Янычар

Вот такая вот у тебя теперь жизнь, сказал полковник. Такая жизнь. Жена, медик по образованию, сейчас возится в медпункте, проводит ревизию запасов. У нее даже есть пациент – при переноске запасов один из солдат поскользнулся на лестнице и сломал ногу.

А еще, как оказалось, минимум четыре женщины беременны, у одной девочки диабет, у прапорщика из зенитного дивизиона грыжа… Жене некогда ныть, у нее есть работа, и будет этой работы все больше и больше.

Интересно, ей уже сообщили, что он убил человека? Женщину. И что теперь скажет жена?

Все что угодно, сказал полковник. Все что угодно, лишь бы не о дочери. Полковник хотел раздеться и лечь, но вспомнил, что скоро явятся командиры подразделений с писульками о жалобах и предложениях.

Что-то действительно нужно решать с едой, повара не справляются, готовят какую-то ерунду, которая за две недели надоела всем. И нужно понять, стоит ли экономить. Если ресурс системы регенерации исчерпается раньше, чем запасы продуктов, то кому, на хрен, эти продукты понадобятся. Ответ – никому.

Полковник встал с дивана, одернул куртку и вышел из комнаты в коридор. Еще нужно было переговорить с профессором. Тот вроде собирался провести серию экспериментов, чтобы разобраться вирусом. Хотя бы с тем, как обеззараживать защитные костюмы после выхода наружу.

В бункере было нечто вроде шлюза – громадная камера с герметичными воротами, устройствами для продувания и облучения. Только вот сможет ли все это обеспечить полную безопасность? Профессор просил пока наружу не выходить, были у него подозрения…

Полковник вошел в узел связи, дежурный подал команду, Иванченко подал команду «вольно», сел у пульта, включил компьютер и ввел пароль. С лабораторией бункер был связан в сетку через кабель.

– Нам выйти? – спросил дежурный.

– А? Да, – спохватился полковник. – Я тут пока в «паука» поиграю в одиночестве.

Люди вышли.

Полковник подождал, пока комп включится и запустится программа. Несколько раз вводил добавочные коды, отвечал на контрольные вопросы и разрешал антивирусам проверить систему.

Профессор был на связи. Иванченко послал видеовызов.

– Здравствуйте, – сказал профессор, ответив на вызов через несколько секунд. – Давненько не виделись.

– И вам здоровья. – Полковник потер виски. – Все нормально?

– А что у нас может измениться? Живем по расписанию, кушаем по расписанию, работаем все остальное время. – Профессор был одет в белый халат и выглядел очень по-научному.

Даже как-то излишне, подумал Иванченко. Будто играет ученого в каком-то фильме.

– Чем-то порадуете? – спросил Ивченко. – Что-то за две недели выяснили?

– Ну… Это как посмотреть, – задумчиво произнес профессор. – У меня нет зараженного объекта, так что… Сами понимаете.

– Я не могу вам доставить больного. – Полковник осторожно разжал кулаки, которые держал на пульте вне видимости веб-камеры. – Придется выходить, а это…

– А это я вам не рекомендую, – закончил за него профессор. – Знаю я ваше дегазационное и обеззараживающее оборудование, сам участвовал в проектировании, но пока не стоит на него возлагать слишком большие надежды… Я тут получил видеоматериал из Европы. Из лаборатории во Франции. Спутники все еще крутятся над Землей, даже без контроля. Могу сбросить файл, чтобы вы посмотрели… Была у меня договоренность с руководителем той лаборатории, чтобы видеосъемки в случае… ну, вы понимаете… ушли ко мне, а мои к нему. Что-то мне подсказывает, что Жан-Пьер рассчитывал получить материал от меня, но так получилось, что в этой лотерее пока выигрываю я.

– Поздравляю!

– Что? А… Спасибо. Надо бы радоваться, но… В общем, они успели заблокировать лабораторию, персонал прибыл вовремя… И сразу же отправились добывать образцы. В общем, вернулись быстро и с трофеем. Как вы понимаете, подобрать инфицированный труп в Европе особой проблемы не составляло. Они не стали тащить все тело, ограничились пробами. Изолировали, насколько это вообще возможно. После возвращения группы в лабораторию было проведено около десяти разных методов очистки. Вплоть до облучения.

