Страница 10 из 308
Ни о каком наведении конституционного порядка не могло быть и речи. Сама Конституция находилась на операционном столе. Силовые структуры, чьи кадры выживали частным извозом, давно финансировались инъекциями местечковых магнатов и меньше всего собирались воевать за Москву. Казаки и никогда не умирающие коммунисты снова объявились везде, но народ густо плевал на политику. Все хотели успеть пожить хорошо.
Стычки шли в основном из‑за зверей, точнее – права их изображения на флагах. Все хотели медведей, но их на всех не хватало.
В результате – политическая карта бывшей великой страны напоминала лоскутное одеяло. Россия стала квазифедеративным симбиозом центральных районов и не пожелавших отделяться Урала, ЗСР, Дальнего Востока, Камчатки и Чукотки. В центре спокойно ждали выздоровления психически больного независимые Татария и Башкирия.
Висящий над всей страной седой Таймыр первые месяцы этой смуты ошарашенно молчал. Раньше, при приближении любой избирательной кампании, среди северян традиционно всплывала идея об отделении – старая местная забава. Но, когда Красноярский край вошел в новое Сибирское государство, практичный Север отреагировал, как всегда, оппозиционно. И оказался в окружении самостоятельных соседей. Красноярский край отдавать без боя лакомый кусок не захотел и даже грозился прислать спецназы – для усмирения вассала.
Тогда местные власти заблокировали два единственно нормальных на полуострове аэропорта. Таймырские гарнизоны и подразделения милиции в тот же день получили все невыплачиваемые многие месяцы зарплаты – и сразу определились: «Да здравствует Таймыр!»
Резко прекратился унылый разгром частей противовоздушной обороны, оставшихся на территории еще со времен СССР.
Два сводных батальона каких‑то полуказаков‑полубандитов десантировались в Дудинке, но были связаны и отправлены на все лето ремонтировать грузовые причалы порта. Больше попыток интервенты пока не предпринимали и, на какое‑то время, все успокоилось. Но напряженность осталась.
Таймырский полуостров стал государством со столицей в Норильске. Во вновь образованное правительство вошли те же люди, что и раньше – обыкновенные. Но гении и не понадобились. Главное было – не наломать дров.
И это получилось! Заводы продолжали работать и выпускать продукцию в составе прежних, но теперь уже транснациональных, корпораций.
Некоторые горячие головы предлагали свернуть представительства в столицах, но этого делать не стали – к великой радости Москвы. Вся схема сбыта осталась практически прежней, только денег стало ощутимо больше. А может, столько их и было всегда…
Рубль нравился всем, и его решили оставить. На медведя сумели не позариться и посадили на флаг краснозобую казарку.
Государство Таймыр быстро заключило с Россией договор, похожий на конфедеративный, и начало осматриваться в поисках перспективы.
Вообще‑то, картина сложилась дикая. Житель полуострова мог без виз, по своему паспорту гражданина Республики Таймыр, свободно перемещаться по лоскутьям теперешней России, а вверх по Енисею дорога была закрыта: Якутия имела хотя и прозрачные, но все же границы. На юге рубеж был более жесткий, и ветер оттуда дул – жесткий.
Молодежь теперь направлялась для прохождения «срочной» в Бригаду северных егерей. Родители тут же успокоились – границы с «горячими» точками у Таймыра не было. Созданная пограничная служба организовала заставу – на стрелке у впадения реки Хантайки в Енисей – и зорко стерегла рубежи новой Родины.
Красноярское речное пароходство усиленно лоббировало в Сибирской Думе идею налаживания отношений с «неверным» северным соседом, а пока доставляло грузы полуконтрабандно. Возрожденные институты очень плотно занялись развитием производства на Норильском комбинате. Через год заложили строительство заводов по производству медного проката и высококачественных удобрений, а в Дудинке – судоверфь. Иностранцы, не увидев взрывов и пальбы, вернулись помогать грабить природу.
Прошло три года. У соседей дела шли по‑разному.
