трогать следом.

На Красную площадь можно было, конечно, не ехать. И даже не нужно было туда отправляться, правильнее было двинуть по улицам, пустив танк головным, чтобы разгребал брошенные машины. Стрелки на БМП должны были отсекать мутантов от колонны. Пробить броню мутанты не смогут, ясное дело, но вогнать лом между катками танка или БМП ума у мутантов хватить могло.

БМП ждали Янычара напротив памятника Жукову.

Люди нервничали, оглядываясь по сторонам. От атакующих мутантов они еще могли отбиться, но если вдруг снова нападет стая обезумевших птиц? И вообще, идея уйти в отрыв, уехать от танков и пушек, от большого количества вооруженных людей начинала казаться не такой замечательной, как вначале.

– Слушают все! – крикнул Янычар, когда танк подъехал к БМП. – Прорываться по дороге, которой вы прибыли сюда, мы не сможем. Все это должны понимать – нас просто расстреляют на каком-нибудь из блок-постов. Понятно?

– Понятно, – ответил кто-то из солдат угрюмо.

– Мы должны оставить ложный след на случай, если за нами пойдет погоня. Тоже понятно?

Ему не ответили.

– Значит, водитель первой БМП маршрут движения знает. Сейчас мы выдвигаемся на площадь, шумим, а потом уходим. Вопросы есть? Если кто-то передумал – может сейчас вернуться, тут назад недалеко. – Янычар обвел взглядом сидевших на броне людей.

Те отводили глаза, но ничего не сказали.

– Вперед, – приказал Янычар водителю. – Мимо музея – на площадь.

Танк медленно двинулся вверх по брусчатке.

Красная площадь была пустой, машин почти не было, а трупы, как обычно, подчистили мутанты. Витрины ГУМа были выбиты, но само здание, в общем, было целым. Даже кремлевские стены не пострадали – с этой стороны Кремль почему-то не штурмовали.

Мавзолей блестел, отмытый недавно прошедшим дождем.

Когда-то Янычара тут принимали в пионеры.

Двадцать второго апреля их привезли на площадь, построили в шеренгу и приказали читать торжественное обещание. Директор детского дома решил, что его воспитанникам нужно хоть немного возвышенной идейности. Потом детвору посадили в автобусы и целый день возили по Москве, а вечером, перед посадкой на поезд, оказалось, что директор и остальные взрослые волокут на себе громадные сумки со шмотками и жратвой. Возвышенная идейность прекрасно уживалась с отсутствием еды в магазинах города Горького и области.

Такой вот урок политэкономии.

Часы на Спасской башне уцелели. Золотые стрелки и цифры отражали солнечный свет, будто горели.

Янычар оглянулся на подъехавшие БМП, заметил удивленные взгляды людей.

– Я быстро, – сказал Янычар. – Я – очень быстро.

Он скользнул на место наводчика, зарядил пушку осколочно-фугасным. Давно Янычар не стрелял из танковой пушки, хотя тут расстояние было маленьким, тут можно было и гранату рукой добросить.

– Солнце красит нежным светом… – пробормотал Янычар, наводя пушку в центр циферблата. – Стены древнего Кремля…

Еще одна нелепая и ненужная песня из детства. Сколько всякого хлама в его голову насовали в детском доме, в школе, в армии… Патриотизм? Необходимость защищать слабого? Чушь-чушь-чушь… Все это сводилось к простому выполнению приказов. Тебе сказали – ты сделал. И все, и ничего больше от тебя не требуется. Убить по приказу, умереть по приказу, выжить по приказу, чтобы потом снова убивать и умирать.

Все просто.

Только теперь все это закончилось. Все-все-все…

И теперь он поставит точку в своей бывшей жизни.

Выстрел.

Снаряд ударил точно в центр часов, взрыв разбросал в стороны обломки механизма и кирпичи. Облако дыма и пыли повисло над Спасской башней. Боковой циферблат вывалился наружу и повис на какой-то проволоке, раскачиваясь на ветру.

– Просыпается с рассветом… – пропел Янычар и снова выстрелил.

Был соблазн ударить по звезде, но ствол пушки так высоко не поднимался. А чтобы развалить всю башню, понадобится слишком много времени.

– Все, – сказал Янычар, – времени больше нет. Во всех смыслах.

Он вылез из танковой башни, спрыгнул на мостовую и, не торопясь, пошел к БМП.

– Танкистов – в танк! – приказал Янычар на ходу, махнув рукой, двое солдат побежали к танку.

Люди на БМП потеснились, давая возможность Янычару подняться на броню.

– По Никольской до Лубянки, до площади, – сказал Янычар. – Там уточним направление.

Танк развернулся, выбрасывая клубы дыма, не торопясь, двинулся к повороту до Никольской.

– Поглядываем за ГУМом, – Янычар указал рукой на выбитые витрины. – И там еще станция метро по дороге.

– И на Лубянке выходы из двух станций. Если зажмут…

Янычар не оглянулся на говорившего, просто пожал плечами – зажмут так зажмут. Если не останавливаться и вести плотный огонь – никто никого не прихватит. К тому же сейчас солнце в небе и более-менее сухо. С этим повезло.

А с машинами на Никольской повезло меньше – легковушки в разной степени сохранности забили улицу наглухо. Танк ударил в первую машину, отодвинул ее в сторону. Резины на колесах не было, голые диски скребли о мостовую, выбрасывали снопы искр.

Янычар постучал каблуком в люк механика-водителя БМП, высунулся Петруха.

– Держи дистанцию, – сказал Янычар. – Не лепись к нему вплотную, имей пространство для маневра.

– Ага, – кивнул Петруха, облизывая пересохшие губы. – Вы тут по сторонам смотрите, улица, зараза, узкая, односторонняя… И чего бы нам по проспекту не двинуться?

– Потому что я так решил, – сказал Янычар. – Еще вопросы есть?

– Вопросов нет, но все-таки…

– Ладно, в последний раз поясняю. Тут тесно, но нет автобусов и всяких троллейбусов. Ты бы своей таратайкой автобус без колес сдвинул?

– Понял, спасибо, был дурак. – Петруха наморщил нос. – Но если из домов кинутся мутанты…

Танк ударил в очередную легковушку, полез на ее капот по инерции, потом затормозил и сдал назад. Ударил снова, под углом, машина со скрежетом сдвинулась к тротуару.

Если бы танк ехал один, то мог бы, почти не теряя скорости, проскочить по машинам, сминая и превращая их в мятый металл, но задача водителю была поставлена Янычаром однозначная – очистить дорогу для БМП. Проходимость у них была пониже танковой, и на какой-нибудь неубранной машине БМПешка могла застрять или даже перевернуться.

Не спешить, приказал Янычар танкистам. Вся компания должна добраться до места назначения.

– Долго мы так ехать будем, – буркнул кто-то из пехотинцев. – До самого дождичка… Вот как раз тучи гуляют…

Янычар сплюнул, не глядя на небо.

Мясо на броне все говорит правильно. И лучше бы дождя не было, лучше бы сохранить пехоту до самого крайнего случая.

Танк вроде приноровился, сдвигал машины уверенно, не цепляя и не устраивая завалы, колонна в результате стала двигаться чуть быстрее.

Все получится, мысленно произнес Янычар. У него – все получится. У остальных… Это не его проблема. Каждый за себя, правда? Тот генерал, что атаковал Кремль, требуя противоядие, – он что, ради народа это делал? Солдат своих спасти хотел?