Страница 74 из 308
Радостно встретит тебя небольшой рукотворный знак – символ человеческой цивилизации – репер, а то и целый триангуляционный пункт, добела потрепанный ледяными ветрами и морозами. А иной раз и поцарапанный когтями голодных медведей. Метили территорию…
Следов человека много.
В том числе и битые самолеты.
И лагеря.
Лагерей в этих краях тоже было предостаточно, и точного расположения лагерных пунктов, похоже, не знали никогда. В сталинские времена, страшные еще и тем, что слишком часто делали негласно, широко практиковались никак не зафиксированные в официальных документах и на топографических картах местности короткие и неожиданные базы экспедиций, посланных непонятно куда и неясно зачем.
Иногда забывчивый охотник, увлекшийся столь азартным собиранием грибов или ягод, спокойно вешает любимый ствол спасительного ружья на сук ближайшего дерева, да и забывает про него. А потом никогда уже не сможет найти, как не старается. Особенно часты стали подобные случаи в последние годы – после того, как в оружейную моду вошли камуфлированные охотничьи ружья в стиле милитари.
А порой в тундре случалось найти и вовсе экзотические экспонаты техногенного происхождения. Везли на вертолетной подвеске новенький автобус на Снежногорск, да и сбросили над тундрой! Более дикой сцены придумать трудно! Идет себе человек по лесу и вдруг – видит посреди буйных зарослей тонких северных осин абсолютно целый оранжевый «ЛиАЗ», прочно угнездившийся даже не на полянке, а прямо среди деревьев! Вот и думай, что хочешь…
А один раз Сержант с Донцовым совершенно случайно нашли в прибрежной рощице заповедного горного озера (они добирались туда вертолетом, по случаю) тщательно спрятанный и совершенно новый мотоцикл «Иж‑Юпитер». Скорее всего – украденный, как сказал Донцов, работавший тогда еще ментом. Все бы ничего, но до ближайшего населенного пункта от места удивительной находки было не менее двухсот километров, сплошь через горные хребты.
Старых дорог и следов техники мало. Вопреки распространенному мифу о том, что след вездехода в тундре не зарастает сотню лет, через несколько годков уже почти ничего не видно. Природа Севера не так тупа, как думают некоторые.
А уж бродяги‑золотоискатели здесь были во все времена. Они редко ставили стационарные долговременные избушки. Слишком опасно. А если и ставили, то ходили к ним каждый раз другой дорогой, чтобы не натаптывать предательски выделяющуюся белой пушицей тропу. Такие избы и не найдешь! Даже если совсем рядом проходить будешь. Чаще обходились недолговечными хибарами, рассчитанными на один, максимум – пару рабочих сезонов. Вот шурфы оставались надолго. Но всегда существовали и профессиональные охотники за искателями сокровищ. В тундре и в горах можно наткнуться и на человеческие кости…
Во все времена количество непонятых этим суетным миром романтиков не меняется. Они были и будут всегда. Эти люди уходили и уходят как можно дальше от себе подобных, занимаясь странными, только им нужными и понятными делами. Это вечные отшельники. Непонятые никем пленники собственного воображения. А так как все они предпочитают бежать от цивилизации исключительно в одиночку, то финал их странной и короткой жизни практически всегда предсказуем и трагичен. В тундре, вдали от городов и поселков, редкий человек может выжить один достаточно долго.
А гордые промысловики‑добытчики, куперовские Следопыты местных полярных прерий! Для них принципов хваленой православной коммунальности не существует в любом виде. Всегда только сами!
Человек неопытный, впервые получивший в руки подробную карту Таймыра, двух‑ или даже пятикилометровку, изданную в генштабах, с изумлением обнаружит в самых неожиданных и труднодоступных местах плато Путорана еле различимые значки одиноких изб, махоньких былых поселков в два‑три домика. Даже часовни! И никаких транспортных артерий поблизости! Кто жил здесь? Чем занимался среди бескрайних просторов? Как завершил свою жизнь? Зачем им все это?