ЗСР процветала и не ссорилась ни с кем. Сибирская Республика бурлила и постоянно кого‑то выбирала. Ее новые деньги – «соболи» – не удались. Кроме того, в ней никак не могли разобраться со строем.
Холодный политический ветер с востока почти успокоился, но теперь Якутия не знала, что делать. Присоединяться хотела то к России, то к Сибири.
На далекой Чукотке, так и не дождавшейся благодарности столицы, было неспокойно. Этой осенью там должен был состояться референдум по вопросу «вхождения Республики в состав Соединенных Штатов Америки» и ей грозили войной все соседи. Америка пока молчала, побаиваясь ракет «Тополь‑М», которые в итоге борьбы с Мировым Терроризмом теперь оказались уже у многих.
Таймыр закрылся от бесконтрольного въезда и стал спешно приспосабливаться к новым условиям. С руководителями везло. Жители начали зарабатывать не просто деньги, а деньги, позволявшие жить без страха за будущее. Задержки в зарплате еще случались, но только у бюджетников, да и то – редко.
Внешне жизнь почти не изменилась.
Но сами люди – стали немножко другими. Наверное, это было связано с тем, что уехали отсюда все, кто тяготился Заполярьем. Зато вернулись некоторые ветераны Севера (как правило, хорошие специалисты), решившие, что сделали когда‑то роковую ошибку, покинув этот край.
Приезжали люди из других республик и принимали гражданство Республики Таймыр. Новое государство не собиралось заниматься переселениями и сразу говорило об этом новичкам. Взамен оно брало на себя обязательство обеспечить человеку достойную жизнь здесь, на Крайнем Севере. Эти условия отфильтровали население и оно оказалось не маленьким. Пророки ошиблись еще раз.
Северяне были похожи на всех остальных бывших соотечественников. Но в них было нечто особое. Они не связывали свое будущее с огородами и скудной пенсией, с враньем властей и поблажками в старости, они готовились всегда жить достойно. И жили активно. Так же ездили в отпуск – в Россию, в другую заграницу, покупали машины и недвижимость, учились, работали и отдыхали. Работали и учились одинаково неплохо – валить теперь было не на кого.
Отдыхали с размахом, но по‑разному – в меру своей фантазии.
Так, постепенно, создавался этнос «новых людей Севера». Чувство патриотизма и этнической общности еще не окрепло, но уже возникло. Подданные нового государства по‑прежнему отождествляли себя с Россией – многие ждали, когда этот массовый идиотизм закончится.
Время было позднее, красотами природы насладиться не вышло. После довольно долгой выгрузки снаряжения и обустройства группы в двух комнатах (мужской и женской) Сержант устроил обзорную экскурсию, совмещая ее с докладом о проделанной работе.
Интереснее всего было Ленке, которая была в Форте только один раз и то в самом начале строительства.
Вскоре все собрались за просторным столом в комнатке‑зале, куда Сержант притащил большую кастрюлю с сугудаем – рыбным деликатесом.
Сугудай все люди готовят по‑своему. Наверное, это блюдо отражает характер человека. По нему можно даже гадать и предсказывать судьбу.
В целом, это – нарезанная кусками маринованная рыба с добавлением определенных ингредиентов. Главное – рыба должна быть свежевыловленной.
Как и шашлык, сугудай – один из самых древних и самых вкусных кушаний. Приготовление сугудая, как и шашлыка, – сложный языческий ритуал, с песнями и водкой, со спорами и ревнивыми наблюдателями. Действо, в результате которого получается или сугудай, или никуда не годная туфта, подлежащая немедленной утилизации.
Нельзя сказать, что кто‑то готовит сугудай лучше других. Его делают – по‑разному.
И все же Сержант, специалист по анатомии Сергей Майер, готовил это чудо лучше всех! Он предпочитал употреблять в равных пропорциях белое мясо сига‑валька и красноватое мясо молодых гольцов.
Лучшая посуда для сугудая – эмалированная. Размер кусков – в два пальца. Лук, как и в шашлыке, непременно – кольцами, хотя некоторые пропускают через мясорубку. Для маринада применяют различные окислители, от уксуса до сухого вина и коньяка.