Профессор сделал паузу, потер пальцами переносицу, и сразу стало понятно, что он дико хочет спать, что устал безмерно и ведет этот разговор только на силе воли.

– И что? – спросил полковник.

– И все, – сказал профессор печально. – Не сработала очистка. Через полчаса по коридорам лаборатории мутанты гонялись за выжившими. В общих чертах вы себе это уже представляете. И вот вам, собственно, файл.

Полковник принял файл, антивирус не возражал, проверил и ничего опасного не обнаружил. Если бы так с настоящими вирусами, подумал Иванченко.

– Вы смотрите, смотрите, я не тороплюсь. – Профессор снова потер переносицу. – Я уже насладился зрелищем. Теперь ваша очередь…

Экран был разбит на четыре части. Изолированная лаборатория, где, как понял полковник, должны были проводить исследования образцов, комната, из которой осуществлялся контроль и управление работами, коридор в жилом отсеке и в конференц-зал.

Четверо ученых разместились перед пультом, остальные сидели в конференц-зале. Было их десятка полтора, полковник не стал пересчитывать.

Один человек в оранжевом скафандре биологической защиты находился в лаборатории, устанавливал образцы в приборы, что-то настраивал, что-то передвигал.

В углу кадра был индикатор, отсчитывавший все с точностью до десятых долей секунды. Двенадцать пятнадцать. По местному времени, подумал полковник.

Человек в скафандре отходит от приборов, располагается на табурете в углу лаборатории. Ученый в комнате управления берется за рукоять джойстика, очень похожего на те, которые установлены на пультах управления огнем Узла-три.

Двенадцать двадцать, манипуляторы в лаборатории зашевелились, ученый за пультом управлял джойстиком. Звука у записи не было, но и так все было понятно – идет работа, зрители в конференц-зале что-то обсуждают. Жестикулируют, спорят – оно и понятно, за стенами лаборатории сейчас умирают миллионы людей. Это как-то возбуждает, полковник знал по себе.

Двенадцать тридцать семь, один из ученых в конференц-зале вдруг встает с кресла, вскидывает руки и валится навзничь. Тело бьется в судороге, идет пена изо рта. Еще несколько человек падают, остальные бросились к выходу из зала. Давка, драка. Кто-то отлетел в сторону и сполз на пол спиной по стене.

А быстро ученые сообразили, что пришел гаплык, подумал полковник. Что значит – профессионалы. Никто даже не попытался оказывать помощь, делать искусственное дыхание. Правда, никому это не помогло.

Люди выбежали в коридор. Их всего человек пять. Остальные остались в зале, так или иначе. Тот, который приложился затылком к стене, пытается встать, но один из тех, кто пускал пену, пришел в себя чуть быстрее. Бросок к бедняге, удар, зубы впиваются в шею, кровь широким мазком ложится на белую стену.

Бегущий по коридору хватается за горло, спотыкается и падает. Остальные перепрыгивают через него. Куда бежать, если вся лаборатория заражена?

Двое у пульта бьются в агонии, двое медленно пятятся к выходу, но, похоже, двери уже перекрыты автоматической системой безопасности.

Из конференц-зала выбегают трое, лица и одежда заляпаны кровью, один остается возле умирающего. Падает на колени и рвет из его тела полосы кожи и мяса.

Четверо, убежавших, бьются в коридорную дверь, похожую, скорее, на дверь банковского сейфа. Лампа над дверью мигает красным, система безопасности включена. Падает человек в красном скафандре, то ли вирус спокойно прошел сквозь его защиту, то ли человек подхватил заразу немного раньше.

У пульта один зараженный замирает в луже кровавой пены, второй начинает медленно подниматься. Его коллега, наблюдавший за этим со стороны, хватает стул и наносит удар. Стул металлический, тяжелый, но зараженный, не обращая внимания на удары, встает. Бросок – кровь брызгами летит на пульт, медленно течет по стеклу яркими ручейками…

Полковник выключил видео.