Страница 43 из 52
Я для него была игрушкой. Куклой. Наиграется и выбросит.
Я же ненавидела и любила этого чертового сукина сына.
- Чтоб тебе пропасть! – Заорала я, и наконец, расплакалась. От злости и бессилия.
Глава двадцать шестая.
Прошла неделя после моего возвращения. Мэй радовалась, не зная истинной причины отъезда и водворения обратно. Мастер приходил каждый вечер. Нежности между нами больше не было. Мы продолжали безумный марафон – как в последний раз на Земле: кусались, царапались, осыпали друг друга проклятиями. Я обычно цеплялась за его волосы, выдирая их пучками, Алекс же выворачивал мне руки и сжимал кожу до багровых синяков. После он уходил, а я шла к морю. Сидела на берегу, закутавшись в старую, растянутую кофту и смотрела вдаль. Мыслей в голове было много, но больше бестолковых - ничего путного я придумать не могла. Бежать из замка смысла не было, ведь Мастер все равно найдет и вернет силой. Логичней было дождаться пресыщения. Когда-то же я ему надоем? Эта мысль приносила облегчение, а следом за ним накатывала боль. Разумеется надоем. Ничто не вечно.
В общем, ничего не радовало, будущее по-прежнему оставалось туманным и неопределенным.
Время летело. Прошел месяц, следом еще один. Ничего не менялось. И это существование – жизнью я до сих пор не могла назвать свое прозябание, стало приедаться. Надоели книги и прогулки у моря. Надоело однообразие и серость. За это время я научилась готовить – спасибо учительскому таланту Мэй, научилась новым способам медитации и в совершенстве освоила йогу. Я работала столько, что к концу дня валилась с ног, и все для того, чтоб отвлечься, забыться. Чтоб не давать слабины.
Мастеру скучно не было. Порой он закатывал шумные вечеринки, коих раньше на моей памяти не было. В парадном зале собирались гости – друзья и знакомые Алекса, они много пили, веселились, смотрели стриптиз и лапали прий. Гуляли, в общем. Я на таких мероприятиях не появлялась. Как только слышала музыку и веселый разноголосый смех, уходила к морю. Там жгла костры для своего бога, пела песни и разговаривала с невидимым собеседником. После таких разгульных вечеров Мастер не приходил. Вероятнее всего развлекался с прийями.
От этого боль не становилась больше. Больше просто было некуда.
Я никак не показывала чувств, не выдавала эмоций. Лицо мое теперь было полным близнецом лица Алекса: на нем застыли то же равнодушие и скука. Только боги знают, каких сил мне стоила эта игра.
В один из дней Мастер пришел раньше обычного. Я сидела на подоконнике, забравшись на него с ногами. Окно было распахнуло и покачнись я вправо, могла вывалиться в пропасть. Такая перспектива меня совершенно не пугала.
Алекс, увидев как я сижу, заметно поморщился и за руку стащил с подоконника.
- Завтра отправляемся в столицу. Я еду по делам, ты – за компанию.
- Прекрасно, - кивнула, давая понять, что согласна. Хотя, кто меня спрашивал?
- Постарайся выглядеть прилично - без этих своих шорт и прозрачных рубашек, но вещей не бери. На месте купим. А сейчас – раздевайся.
Вот и вся прелюдия. «Раздевайся». Романтик, чтоб его.
Скинула сарафан, осталась в белье. Мастер предпочел не снимать одежды, только молнию на брюках расстегнул. Вот она – любовь. Во всей красе.
Схватил меня за волосы, дернул. Заставил стать на колени. Вынул член и приказал: бери.
В такие моменты я его ненавидела. По-настоящему.
Он с силой двигался во рту, не давая даже вдохнуть. Резко, порывисто, часто. Откинул голову назад, закрыл глаза. Я стояла на коленях, руками уперевшись в его живот. Не ласкала – отталкивала, но он сопротивления не чувствовал. Когда содрогнулся, резко отстранилась. Сперма брызнула на грудь. Мастер открыл глаза, отошел на шаг и застегнув брюки, сказал:
- Посмотри на себя. Выглядишь, как дешевая шлюшка.
- Это почему-то не мешает тебе приходить сюда каждый вечер, - поднялась с колен, вытерла грудь и оделась.