А все просто. В мире всегда существовали те, кто решил уйти от людей подальше… Они появляются в городах и поселках раз в несколько лет, они не знают, что такое чипсы, видеомагнитофоны и кабельное телевидение. И что совсем удивительно, они совершенно не страдают от этого! Загадочное племя, живущее ближе всех нас к Космосу…
Одним словом, много удивительного можно встретить в Таймырских предгорьях.
Но наибольшая редкость все же – это сам человек.
А если человек, то весьма странный.
В последнее время чрезвычайно расплодились спонтанные экспедиции групп новоявленных сектантов‑уфологов, по образу жизни больше похожих на почти позабытые нынешним поколением коммуны хиппи.
Но далеко от города «эзотерики» пока не забирались. Лиха беда начало.
Серьезные же охотники, настоящие промысловики, всегда базировались основательно, а их угодья были известны и помечены на картах. Крайняя редкость – изобретатели‑самодельщики со своими забавными машинами на пневматиках низкого давления, типа того «лунохода», что сопровождал группу в первой экспедиции на Аян. Эти забирались куда угодно, но их почему‑то становилось все меньше и меньше.
В последнее время, после отделения Таймырской Республики как от России, так и от ее зачастую непонятных законов, в небе над Путоранами стали появляться первые ласточки новой ступени технического прогресса в освоении Таймыра – частные винтовые самолеты «Цессна», привезенные из Британской Колумбии, что в Канаде. Власти Таймыра смотрели на это спокойно. Просто как на новое средство передвижения. Но пока это была полная экзотика.
Суровый Государственный Закон постоянно вмешивался в дикую жизнь северной природы. Следы Закона тоже были видны. Вернее, последствия его применения. Беглые солдатики с засекреченных «точек» и зэки всех времен и режимов, обреченные на самый жестокий и, может, несправедливый приговор преступники. Север не отпускает никого. Все их истлевшие кости лежат здесь, в этих суровых предгорьях, нганасанских тундрах, перелесках эвенкийской тайги.
В бескрайних просторах Таймырских тундр и горных массивов пропадали пропадом, исчезали самолеты и вертолеты, вездеходы и машины с грузом для вахтовиков, сбившиеся с зимников, моторные лодки рыбаков и охотников – этих целая флотилия наберется за все годы! По каким причинам? Поломки и аварии. Порой – преступления, а порой – абсолютно мистические происшествия! В этих краях через день поверишь во все, что угодно! Что‑то находилось, что‑то расследовалось. А часть этих пропаж, Бог знает какая, просто списывалась по акту.
Безутешные жены и дети сутками обивали пороги кабинетов суровых начальников и председателей профсоюзных комитетов. Частенько они пытались организовывать собственные поиски мероприятия. Донцову приходилось участвовать в нескольких таких. И лишь один раз им удалось найти пропавшего.
Ведь одиночки‑охотники во все времена предпочитали одеваться сплошь в защитную маскировочную одежду – не то дичь спугнешь! Разве увидишь облаченное в такую одежду тело, неподвижно лежащее и умирающее на этой суровой бесплодной земле с таким трудом «выбитого» поискового вертолета, летящего на приличной скорости, пусть даже на возможно малой высоте.
Наибольшие шансы на спасение в таких случаях были у современных туристов‑категорийщиков. Те одевались в современные комбинезоны и куртки‑анораки из гортексов‑полартеков. В одежды ярких, хорошо опознаваемых с высоты цветов, а потому хорошо заметных с вертолета. Такие же рюкзаки и палатки. Им плевать на дичь и охотинспекторов. У них другой интерес. Не от кого прятаться. Правильная эстетика у туризма.
Но быстрой полярной осенью, когда северная растительность стремительно краснеет, даже яркий малиновый пластик дорогих легких курток теряется среди такой же яркой растительности. И тогда от этих смелых людей через какое‑то время остаются лишь красивые лоскутки ткани, растерзанные и растасканные многочисленными и всегда голодными хищниками.
А вот следы жизнеобитания местных, коренных народов Севера меньше всего чужеродны природе. В оставленных ими стоянках нет ржавого металла и не гниющего, а потому почти вечного пластика. Лишь незаметные, быстро зарастающие молодой травкой ямки от кольев.