Иллюзия

– Пока только в самом конце списка таковых. Но кто знает, может быть, со временем продвинется и повыше.

– Как же погибла эта мать двоих детей?

– Кто-то сломал ей шею. Такова моя первоначальная версия. Возможно, Моррис ее несколько скорректирует, – добавила Ева, подъезжая к моргу. – Я сейчас собираюсь переговорить с ним. Увидимся вечером.

– Обязательно перекуси что-нибудь, – снова напомнил ей Рорк.

– Да-да, обязательно.

«Иногда некоторым людям сильно везет», – вспомнила она свой разговор с Дэниелом Янгом. С Рорком ей несказанно повезло – ей удалось найти человека, который по-настоящему любит и понимает ее.

Но иногда, подумала Ева, входя в длинный сияющий белизной туннель морга, удача нас оставляет, как это и случилось с Мартой и Дензелом Дикенсон.

Слишком рано для прихода новой смены, решила Ева. Сейчас сотрудники морга либо пытаются разобраться с тем «урожаем», который смерть собрала в большом городе за нынешнюю ночь, либо заполняют какие-нибудь бумаги в кабинетах, либо занимаются теми зловещими манипуляциями с частями человеческих тел в больших колбах, о которых просто не хочется вспоминать.

На мгновение Ева остановилась у кофейного автомата, но почти сразу же отвергла мысль о кофе в заведении такого рода. Вместо этого она взяла бутылку пепси и таким образом загрузилась необходимой ей небольшой дозой кофеина.

Проходя в кабинет Морриса через двойные двери, она услышала музыку: плачущий саксофон, рыдающий контрабас.

Марта Дикенсон лежала на столе. Моррис уже вскрыл ее и извлек сердце, которое теперь держал в руке, как будто взвешивая.

Он перевел взгляд на Еву. Его темные глаза казались огромными за стеклами защитных очков.

– Наш день начался, когда ее закончился.

– Она допоздна работала в своем офисе. И ее день закончился не очень хорошо.

– У нее есть дети. Признаков сексуального насилия нет, но есть свидетельства того, что она родила, по крайней мере, одного ребенка.

– Двоих.

Он кивнул, ни на мгновение не прекращая работу. Под защитным халатом у Морриса был идеального покроя костюм шоколадного цвета и кремового цвета рубашка. Волосы были подвязаны и длинным хвостом свисали по спине.

– Я бы в любом случае попросила тебя заняться ею.

– На этой неделе я взял ночную смену. Ни минуты покоя. – Патологоанатом перевел взгляд на Еву. – Есть какая-то конкретная причина того, что ты хотела, чтобы именно я занялся ею?

– Она – невестка судьи Янг.

– Дженни?

– Ты так близко знаком с судьей Янг, что называешь ее по имени? – удивленно спросила Ева.

– Мы являемся поклонниками одного и того же жанра музыки. Значит, здесь, на этом столе, лежит жена ее брата? Жена Дензела. Я как-то раз видел их обоих у Дженни, когда она устраивала музыкальный вечер. Сейчас я не узнал ее, но Дженни всегда отзывалась о ней очень тепло.

– Судья Янг всеми способами старается облегчить нам работу, организует скорейший доступ ко всему.

– Ты мужа не подозреваешь?

– Нет, но, конечно, все еще нужно проверить. Причина смерти – сломанная шея?

– Да. И сделал это кто-то очень сильный и совсем не новичок. Смерть наступила не в результате падения. В рапорте говорится, что ее нашли на нижних ступеньках лестницы.

– Лестница очень невысокая. И Марта погибла, конечно, не в результате падения. Она вообще не падала. Ее просто там положили, чтобы создать впечатление, будто она стала жертвой уличного ограбления. На самом деле это нечто совсем другое.

– У нее обнаружено несколько более мелких травм. Синяк на лице, разбитая губа – обе в результате удара рукой, не кулаком, небольшой синяк у рта, синяки на правом запястье, на обоих коленях и на левом локте, основание правой кисти расцарапано.

– Колени и рука. Как будто она поскользнулась на половике или ковре.

– Да, и у меня сложилось такое же впечатление. На царапинах на руке я нашел волокна и уже отправил их в лабораторию.

– Голубые волокна?

– Да, такие же, какие, судя по твоим записям, ты нашла у нее на брюках. Ты просила, чтобы анализ проводила Харпо, поэтому эти волокна я тоже направил ей.

