Страница 98 из 104
— Ах, — мурлыкнул Закат, как гигантская Ана, когда луч высветил мост из какого-то светопроницаемого материала, мост, уходящий во тьму.
Перемещая луч, я пошел по очертаниям моста, чтобы увидеть, где он касается нашего края пропасти. Но до края он не доходил: он обрывался в трех футах кучей обломков. Сломался ли он недавно или столетия назад — мы не знали, но в любом случае это оказывалось для нас барьером.
Я прикинул длину туннеля позади нас. Достаточно ловкий и не боящийся высоты человек может преодолеть эту брешь хорошим прыжком — если Оун будет добр к нему. Но неизвестно, гладкая ли поверхность у моста, или изогнута гребнем? Последнее оказалось бы с самого начала помехой для нас, а внизу зияла бездна.
Закат тут же подхватил мою идею.
— Один должен стоять здесь, — сказал он, — и освещать край этой смертельной ловушки, пока другой прыгает. Затем, если с помощью Оуна ему этот прыжок удастся, он в свою очередь будет освещать путь товарищу. Просто, но смертельно, — засмеялся он.
Выбора у нас не было. Затянув пояс и крепко привязав за спину мешок с пищей, я приготовился, и прежде чем Закат успел запротестовать, сунул ему в руки свой светильник и вернулся назад, в коридор, для разбега. Затем я пронесся мимо Заката, освещавшего мне путь, и прыгнул в пустоту.
Сердце мое колотилось, в ушах звенело. Мои ноги коснулись гладкой поверхности моста — и соскользнули. Падая, я метнулся вперед и ухватился за середину гребня. Кривизна, казавшаяся такой опасной, спасла меня. Я намертво вцепился в гребень и лежал вниз лицом на этой полупрозрачной поверхности, пока мое дико бившееся сердце не успокоилось. Наконец я смог встать, держась за одну из громадных цепей. Из своего мешка я достал два мотка тонкой и прочной кожаной веревки, которыми снабдил нас Трэн. Одной я привязался к цепи, а к другой привязал груз — банку с едой — и перебросил Закату. Он прицепил к ней мой осветительный стержень, и я потянул веревку обратно. Пока она качалась в пространстве, я испытывал такое жуткое ощущение, какого никто из моего мира и вообразить себе не мог: когда луч света ненадолго скрылся за мостом, мост исчез с поля зрения, и мне показалось, что я повис в пустоте, хотя ноги мои стояли на твердой поверхности.
Факел тут же оказался в моей руке, и снова разбитый в куски конец моста появился из небытия.
Закат приготовился и исчез в том направлении, откуда мы пришли, а затем снова вылетел из коридора. Видимо он оттолкнулся с большей силой, чем я, потому что он приземлился хорошо и благополучно встал на ноги с моей помощью.
— Это и есть дьявольское гнездо, если оно вообще когда-нибудь существовало, — выдохнул он, когда встал. — Я даже боюсь подумать, как мы будем возвращаться Зажги оба факела, у меня нет желания шагать по воздуху, даже если мои ноги утверждают обратное.
Я отвязался от своей якорной цепи, и мы двинулись в это невероятное путешествие над бездной. Мозг инженеров и строителей Древних Существ явно был совершенно отличным от человеческого. Я поражался мужеству Кима, который шел по Путям один, с хилым снаряжением. Возможно, разрушение моста объясняет, почему он не вернулся из своего последнего путешествия.
— Запах заметно усилился, — прервал мои мысли Закат. Он поднял факел и посветил далеко вперед. В круге света что-то двигалось. Закат застыл на месте.
— Это и в самом деле проклятое место. Похоже, кто-то нас тут поджидает. Я никогда не предполагал, что поверю в ночных демонов, но теперь, когда эта штука появилась при освещении… Ты представляешь, что это значит?
Я представлял даже слишком хорошо. Это «что-то» было невидимым при обычном освещении, как и мост. Их видно было только в инфракрасном свете. И это «что-то» шло к нам.
— Я думаю, нам надо остаться здесь, — сказал Закат и, увидев, что я понял смысл его слов, продолжал: — Идти к незнакомцу лучше тогда, когда знаешь его сильные и слабые стороны.
