Притворись (ЛП)

Дело не в том, что у них мало денег. У них обоих высокооплачиваемая работа, а страховка от смерти Алекс сделала нашу обеспеченную семью еще более обеспеченной. Они давали мне пятьсот баксов в месяц, чтобы помогать мне оплачивать студенческие займы в течение тех двух бессмысленных лет в Пенсильванском университете, на которых они настояли. Надо думать, что раз они запихнули меня в колледж, то могли бы, по крайней мере, и платить за него. Но поскольку они не помогали Майклу, то не помогали и мне. И все из-за той фигни, что я сама должна идти своим путем. Только жаль, что этот путь принадлежал им.

Пять сотен для них - ничто, а для меня - разница между тем, что я любила делать, и мечтами о том, чтобы заниматься любимым делом. Мне просто нужно было еще немного времени.

- Что это значит? - спросила я. - Вы перестанете мне помогать?

- В конечном счете, да. - Черт. Мне придется удвоить свои смены в “Трестле”. Между этой работой и тату-салоном у меня вообще не будет времени на пение, не говоря уже о написании своих собственных песен. - Мы собирались поговорить с тобой об этом во время нашего приезда, но потом мы познакомились с Кейдом.

- А какое отношение к этому имеет Кейд?

- Ну… очевидно, что вы строите свою жизнь. Ты встречаешься с хорошим, респектабельным мальчиком и, наконец, начинаешь серьезно подходить к вещам. Мы с папой так рады, что ты оставила свою нехорошую компанию. Поэтому, поскольку ты пытаешься, мы дадим тебе еще несколько месяцев.

- Несколько? - переспросила я.

- Ну, мы разберемся по ходу дела. Но пока ты серьезно относишься к своей жизни, тебе не придется об этом беспокоиться.

Оно же… пока я продолжаю встречаться с Кейдом.

Мне хотелось закричать.

На нее.

На весь мир.

На себя. За то, что я настолько чертовски труслива, чтобы сказать, что на самом деле думаю. Я должна была рассказать ей правду о Кейде. Я должна была сказать, что она несет бред. Я серьезно относилась к жизни.

Я стала серьезно относиться к жизни, когда бросила колледж. Лишь то, что я не пошла протоптанной дорожкой или не делала того, что имело для нее смысл, не значит, что я наивная и необразованная.

Это значит, что я не хотела быть бездумным офисным работником, который мечтает о том, какой была бы его жизнь, если бы все сложилось по-другому.

Это значит, что я готова идти на жертвы, работать на двух работах и убиваться, чтобы всего этого добиться.

Это значит, что я смелая.

Как бы мне хотелось быть достаточно смелой, чтобы сказать ей все это.

Но я не такая.

Вместо этого я держу свой рот на замке и слушаю ее болтовню о благотворительном мероприятии, которое она устраивала перед Рождеством, делах Майкла и том, какая у него идеальная жена, Бетани.

Чем больше она говорит, а я молчу, тем больше меня тошнит. В конце концов, я больше не могу этого выдержать. Я лгу ей:

- Мам, в дверь кто-то стучит. Мне надо идти.

- О, конечно, милая. Рада была тебя повидать. Передавай Кейду привет, увидимся с ним на Рождество.

- Мам, я не уверена, что он приедет на Рождество.

- Почему нет?

- Ну, ему нужно повидаться со своей семьей, кроме того, дорога не дешевая. Ему надо оплачивать обучение и кредиты.

Как и всем нам.

- О, мы с папой позаботимся об этом. Он может остаться на несколько дней, а потом поехать в Техас. Мы оплатим. Ответ “нет” не принимается.

Я так рада, что она не против потратить деньги на того, с кем только познакомилась.

- Посмотрим, мам. Мне правда надо идти.

Я жму “отбой” и бросаю телефон куда-то на пол. Натягиваю на голову одеяло, обнимаю подушку, но уже бесполезно. Я слишком переволновалась, чтобы уснуть.

Я долго принимала душ. Приготовила сложный завтрак, который должен был занять мой мозг, но безрезультатно. Я вышла на пробежку. Поиграла на гитаре. Попыталась написать новую песню.

Так продолжалось два дня.