– Хорошо. Спасибо.

– Я только начал осмотр, и у меня еще совсем немного информации.

– Есть какие-нибудь свидетельства того, что ее оглушили? Признаки отравления? Следы использования токсических веществ?

– Небольшие следы от станнера как раз над левой лопаткой.

– Странно, – пробормотала Ева, подойдя ближе к мертвому телу. – Если ты хочешь, чтобы все выглядело как нападение уличных грабителей, глупо оставлять следы от станнера. Обычному грабителю вряд ли может быть доступен станнер. Они пользуются другими средствами. Лопатка… – продолжала она. – Значит, он сбил ее с ног, подойдя сзади.

– Да, и, я бы сказал, удар незначительной силы, достаточный только для того, чтобы ненадолго, на несколько мгновений, оглушить и обездвижить ее. Я очень внимательно осмотрел тело и уже послал кровь на анализ на наличие в ней токсических веществ. Могу ускорить этот процесс.

– Не помешает. – Ева обошла вокруг тела, внимательно его осматривая. – Захватили ее, когда она вышла из офисного здания. Не внутри, если только им не удалось каким-то образом обезвредить охрану. Да и нужды в этом нет никакой. Достаточно было просто зажать ей рот рукой, затолкать в фургон – все делается очень быстро. Зачем специально оглушать ее? Возможно, убийца тоже женщина или мужчина невысокого роста, побоявшийся, что она выскользнет у него из рук или начнет отбиваться.

– Небольшие раны на коленях и у основания кисти свидетельствуют о падении на ковер. Где это могло случиться? В квартире?

– Там нет никаких ковров. Только брезент. Бежевого цвета. Ничего голубого или синего. Но не исключено, что ее забросили в машину с половым покрытием голубого цвета. И она, оглушенная, падает и скользит по полу. Отсюда голубые волокна на брюках. Это же могло стать и причиной синяков у нее на коленях. Не могли же они волочить ее восемь кварталов до того места, где нашли труп. Ее туда, несомненно, привезли.

– Харпо без особого труда определит тип коврового покрытия, производителя и использовавшийся краситель.

– При ее-то квалификации какие могут быть сомнения… Все это мог сделать один человек, – продолжала вслух размышлять Ева, обходя вокруг прозекторского стола, – оглушить, затолкать в фургон. Но думаю, что она довольно быстро пришла в себя. Ее нужно было постоянно держать под контролем, не позволять ей кричать и при этом вести машину, потом вытащить жертву, открыть дверь. Нет, скорее всего, тут действовали два человека: один вел машину, а другой занимался ею.

– Большие руки… – пробормотал Моррис. – Не думаю, что тот, кто с ней управлялся, был таким уж маленьким. Характер синяков свидетельствует, что у него сильные руки.

– Понятно… понятно. – Необходимость оглушать Дикенсон теперь имела еще меньше смысла, но против фактов не попрешь. – Значит, они просто решили не рисковать. Решение все обставить как уличное ограбление было принято в последнюю минуту. Как бы то ни было, они привезли ее в пустую квартиру на первом этаже. Значит, у них была какая-то возможность проникновения туда, так как нет никаких признаков взлома. Они намеревались посильнее запугать ее, сделать более сговорчивой, чтобы она дала им то, чего они от нее требовали. Или сообщила то, что знает. Удар тыльной стороной ладони. – Ева взмахнула рукой, имитируя удар преступника. – Она падает, отсюда синяки на лице, ударяется локтем об пол. Когда они получают то, что им нужно, – а это не занимает у них много времени, – кто-то из них сворачивает ей шею. Своими руками?

– Да, почти наверняка. Причем слева направо. Судя по повороту головы, характеру синяков и перелома, я полагаю, что именно слева направо и сзади.

– Снова сзади. Он правша. Сильный, тренированный. Человеку не так-то просто свернуть шею. Значит, хорошо подготовленный, умеющий контролировать себя, но при этом не профессионал в прямом смысле слова. Возможно, военный или из каких-то военизированных организаций, привыкший убивать на поле боя, там, где не надо убирать за собой, пока не пришла полиция. Я обнаружила немного крови на брезенте, положенном на пол. Квартира в данное время ремонтируется. Скорее всего, это ее кровь.