Рыжая бестия

К счастью, на этот раз она оказалась дома и ответила почти сразу.

— Алло!

— Добрый день, мисс Уэствуд.

— Ах, это вы, мистер Макферсон! — оживленно воскликнул молодой женский голос. — Очень рада вас слышать! Вы уже прилетели в Строумфилд?

— Еще вчера вечером.

— О, ради Бога, извините! Мы же договорились, что я встречу вас в аэропорту! Но из-за празднования Дня города у меня все вылетело из головы… Надеюсь, вы на меня не очень сердитесь?

Крис усмехнулся, подумав, что не только не сердится, но даже благодарен ей за забывчивость. Страшно было представить, чего бы он лишился, если бы клиентка явилась вовремя!

— Алло! Почему вы молчите? Вы меня слышите, мистер Макферсон?

— Да-да, я вас прекрасно слышу.

— Так вы не сердитесь?

— Все в порядке, мисс Уэствуд. Когда бы мы могли встретиться?

— Если вы ничего не имеете против, то завтра на том же самом месте.

— А почему не сегодня?

— Извините, мистер Макферсон, но сегодня я безумно занята. Я прекрасно понимаю, что вы прилетели сюда только ради нашей встречи. Но ваш звонок застал меня, когда я уже собиралась уходить… Разумеется, я оплачу все ваши расходы, так что можете не беспокоиться. Надеюсь, я не слишком расстроила ваши планы?

Напротив, милая леди, я многим вам обязан, мысленно ответил ей Крис. Теперь я смогу еще день наслаждаться неожиданными каникулами в обществе Делины.

— Не беспокойтесь, мисс Уэствуд, — вслух произнес адвокат, — мои планы ничуть не пострадали. К тому же провести уик-энд в вашем чудном городе — это удовольствие, за которое я вам благодарен.

— Рада, что вам у нас нравится, — хихикнула мисс Уэствуд и вдруг добавила: — Хотя я бы не слишком переживала, если бы однажды, разумеется в мое отсутствие, его стерло с лица земли цунами.

— Гмм… — Крис не знал, что на это ответить.

— Я вас шокировала?

— Нет-нет, все в порядке. Но давайте уточним еще раз, — наученный горьким опытом, сказал Крис, — когда и где мы встречаемся.

— Завтра у здания аэропорта в одиннадцать утра. Это вас устроит?

— Вполне. До встречи.

— До свидания, мистер Макферсон, и еще раз извините за причиненные неудобства.

Крис повесил трубку и, насвистывая любимую мелодию из кинофильма «Серенада Солнечной долины» «Поезд на Чаттанугу» поднялся по лестнице, отбивая чечетку голыми пятками.

— Все в порядке? — спросила Делина, стоило ему войти в спальню.

— Да, все замечательно. Сегодня мы сможем целый день провести вместе. А вот завтра с утра мне надо будет тебя покинуть… Ненадолго, всего на пару часов. Надеюсь, у тебя нет никаких других планов?

— Нет, — усмехнулась Делина, — поскольку у меня нет никакого напарника… Кстати, как он поживает?

— Кто? А, ты имеешь в виду старину Феликса. С ним все в порядке.

— Он — голубой или трансвестит?

— С чего ты взяла? — изумился Крис, останавливаясь напротив Делины.

— А почему ты называл его мисс Уэствуд?

— Ах вот даже как! — возмутился Крис. — Ты подслушивала наш разговор!

— Вовсе нет! — излишне горячо запротестовала Делина. — Просто ты говорил слишком громко, а здесь, наверху, прекрасная слышимость!

— Нет, ты подслушивала специально, — пристально глядя на нее, повторил Крис.

Делине не понравился его тон, поскольку, по ее мнению, виноватым себя должен был чувствовать прежде всего именно он. К чему это жалкое лицемерное возмущение? Да пусть убирается к своему напарнику… или напарнице!

— Ну и что дальше? — холодно осведомилась она, лениво поправляя упавшую на лоб прядь волос.

— Тебе очень хочется знать, кто такая мисс Уэствуд, не так ли?

— Нет, совсем не хочется… Меня не интересуют твои знакомые женщины, зато восхищают замечательные актерские способности. Как убедительно ты разыграл негодование, когда я только предположила, что ты мог бы с успехом исполнять роль жиголо. Интересно, когда ты предъявишь мне счет за постельные услуги?

— Еще одно слово — и тебе не поздоровится!