Попытка отвлечься. Неудачная попытка.

Еще одна попытка. Снова неудача.

И так повторялось до безумия.

Все это время телефон лежал и дразнил меня. Кейд находился всего в одном звонке от меня. Или сообщении, если бы я не была такой трусихой.

Один вопрос мог решить такое множество моих проблем. Либо отсрочить их. Разве не такова жизнь? Брать хорошее, когда это возможно, и откладывать плохое как можно дольше.

Кейд был хорошим и мог отсрочить плохое. Беспроигрышный вариант, да?

За исключением той части, где мне придется для этого унижаться.

Как многим я готова пожертвовать ради денег, которые давали мне родители?

Я знала… я чувствовала где-то между сердцем и легкими, что это не безнадежная мечта. То, что казалось таким хорошим и полностью меня захватило, не может быть безнадежным. Я подумала обо всех концертах, которые мне придется отменить, если у меня не будет этих денег. Любая сумма могла бы вернуть нас на путь зарабатывания музыкой, но если не будет концертов, то их некуда будет тратить.

Я только что закончила размышлять, что не боялась жертвовать.

Могла ли я пожертвовать своей гордостью, прогнуться под натиском родителей и притвориться тем, кем я не являлась, если это означает следование за своей мечтой? Дело не в том, что мне действительно придется быть кем-то другим. Мне просто придется притвориться… на какое-то время.

Пятьсот баксов в месяц. Полагаю, люди предавали себя и за меньшее.

Я дотянула до воскресного вечера, чтобы вернуться в комнату и выудить телефон из-под подушки, куда я засунула его, чтобы не искушать себя. Не успев опомниться, я пролистала свои старые сообщения и нашла номер Кейда.

“Привет. Моя группа играет в эту пятницу в “Огне”, в районе Нортен Либертиз. Ты должен прийти”.

Я швырнула телефон на кровать и прижала ладони к глазам.

И почему у меня ощущение, будто я только что нажала кнопку саморазрушения?

Я просто пригласила его посмотреть, как мы играем. Это ничего не значит. У меня еще целая неделя впереди, чтобы все уложить в голове.

Зазвонил телефон, и я подскочила, чтобы ответить на него.

Ох, это Мейс.

Возможно, он хотел сегодня вечером куда-нибудь сходить… или провести ночь, раз уж мои родители уехали. Просто я… я была не в настроении общаться с людьми.

Поэтому нажала “отбой”.

Спустя несколько минут пришел ответ от Кейда:

“В котором часу?”

Большую часть следующей недели я избегала Мейса. Мы виделись на репетициях, несколько раз поспешно ужинали, но я продолжала говорить, что у меня работа - что было правдой. А когда мне не нужно было работать, то я говорила, что не очень хорошо себя чувствую - это правдой не было, но неважно.

Когда наступил день концерта, мы договорились встретиться днем, чтобы выгрузить все оборудование из “Трестла”. На грузовике Спенса обычно мы перевозим все, что нужно. Когда я приехала, Мейса не было, а на улице курил Спенс.

Он сделал вдох, а на выдохе произнес:

- Выглядишь дерьмово.

Так и есть.

- Спасибо, придурок.

Предыдущей ночью я плохо спала, потому что знала, что на следующий день мне предстоит встреча с Кейдом, а я еще не решила, спрашивать ли его про Рождество.

- Я хотел сказать… что сегодня нам нужно, чтобы ты выглядела горячо, а ты как будто идешь на пробы статистов в “Ходячих мертвецах”.

- Пару дней выдались дерьмовыми, понятно?

- Точно. Мейс говорил, что последние несколько дней тебе нездоровилось. - На слове “нездоровилось” Спенс показал пальцами кавычки.

- Не лезь не в свое дело, Спенс. И не волнуйся. К вечеру со мной все будет в порядке. Я буду выглядеть настолько сексуально, что ты будешь умирать от желания снова залезть ко мне под юбку.

- Ты же знаешь, что я всегда умираю от желания снова залезть к тебе под юбку.

Я закатила глаза.

- Ха-ха.

Он улыбнулся и снова затянулся сигаретой.

- Ты уверена, что Мейс придет?

- А почему он не должен?

Он пожал плечами.