Персональный ад моей души

 -- Я.

 -- Валерия Павловна хотела с вами поговорить. Если у вас есть время, подождите минут двадцать, пока она окончательно придёт в себя.

 Синицкий послушно кивнул. Он вошёл в палату, Лера лежала с приоткрытыми глазами и смотрела в стену, не желая его замечать, а когда увидела, из её глаз потекли слёзы.

 -- Не надо плакать.

 Он взял её за руку, пальцы оказались практически ледяными наощупь, у неё не было сил даже чтобы сжать их. Маленькая девочка сейчас была перед ним, хрупкая и ранимая, рядом с которой и дышать нужно осторожнее, чтобы не навредить.

 -- Не бросай меня, пожалуйста. – Прошептала она и его сердце сжалось от боли.

 -- Лера…

 -- Нет, не перебивай, я должна тебе сказать. Я уехала от тебя тогда, и это было моей самой большой ошибкой. Мне было больно и обидно, но потом стало только хуже. Каждый день без тебя, я словно горела в аду, задыхалась, медленно умирала. Я даже себя смогла убедить, что всё прошло, но ошибалась. А снова ожила полгода назад, когда увидела тебя в офисе. И эти полгода, это самое счастливое время в моей жизни. Я слишком поздно это поняла, но я хочу всё исправить. И поэтому прошу тебя, не бросай. Я умру без тебя, правда.

 -- Лера, милая, я всегда рядом.

 -- Не уходи.

 -- Ты для меня самое главное в жизни. Я тебя люблю.

***

  Синицкий как заводной ходил из одного конца коридора в другой, и, не смотря на ночное время, чувствовал себя, как никогда бодро.

 -- Александр, вы меня утомили. – Устало проговорила Зинаида Тимофеевна, неспешно помахивая веером.

 -- Я не понимаю, почему так долго!

 -- А что вы, собственно, хотели? Ребёнок вас дольше ждал, вы уж поверьте: несчастные десять часов, по сравнению с пятнадцатью годами – ничто! Давно нужно было рожать. И зачем тебе эти переживания на старости лет?

 -- Мне сорок три.

 -- Я в твои годы, уже внучку воспитывала.

 -- Вот она с вашим воспитанием и выросла. Кремень, а не женщина.

  В коридоре появилась колоритная медсестра и что-то затараторила на итальянском. Синицкий в этот момент буквально взвыл.

 -- Что она говорит?.. Неужели в этой клинике нет человека, который бы говорил на английском?!

 -- Александр, ваша необразованность повергает меня в шок. – Невозмутимо ответила Зинаида Тимофеевна и попросила медсестру повторить всё ещё раз, после чего хмыкнула и покачала головой. – Она сказала, что вам нужно было соглашаться на партнёрские роды, вы здесь всех с ума сведёте.

 -- Соглашаться… А что думает на этот счёт ваша внучка, вы не слышали? – Сам тут же кивнул, нервно улыбаясь. – Вот лучше бы вам этого и не слышать.

 -- Ты сам виноват. – Так же спокойно отвечала старушка. – К тому же, прежде всего она твоя жена и только потом моя внучка. Я говорила, что за ней смотреть нужно, а ты её бросил.

 -- Я её не бросал.

 -- Да какая разница? Ты не вернул её на место, и в этом твоя ошибка, ты же мужчина, в конце концов. Вот и сейчас, мог бы настоять. Вон, с Арсена пример бери, он на каждых родах у своей жены присутствовал и результат на лицо: полная семейная идиллия. А ты продолжай, иди на поводу у этой пигалицы. Ай, что я с тобой говорю! – Старушка нервно махнула на Синицкого рукой и тут же составила ему кампанию, бесцельно блуждая по коридору. – Ну, вот, теперь я и нервничаю.

 Через десять минут, коридор заполнился большой семьёй, каждый из которых хотел в подробностях узнать о состоянии Леры. Уже совсем взрослые сыновья, как и их отец, напряжённо смотрели в сторону приёмного покоя, ожидая с минуты на минуту поступления информации, родители Валерии присели рядом с Зинаидой Тимофеевной, и тихо перешёптывались, а уж когда заявился Арсен с двумя сыновьями, то всем и вовсе стало весело.

