Модный приговор

На борту она не сняла ни шляпу, ни темные очки. От обеда отказалась, и весь полет провела молча глядя в иллюминатор. Когда самолет приземлился в Берлине, дама одна из первых покинула салон.

Она села в первое такси и направилась в дорогой Grand Hotel. Войдя в гостиницу, вместо того, чтобы подойти к ресепшн, она направилась в туалет. Минут через десять из служебного выхода отеля вышла девушка в голубых джинсах, белой майке и меховом жилете. Ее иссиня-черные волосы выбивались из-под кипенно-белой бейсболки, а глаза закрывали темные очки в белой пластиковой оправе. В руках она несла небольшую сумку с вещами и несколько чехлов с одеждой, на которых стояло имя Grand Hotel. Прохожие не обратили на девушку никакого внимания, приняв ее за работницу гостиницы, которая несет сдавать в химчистку вещи именитых постояльцев отеля.

Девушка же немного прошлась по улице, завернула за угол, остановила такси и направилась к небоскребу, в котором располагался крупнейший универмаг города.

Там она вела себя несколько странно. То спускалась пару этажей на лифте, то поднималась на эскалаторе. Несколько раз подолгу застывала у витрин магазинов, выпила кофе с булочкой в кафе, затем покинула универмаг через другой выход, села в такси и поехала в пригород Берлина, в небольшой и особо никому неизвестный отель.

В номере девушка сняла бейсболку и черный парик, вытащила шпильки и распустила свои длинные светлые волосы. Потом она приготовила себе капучино в автоматической кофеварке, села в кресло и первый раз за последние сутки расслабилась. Пока все шло четко по разработанному плану. Мысли ее вернулись к вчерашнему вечеру.

Выходя из дома, Камилла и ее куратор Анатолий Куприн сразу попали под вспышки репортеров. Девушка неожиданно вся сжалась, схватилась за руку мужчины, вытащила из кармана жакета платок и поднесла его к глазам. Куприн посмотрел на нее, ничего не сказал, довел ее до электромобиля и помог сесть на заднее сиденье. Потом он закинул сумку с вещами в багажник и сел рядом с Камиллой. За рулем сидел помощник Анатолия. Девушка вспомнила, что именно он тогда принес ей Джеймсбондовскую карточку. Камилла ссутулившись, опустив голову, руку с платком она периодически подносила к глазам. Как только Куприн занял свое место, машина тронулась.

— Ну теперь рассказывая, Камилла, что за цирк ты устроила перед репортерами? — весело спросил он.

— Они за нами едут? — поинтересовалась девушка. Анатолий обернулся.

— Да, два электромобиля явно нас преследуют. Что ты задумала?

— Вы знаете клинику Германа Шульца? — вместо ответа спросила она.

— Где от депрессий лечат разных кинозвезд? Знаю, конечно, — ответил Куприн.

— Тогда сейчас едем туда, — попросила Камилла.

— Тебе так плохо? — не на шутку встревожился куратор. Камилла, не меняя своей трагичной позы повернула лицо к Куприну и он увидел ее улыбку, но больше его поразил ее жесткий целеустремленный взгляд. — Илья, — обратился он к своему помощнику, — в клинику Шульца.

Камилла помолчала немножко, а потом сказала:

— Мне надо, чтобы все были уверены — я в Москве, отхожу от случившегося с помощью успокоительного.

— Что ты задумала? — Еще раз спросил Куприн.

— Эти люди ни с чем не считаются, — тихо и зло произнесла Камилла. — Для них наши законы не существуют. Я пока не знаю, какие цели они преследуют, но если так рискуют, значит, во-первых, они задумали что-то крупное и мне кажется не слишком хорошее, а во-вторых, я им явно мешаю.

— Логично, — согласился куратор.

— Раз они открыто объявили мне войну, я принимаю их вызов. Маски сняты, они перестали таиться. Пришло время нанести им ответный удар.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Анатолий.

— Я собираюсь тайно лететь в Германию, встретиться с Черновой и узнать у нее все, что она знает про Сержа Костина.

— Ты не думаешь, что она тоже замешана в этой истории?

— Нет, — помотала головой Камилла. — Она в этой истории скорее случайная жертва. Я хочу сделать вид, что уехала в клинику Шульца. Я читала, что обязательным условием нахождения там — сдать при входе свой персональный мобильный. Пациенты оторваны от всего мира, на территории клиники нет ни одного переговорного устройства, проникнуть туда извне невозможно. Это мне как раз на руку. Пусть все думают, что я там.