Гнилостный запах разложения тяжело поднимался в неподвижном воздухе и непрерывно усиливался. Мне показалось, что я слышу слабый шаркающий звук.
Закат снова поднял стержень и направил луч вперед. Объемное «что-то» попятилось от света.
— Прекрасно. Значит, этот свет ему не нравится, — заметил с удовлетворением мой товарищ. — Эта его слабость может оказаться нам полезной. Заряди другие стержни, и мы заставим его уйти.
С четырьмя сияющими палочками мы шагнули вперед. И то, что загораживало нам путь, посторонилось. Мы не видели ничего, кроме темной массы, неуклюже, но быстро отступающей от наших лучей.
Отступление оказалось непродолжительным. То, что убегало от нас, набралось храбрости или, может быть, разгадало секрет нашего освещения, потому что через минуту мы увидели, что оно не двигается, а сидит и ждет нас.
Я видел кошмарных рептилий в подземных лапидианских болотах и летающих ужасов в холианских солончаковых равнинах, но то, что было перед нашими глазами на невидимом мосту Путей, было еще более отвратительно для человека. Во-первых, его нельзя было рассмотреть — свет наших стержней выхватывал только слабо очерченные контуры. Это существо было странно текучим, словно оно могло изменяться по собственному желанию.
Но самым страшным были его глаза, горящие как неяркая пурпурная лампа в складке его рыхлой серой плоти. Существо, по-видимому, не имело членов, кроме массивных жирных кусков, оканчивавшихся мягкими присосками, с помощью которых оно передвигало свое дьяволом придуманное тело.
Закат выругался.
— Поглядишь на этого ползуна, так и не поверишь своим глазам. Неудивительно, что Ким испугался, если увидел такое…
Существо, как видно, предварительно изучило нас и теперь медленно поползло вперед. Его присоски и производили тот шаркающий звук, который я отметил ранее. Но его глаза крепко держали нас в паутине ужасного очарования.
У этого создания был мыслящий мозг, возможно, очень далекий от нашего, но выше нашего по силе влияния. В этих страшных глазах светился разум высокого порядка.
Эта встреча ошеломила как нас, так и ползуна. Я чувствовал волну любопытства, исходившую от него. Как только я увидел эти горящие глаза, я сразу поверил в устрашающую цивилизацию, расу, далеко отстоящую от наших моральных стандартов. И хотя я чувствовал тошноту и некоторый ужас, я не боялся.
Не доходя до нас, существо собралось в комок и приподнялось. Создавалось впечатление, что оно сидит и размышляет о смущающих его проблемах. Быстро взглянув на нас, оно повернуло круглую, как у червя голову и посмотрело вниз, в бездну.
Из глубины донесся тонкий плачущий крик, и из темноты молнией вылетело что-то сверкающее, как серебро, с широкими крыльями. Оно легко кружилось и порхало над мостом и, наконец, сложило крылья и встало рядом с бесформенным чудищем.
По виду оно походило на человека; во всяком случае, у него было стройное тело и члены, соответствующие нашим рукам и ногам, только заканчивались они присосками, как у ползуна. На круглой голове не было лица, только большие пурпурные глаза, вместо волос — бахромчатые перепонки. Когда он посмотрел на нас, они медленно выпрямились и встали над головой, как сияющий нимб.
В моем мозгу зазвучали слова:
— Зачем ты топчешь Древние Пути, человек?
Я кое-что знал о передаче мыслей, практиковавшейся Учеными, так что осторожно обдумал ответ, вместо того, чтобы произнести его вслух:
— Я преследую врага из моего мира.
Серебряный человек обернулся к ползуну, и у меня создалось впечатление, что был задан вопрос и получен ответ. Затем снова вопрос ко мне:
— Он прошел этой дорогой?
— Думаю, что да.
Мой ответ, видимо, подействовал на них. Я кое-как понял, что они смущены и выбиты из привычного равновесия. Теперь уже я задал вопрос:
— Вы те, кого мы называем Древними? — и почувствовал презрительную усмешку.
— Нет, мы только глина на их гончарном круге. Древние давным-давно исчезли. Мы остались. Мы должны здесь кое-что делать. Глупец ты, глупец! Тратишь время на охоту за врагами, когда на этот слабый мир скоро обрушится гибель!