Живые дела

— Маша, ты знаешь что? У Пети в табеле будет двойка…

— Что ты говоришь! — также шопотом воскликнула Маша и даже прикрыла глаза. — А у мамы сердце… Да откуда ты знаешь?

— Знаю! Я сам слышал, как Надежда Ивановна сказала ему в коридоре: «Петя Гущин, ты не подтянулся по арифметике — придется выставить тебе в табель двойку».

— По арифметике! — еще больше огорчилась Маша. — Основной предмет… Как же это получилось? Ах, Петя, Петя!.. Где он?

— Не знаю… Я ему сказал: «Петя, пойдем домой». А он мне: «Это необязательно. Я теперь могу делать что угодно: я двоечник».

— Да как же ты его оставил! Он с отчаяния может такого наделать…

— А я не оставил, я сказал: «Ты сначала пообедай». А он мне: «Ну, пообедать я, пожалуй, пообедаю. Только ты про двойку не говори дома». И пошел в раздевалку. А я скорей сюда…

Маша вернулась в столовую, постояла в раздумье и решительно сказала через дверь:

— Миша, иди сюда! Миша, ты слышишь? Сделай паузу хоть на пять минут. Тут такое случилось!..

— Какую паузу? — басом спросил Миша, появляясь на пороге. Он был мал ростом, худощав (в отца) и, чтоб усилить авторитет старшего среди детей, иногда говорил на самых низких нотах. — Никакой паузы в ремарках нет. Выдумываешь!

— Ах, да я не о том!.. Петя двойку получил. Так и в табеле останется. А у мамы сердце…

Миша недоуменно посмотрел на сестру:

— Как же так? Почему?

— Не знаю. Думай, что делать.

— А что ж я могу придумать? Да мне и некогда думать. У меня вон Аркашка на шее.

— Аркашка — не живой, это из пьесы, а Петя — брат.

— Брат… Нянчиться с ним? А по чему двойка?

— По арифметике.

— Вот чучело! Математика теперь — основа всему. Без математики, как без рук. Кто не знает математики…

— Да ты говори, что делать!

Миша подумал:

— Разве сразу скажешь! Да еще натощак…

— Обедать сядем, когда Петя придет. А ты пока думай.

— «Думай»! — буркнул Миша и, повернувшись к зеркалу, опять заговорил дребезжащим голосом: «Геннадий Демьянович, бесподобно! Уж как я комфорт люблю, кабы вы знали!»

Полчаса спустя все четверо сидели за столом и ели суп. Петя, десятилетний мальчик, очень похожий на Машу, изредка поднимал от тарелки глаза и украдкой поглядывал на сестру и старшего брата: не выдал ли Ваня? Уж очень все какие-то серьезные.

Потом ели утку, потом убирали со стола и мыли посуду — и всё это молча.

Петя не выдержал.

— Все улицы в знаменах, — сказал он и опять глянул на Мишу. — А на горсовете — звезда. Огро-омная!

— Да, — с печальным упреком отозвалась Маша, вновь накрывая на стол скатерть, — всем праздник, только нам…

«Выдал!» — решил Петя. Он сел на стул и обреченно опустил глаза.

— Нечего ходить по комнате! — сердито сказал Миша Ване. — Садись. И ты тоже, Маша. Надо обсудить.

Все опять сели за стол.

— Ну, герой, объясни, как это тебя угораздило.

— Что? — попытался Петя сделать вид, что не понял.

— Двойку кто в табель заработал?

Петя глотнул воздуха и не ответил.

— Так нельзя, — вмешалась Маша. — Он, может, больше нашего переживает. Надо выяснить все спокойно… Как это случилось, Петя? Расскажи.

Петя поднял повлажневшие глаза:

— Ну как! Она спрашивает: «Петя Гущин, чему равняется вычитаемое?»

— Какое вычитаемое? — не понял Миша. — В задаче, что ли?

— Да нет! Вообще, чему равняется вычитаемое. Я сказал: «Вычитаемое равняется уменьшаемому плюс…» Ну, не помню, как я сказал, только неправильно сказал. Она мне: «Подумай». Я подумал и опять неправильно сказал. Она опять: «Подумай». А как тут думать, когда все на тебя смотрят и ждут, а Сенька Жмыхов рожицы строит!

— Значит, не знал, — строго сказал Миша. — Если б знал, так ответил, хоть бы на тебя вся школа смотрела, хоть бы весь мир.

— Не знал, — уныло признался Петя.

— Дальше.