— Это мы устроим, — кивнул Куприн. — И анонимный выезд за границу организуем. Но скажи мне, ты точно уверена, что делаешь?

— Больше, чем когда либо, — ответила Камилла, глядя перед собой.

Через двадцать минут электромобиль Куприна въехал на территорию клиники Германа Шульца. Последнее, что Камилла сделала перед тем, как оставить свой персональный мобильный, позвонила Алексу. В Японии было еще рано, но певец уже проснулся.

— Камилла, — сказал он, улыбаясь, — какой приятный сюрприз? Почему ты не спишь? Что-то случилось?

— Да, — ответила девушка, и почувствовала, что вот-вот расплачется. Она взяла себя в руки. Не время раскисать. В двух словах она рассказала ему о случившемся.

— Это я во всем виноват, — только и ответил Алекса.

— Почему ты? — удивилась Камилла.

— Но ведь ясно, что такое мог совершить только сумасшедший. Подозреваю, что это был кто-нибудь из моих ненормальных экс-подружек, — трагично сказал он. — Я сегодня же вылетаю в Москву.

— Нет, — воскликнула Камилла. — Прошу тебя не делай этого.

— Почему? — удивился певец. — После такого я хочу быть рядом с тобой. Я увез тебя в свой дом и там до тебя точно никто не доберется.

— Алекс, — девушка чуть помедлила, — я знаю, кто это сделал…

— Как? Кто? — воскликнул мужчина.

— Я не могу сейчас тебе все рассказать. Но поверь мне, все образуется. Я пару дней проведу в клинике Германа Шульца. Не волнуйся, тут абсолютно безопасно. Возвращайся, как запланировал. Я тебе все расскажу.

— Ты уверена, что моя помощь тебе не требуется? — спокойно спросил он.

— Нет, Алекс. Вернее, мне бы очень этого хотелось, но с этой историей я должна разобраться сама, — сказала Камилла.

— Милая, я очень по тебе соскучился, — только что и ответил он.

— Я тоже, — тихо произнесла девушка. — До встречи в выходные.

— До встречи, целую тебя.

Она отключила связь, по щеке скатилась предательская слезинка. Камилла вытерла ее рукой. Не время раскисать. Ей надо со всем разобраться.

Через полчаса электромобиль покинул территорию клиники. Репортеры видели, что в салоне машины кроме водителя и самого Куприна никого нет, из чего все сделали вывод, — Камилла осталась у Германа Шульца поправлять пошатнувшуюся психику. Спутники слежения (репортеры всегда находили возможность воспользоваться программой поиска, к которой имели доступ только правоохранительные органы) подтвердили, — сигнал персонального мобильного Камиллы идет с территории клиники. Больше вопрос о ее местонахождении не возникал.

Анатолий Куприн вместе со своей женой Рене жил в загородном доме. Их два сына уже выросли и переехали в центр Москвы. Машина заехала в гараж. После того, как ворота закрылись. Куприн открыл багажник. Камилла вылезла из него и потянулась, разминая затекшие конечности.

— Как доехала, — усмехнулся Анатолий.

— Могло быть и лучше, — в тон ему ответила девушка. Оставшуюся ночь они втроем — Куприн, его жена и Камилла провели за составлением плана действий. Рене работала одним из ведущих стилистов Ордена Versace. Именно она превратила Камиллу в полноватую рыжую женщину средних лет и снабдила необходимым реквизитом для последующего маскарада. Помощник Куприна Илья, в свою очередь, привез из министерства специальный персональный мобильный, который позволял совершать перелеты анонимно, а также оплачивать покупки и номера в отелях.

Теперь Камилла была в Берлине. Их план работал — ее хитроумные недруги, даже если и не поверили в клинику, — упустили девушку из вида.

Пора было переходить ко второй части их плана. Камилла допила кофе и переоделась. Она оставила все тот же черный парик и джинсы. Но сменила майку на хлопчатобумажный топ и пуловер из искусственного кашемира неброских пастельных тонов, а на ноги надела — ковбойские полусапожки из искусственной замши на деревянном каблуке. Образ завершали сумка из неотбеленного льна с аппликацией через плечо, объемная вязаная шапка и очки с толстыми стеклами. В добавок ко всему она наклеила черные брови из арсенала Рене. Теперь никто бы не узнал судью Камиллу Нестерову в этой нестильной студентке-практикантке, которые в большом числе бродили по коридорам Правового министерства, как Москвы, так и Берлина.