 -- Они меня измучили. – Устало пожаловался он, разводя руками и улыбнулся, глядя на Синицкого. -- А я тебе говорил, соглашайся на партнёрские роды. Там, знаешь ли, время по-другому идёт… и значительно веселее. – Он широко улыбнулся, крепко пожал руку. – Ну, что? Лера так и не призналась, кого ждём?

 -- Нет. – С досадой глянул Синицкий. – А тебе сказала?

 -- Машке сказала, но та молчит. Только улыбается загадочно.

 -- Сюрпризы её эти…

 -- Ну, ничего, в отличие от Кристины твоей, в том, что она беременна, сомневаться не стоит. Да, навела тогда девочка шороху.

 -- Не напоминай, как подумаю, чем могло всё закончиться. – Синицкий запрокинул голову назад, закатывая глаза. – Одна Анька тогда что устроила, когда выяснилось, что Кристина врёт. Где она, кстати?

 -- Звонила из аэропорта, скоро будет, и здесь шороху наведёт. Вот увидишь, как только она вмешается и Лерка родит быстрее.

 -- Даже не сомневаюсь. – Отмахнулся Синицкий и замер, когда дверь приёмного отделения открылась и из неё вышла всё та же медсестра, только уже с улыбкой.

 Женщина медленно, с расстановкой что-то проговорила и позвала всех желающих за собой. К Синицкому не обращалась, точно знала, что тот не поймёт, а он и не понял, хотя честно выучил, как по-итальянски будет мальчик и девочка, вот только ни того, ни другого не услышал.

 -- Что она сказала? – Вытаращил тот глаза, когда Арсен слёзно засмеялся.

 -- Она сказала, что ты счастливый отец, -- сквозь смех говорил Арсен, -- у тебя в доме теперь будет три принцессы: жена и две дочки.

 -- Дочки?

 -- Две!

 Счастье в эту секунду и правда, переполняло его изнутри, только выдохнуть спокойно всё не получалось. Успокоился, только когда увидел этих двух карапузин в прозрачной кувезе. Они мирно спали, не обращая внимания на собравшихся родственников. Красные щёчки, губки бантиком, и крошечный носик каждой из сестрёнок на всю жизнь врезались в его память. Чувство, когда ты выше всех, когда у тебя появляются крылья, когда ты готов кричать о своём счастье, но даже самым громким возгласом ты не сможешь его выразить. Мужчина стал отцом.

 -- Ну, что, пап, ты проспорил. Теперь проставляешься. – Засмеялся на весь коридор Вадим, за что тут же схлопотал подзатыльник от Арсена.

 Пока все дружно рассматривали малышек, Синицкий улучил момент, чтобы зайти в палату к Лере и остаться с ней наедине. Она лежала на кровати и улыбалась сама себе, увидела любимого мужа и просто засияла. В полумраке комнаты было тихо и спокойно, но её улыбку он готов был почувствовать, даже в полной темноте. Вдоль стен стояли цветы.

 -- Ты улыбаешься. Значит, я всё-таки сделал тебя счастливой.

 -- Ты уже их видел?

 -- Красавицы! Почему ты не сказала, что будут близняшки?

 -- Не хотела тебя пугать.

 -- А откуда столько цветов?

 Лера на секунду задумалась, и немного напряжённо выдохнула.

 -- Марио. Он зашёл, чтобы поздравить.

 -- Зашёл в палату?

 -- Да.

 -- Подожди, даже меня не сразу впустили…

-- У него большие возможности, вот он ими и воспользовался. Он хороший, правда. Просто у него тяжёлая жизнь.

 -- Ты в нём так уверена?

 -- Он терпел меня шесть лет. Даже ты с таким сроком ещё не справился, так что, тебе есть чему у него поучиться. – Легко отозвалась Лера.

 -- Я вас люблю. Вы моя семья. А свою семью я не готов делить.

  -- А вот в моей жизни слишком много любимых мужчин. Но есть один, который дороже всех на свете. И если ты со мной, то я счастлива. Люблю.

 От усталости закрывались глаза, а Саша всё сидел рядом с ней, запоминая каждое мгновение своей счастливой жизни. Люблю…

 Конец.