Его слова давно не ранили. Он говорил мне гадости каждый день. За несколько месяцев я просто перестала обращать на них внимание. Любит унижать меня, пусть. Только что это ему дает?
- Ты грязная, похотливая тварь. Могу поспорить, что пока сосала, намочила трусики. Наверняка течешь от одного только вида члена – я к тебе даже не прикоснулся, - и он высокомерно усмехнулся.
Это что-то новенькое. Как же низко ты опускаешься, Мастер.
Стянула трусики, кинула ему в лицо и пошла к двери. После обернулась, глядя на него с презрением.
- На память. Будет что вертеть в руках длинными холодными ночами, когда я навсегда уйду отсюда.
Он машинально сунул белье в карман брюк, резко шагнул ко мне и прижал к двери. Руки заломил над головой, прижав их одной своей. Вторую запустил под сарафан.
- Как я и думал, - выдохнул в лицо, и вставил в меня пальцы.
Закусила губу и отвернулась. Ненавижу.
Мастер продолжал двигаться во мне, постепенно ускоряясь. Когда я уже была готова к финалу, резко вынул пальцы, грубо вставил их мне в рот и зашептал на ухо:
- Попробуй на вкус. Сладко, правда? Ты и вправду думаешь, что когда-то уйдешь отсюда? Жаль тебя разочаровывать, но это никогда не произойдет.
В ответ я только облизала губы. Низ живота горел, требовал развязки. Мастер медлил.
- Хочешь кончить? Верно, ты же самая настоящая шлюха. Грязная прийя.
- А ты бы отказался? – Глядя в глаза спросила я. Затем выдернула руку и положила ее на его твердый член. – Смотрю, и сам не прочь, так что же медлишь?
Мастер рыкнул, дернул молнию и вошел в меня. Я обхватила его спину ногами и закинула голову. Он двинулся раз, другой, и я забилась в оргазме. Прокусила губу и оцарапала ладони, оставив на них полукруглые лунки от ногтей. До чего же сладко. Остро. Сильно.
Мастер держа меня на весу, двигался порывисто, вбивал спиной в дверь, и непрерывно шептал:
- Что ты делаешь, тварь? Что ты со мной делаешь?
Он кусал мне до крови шею, губы, и продолжал говорить, что я тварь, что сука, что во мне слишком горячо и мокро, что шлюхи не могут быть такими узкими.
С каждым ударом он сатанел все больше. Слова становились грязнее, зрачки расширялись, поглощая всю радужку, укусы стали глубже. Он слизывал с меня кровь, как самый настоящий вампир. Я вцепилась ему в волосы, притянула к себе и поцеловала. Глубоко, жадно, всей душой пожелав: полюби меня, полюби, умоляю.
Потому что я люблю тебя больше жизни.
Мысль эта билась навязчиво, повторяясь вновь и вновь. Я уже ничего не соображала: кусала его в ответ, также глотала кровь, наслаждаясь соленым привкусом. Стонала и кричала, двигалась навстречу, и в те минуты была абсолютно счастлива.
Алекс в очередной раз толкнулся, замер, зашипел что-то грязное, а потом прислонился лбом к двери у меня над головой. Я чувствовала пульсацию там, внутри, чувствовала его тепло. Он не выходил из меня, не отстранялся как обычно. Не спешил. Шевельнулся внутри, отголоском прошла волна жара. Застонала. Звук вывел Алекса из оцепенения. Он провел языком по моим губам и я подалась ему навстречу. Поцеловала медленно, бережно.
Он опустил меня на пол, поправил сарафан.
Усмехнувшись, и ничего на прощание не сказав, я пошла в душ.
Под струями воды стояла долго. Думала о той отчаянной мысленной мольбе: «полюби меня, полюби, умоляю» и больше всего на свете хотела, чтобы так и случилось.
Утром мы прибыли в столицу. Горожане готовились к празднику – пятисотлетию от завершения последней войны. Всюду дома были украшены цветами и различными гербами: дань миру во всех мирах и уважения ко всем расам. На площади перед зданием совета ставили сцену – вечером там будут выступать музыканты. Повсюду слышался смех, люди торопились завершить дела и приступить к празднованию.
Алекс с утра был мрачен. Как я поняла, его снова вызвал совет, что Мастеру совсем не понравилось. Он завел меня в изумрудное здание, оставил возле дверей в главный зал заседаний, а сам не мешкая отправился к совету.