Стоя перед кроватью, на которой с самым безмятежным видом возлежала красивая молодая женщина, Крис полыхал гневом, сжимая и разжимая кулаки и тяжело дыша. Полуобнаженный и разъяренный незаслуженным оскорблением, он был поистине прекрасен, словно… Словно древнеримский гладиатор, пришло Делине на ум неожиданное и, как ей показалось, на редкость удачное сравнение.

Как бурно вздымается его мускулистая грудь, какой силой налились кулаки, как пылают глаза! Настоящий мужчина, воин, перед которым невозможно устоять. Да Делина и не пыталась этого сделать, поэтому раскрыла ему объятия и призывно прошептала:

— Лучше иди ко мне и поцелуй!

Удивленный, сбитый с толку Крис, тем не менее, не стал противиться искушению в виде этой совершенно невозможной, но такой соблазнительной женщины. Правда, он так и не смог понять: имитирует ли Делина внезапно вспыхнувшую страсть, чтобы возбудить его и подчинить своей власти, или действительно эту страсть испытывает?

Хотя так ли это важно, когда он вновь получает возможность снова и снова переживать неимоверное блаженство? Самому Крису не надо было ничего имитировать — он уже давно не ощущал такого сильного возбуждения.

Однако страсть, испытываемая мужчиной к красивой, но малознакомой женщине, неизбежно отличается от чувств, испытываемых им к женщине любимой. Она никогда не захватывает его целиком. И это вполне понятно, поскольку любая страсть рано или поздно угасает, а суть любви заключается в том, что остается в остатке, когда затихают стоны и содрогания…

Позднее в тот день между ними состоялся еще один весьма примечательный диалог.

— А не сходить ли полюбоваться празднично украшенным городом? — неожиданно предложила Делина.

— У меня есть более удачная идея, — возразил Крис.

— Какая же?

— До вечера не вылезать из постели. Как ты на это смотришь?

— Можешь считать, что твое предложение принято большинством голосов!

6

На следующее утро Крис проснулся позднее, чем планировал, поэтому о завтраке не могло быть и речи. Ему пришлось собираться впопыхах, поминутно что-нибудь роняя и чертыхаясь.

Разумеется, Делина проснулась вместе с ним и теперь, сидя в постели, с усмешкой наблюдала за суетящимся возлюбленным.

— А знаешь, что писала одна японская придворная дама по имени Сэй-Сенагон, которая жила семь веков назад при дворе императора Итидзе? — неожиданно спросила она, поправляя подушку и устраиваясь поудобнее.

— Какая еще японская дама? — огрызнулся Крис, озабоченно роясь в своей сумке и думая о том, что сегодня ему надо обязательно отдать костюм в чистку, чтобы успеть получить его до отлета. Не может же он возвращаться в Вашингтон в дурацкой майке с надписью «Поцелуй меня, детка!».

— Я имею в виду автора классического произведения японской литературы, знаменитых «Записок у изголовья», — невозмутимо продолжила Делина. — Хочешь послушать, что говорила Сэй-Сенагон о том, как любовник должен поутру уходить от своей возлюбленной и как не должен. Эй, мистер Торопыга, ты будешь меня слушать?

— Да, буду, буду…

— Так вот, полный сожаления, он медлит подняться с любовного ложа и, тяжело вздыхая, восклицает: «О, как бы я был счастлив, если бы утро никогда не настало!» Незаметно одеваясь, он нежно шепчет своей подруге то, что не успел сказать ночью. Наконец, тихо выскальзывая из дома, он говорит преисполненным глубокой печали голосом: «О, как томительно будет тянуться день!»

— Что за бред!

— А вот пример того, как он не должен себя вести. Вскакивать как ужаленный и поднимать шумную возню, одеваясь. Ползать на четвереньках, ища то, что разбросал накануне, да еще восклицать при этом: «Куда, черт возьми, это могло запропаститься?» С грохотом ронять вещи, пока наконец не будет найдено то, что он ищет. И вот тогда, облегченно вздыхая, он говорит своей даме: «Ну, я пошел!» Это тебе никого не напоминает?

— Сейчас у меня нет времени оценить по достоинству как твое остроумие, так и твою начитанность, — ответил Крис, подходя к кровати, чтобы поцеловать Делину. — Вчера ты мне цитировала какого-то француза, сегодня — японку, а завтра окажется, что ты и сама пишешь книги.