— Она и говорит: «Я тебе никакой отметки сейчас не поставлю, а дам тебе время исправиться. Обещаешь?» Я сказал: «Обещаю». И больше про вычитаемое не спрашивала. А позавчера опять спросила…

— Про вычитаемое?

— Да.

— Ну?

— Ну, я… опять не ответил.

— Да почему же? — развела Маша руками.

— Я думал, что она забыла…

Миша встал и заходил по комнате.

— Вот он — сознательный товарищ! «Я думал, что она забыла»! А если забыла, так и учить не надо? Значит, если учитель забудет спросить меня о слоне, например, так я могу до седых волос не знать, что это за птица такая?

— Птица?! — изумился Ваня. — Разве слон — птица?!

— Ну, так говорится… Дальше!

Дальше выяснилось, что Петя еще и примеры, заданные на дом, не решил.

— Да почему же? — опять спросила Маша.

Петя засопел и не ответил.

— Вопрос усложняется, — многозначительно сказал Миша. — Надо проанализировать положение. Прежде всего выясним, нет ли тут случая перегрузки общественными поручениями. Ты кто в отряде?

— Член совета отряда.

— Это мы знаем. А еще? Есть другие поручения?

— Нет.

— Отпадает. Анализируем дальше: с кем дружишь?

— С Валей Козлюком. Ты же знаешь.

— Мальчишка превосходный! Отпадает. Так в чем же дело? Ужасно запутанное положение! А может, ты много читаешь? Это тоже бывает.

— Да, он читает много, — подтвердила Маша. — Что это у тебя за книжка была, такая толстая? Где она?

Петя еще ниже опустил голову и что-то неясно прошептал.

— Что? — в один голос спросили Миша и Маша. — Говори громче.

Петя вздохнул и поднял голову:

— Надежда Ивановна отобрала.

— Так вот оно в чем дело! — с торжеством воскликнул Миша. — Товарищ, оказывается, даже на уроках читает! Здорово!

— Увлекся, — снисходительно сказала Маша. — Это правда бывает. Вот у нас одна девочка, тоже очень хорошая ученица, — так много читала, так много, что всю географию запустила! Теперь догоняет. Петя тоже догонит. Тут, главное, у мамы сердце…

— Почему это — главное? — пожал Миша плечом. — Вот у тебя всегда с логикой так. Ну, ты подумай: если это главное, то при хорошем у мамы сердце можно и на двойках учиться? Совсем не в этом дело! Тут — честь, понимаешь? У старшего брата по всем основным предметам пятерки…

— Положим, по русскому у тебя четыре, — напомнила Маша.

— Правильно, четыре, но в следующей четверти будет пять — это я обещаю твердо. Дальше: сестра — круглая отличница, младший брат — отличник. А, главное, отец — известный новатор! Каково ему будет узнать, а?

— Так, — язвительно сказала Маша. — Только у тебя логика. Если главное — отец известный новатор, то дети неизвестных могут и на двойках учиться?

— Я этого не говорю… Впрочем, с тобой запутаешься. Главное в том, чтобы хорошо учиться, — вот в чем главное! Какой из Петьки выйдет, скажем, конструктор, если он не знает, чему равняется вычитаемое? Кстати, Петя, как же ты этого не знаешь? Ведь это просто. Допустим, на столе у нас четыре яблока. Одно Ваня съел. Сколько осталось? Три. Значит, четыре — это уменьшаемое, единица — вычитаемое, три — разность. Чему же равняется вычитаемое? Если яблоко, которое съел Ваня, прибавить к разности…

— Прибавить? — опять удивился Ваня. — Как же его прибавить, если я его съел?

— Это — теоретически. Не перебивай. Ага! Не прибавить, а отнять. Если от четырех отнять три, то и получится один. Итак, вычитаемое равняется уменьшаемому минус разность — ясно? Ну, да тебе потом Маша объяснит: она будущий учитель. А теперь скажи: как же ты завтра будешь шагать на демонстрации? Как, а?

Петя поморгал и нерешительно сказал:

— Как все: правой, левой, правой, левой…

— Во-первых, не правой, левой, а левой, правой. Всегда надо начинать с левой, иначе ты всю колонну с ноги собьешь. А во-вторых, я тебя не о ногах спрашиваю, а о совести. С какой совестью ты прошагаешь мимо трибуны? Ведь на трибуне, может, и твой отец будет стоять. Ну, поставь себя на его место, представь, что ты отец, что у тебя четверо детей… Представляешь?

— Нет, — огорченно сказал Петя.