Звонок мертвецу (сборник)

— Я сказал, что пока ничего серьезного. Вы блистательный работник. И тем не менее в такой ситуации вы можете потерять контроль над собой. Нет, взвалить на вас такой груз было бы ошибкой, тем более когда вы так взволнованы.

— Не уезжайте! Прошу вас!..

— Мы будем поддерживать с вами связь. Может, вам удастся что-то выяснить, что нам пригодится. Во всяком случае, мы всегда с большим интересом наблюдаем... за вашей работой в области защиты интересов корпораций.

Тремьян вздрогнул.

— А что относительно Остерманов? Вы просто обязаны сказать мне.

— Если в вашей юридической башке есть хоть капля мозгов, вы и не заикнетесь Остерманам! И никаких намеков! Если Остерманы сотрудничают с Таннером, вы это выясните. Если нет, он не должен и догадываться о вас. — Блэкстоун сел на водительское место и включил двигатель. Прежде чем тронуться с места, он повернулся к Тремьяну. — Не теряйте головы, Тремьян. Мы будем поддерживать с вами связь.

Тремьян, с трудом держа себя в руках, попытался привести мысли с порядок. Слава Богу, что он не встретился с Таннером! Ничего не подозревая, он мог бы сказать что-то лишнее, брякнуть какую-нибудь глупость, поставив себя в опасное положение.

Неужели Остерман оказался таким потрясающим дураком или трусом, чтобы выболтать Джону Таннеру о Цюрихе? Даже не посоветовавшись с ним?

В таком случае в Цюрихе должна царить тревога. Цюрих займется Остерманом. Они его просто распнут!

Он должен найти Кардоне. Им придется решать, что делать. Он поспешил к телефону-автомату на углу.

Бетти сказала ему, что Джой ушел в офис. Секретарша же Кардоне передала, что Джой по-прежнему в отпуске.

Джой тоже играет в какие-то игры. Левый глаз начал дергать такой неудержимый тик, что Тремьян почти не видел им. 

 9

Ему не спалось, и Таннер пошел в свой кабинет, где на него уставились серые стеклянные глазницы трех телевизоров. Сейчас они были воплощением мертвенной пустоты. Он закурил и сел на диван, думая об инструкциях, полученных от Фассета: оставаться спокойным, собранным и ничего не говорить Элис. Последнее указание Фассет повторил несколько раз.

Единственная настоящая опасность может возникнуть, если Элис скажет не то, что надо, и не тому, кому надо. Опасность крылась именно в этом. Опасность для Элис. Но Таннер никогда ничего не скрывал от жены. Он не был уверен, что на сей раз ему удастся это сделать. Их постоянная открытость друг другу теснейшим образом связывала их и без того прочный брак. Даже когда они ссорились, они никогда не таили за спиной оружие невысказанных обвинений. Элис Макколл этого хватило и в детстве.

Во всяком случае, в ближайшие шесть дней «Омега» постарается изменить их жизнь. И он должен принять такое положение дел потому, что Фассет сказал: «Так будет лучше всего для Элис».

Солнце уже встало. Начинался день, когда Кардоне, Тремьяны и Остерманы окажутся на линии огня. Таннер попытался представить, что они будут делать, как реагировать. Он крепко надеялся, что все три пары успели связаться с властями, доказав тем самым, что Фассет ошибается. И к ним вернется мир и покой.

Но вполне возможно, что сумасшествие уже вступило в свои права. В любом случае он будет у себя дома. Если Фассет прав, он будет тут с Элис и детьми. И Фассету не удастся повлиять на это его решение.

Он убедит Элис, что у него грипп. Он свяжется со своим офисом по телефону, но останется с семьей.

Телефон теперь у него звонил не переставая: из офиса все время поступали вопросы. Элис и дети заявили, что от этих непрестанных звонков они сойдут с ума, и отправились в бассейн. Если не считать пары облачков на небе, день выдался жарким — как раз чтобы поплавать в бассейне. Белая патрульная машина несколько раз проехала мимо дома. В воскресенье Таннер был обеспокоен ее появлением. Теперь он испытывал благодарность. Фассет держал слово.

Телефон снова зазвонил.

— Да, Чарли. — Он уже не утруждал себя приветствием.

— Мистер Таннер?

— О, простите. Да, это Джон Таннер.

— Фассет на проводе...

— Минутку. — Таннер быстро выглянул в окно кабинета, дабы убедиться, что Элис с детьми по-прежнему в бассейне. Они продолжали плескаться.

— В чем дело, Фассет? Ваши люди уже начали?..

— Вы можете разговаривать?

— Да... Вы что-то выяснили? Кто-нибудь из них обращался в полицию?

— Ответ отрицательный. Если это произойдет, мы сразу же свяжемся с вами. Но звоню вам совсем не по этому поводу... Вы успели сделать исключительную глупость. Даже передать вам не могу, насколько вы оказались непредусмотрительным.

— О чем вы говорите?

— Утром вы не поехали в свой офис...

— Но я в самом деле не мог!

— ...А ваш нормальный распорядок дня ничем не должен нарушаться. Никаких отступлений от привычного расписания. Это исключительно важно. Ради вашей же собственной безопасности вы должны следовать всем нашим инструкциям.

— Вы слишком многого требуете от меня!

— Послушайте, в настоящий момент ваша жена и дети в плавательном бассейне за домом. Ваш сын Реймонд не пошел на тренировку по теннису...

— Я сказал ему, чтобы он не ходил. Вместо этого я поручил ему заняться лужайкой.

— Вашей жене принесли из магазина ее заказ, что тоже не совсем обычно для вашей семьи.

— Я объяснил, что она должна помочь мне в работе. Случалось, что она это делала раньше...

— Главное, вы делаете то, чего не делали раньше. Но исключительно важно, жизненно важно, чтобы вы соблюдали свое обыденное расписание. Я не могу бесконечно убеждать вас в этом. Вы не можете, не должны привлекать к себе ни малейшего внимания.

— Я беспокоюсь только о своей семье. И думаю, это вполне понятно.

— Мы тоже о ней беспокоимся. И делаем это куда эффективнее, чем вы. Ни с кого из них ни на минуту не спускают глаз. Я за это отвечаю. И с вас тоже. Вы выходили из дома дважды: в девять тридцать два и в одиннадцать двадцать. У вашей дочери была подружка за ленчем, некая Джоан Лумис, восьми лет. Мы предельно внимательны и очень осторожны.

Директор службы новостей потянулся за сигаретой и закурил ее, взяв зажигалку со стола.

— Вижу.

— Так что вам не о чем беспокоиться. Ни вам, ни вашей семье не угрожает никакая опасность.

— Может, и нет. Я думаю, что все вы рехнулись. Никто из них не имеет ничего общего с «Омегой».

— Возможно. Но если мы правы, они не будут предпринимать никаких действий, не просчитав последствий. Паниковать они не будут, потому что слишком много поставлено на карту. Когда они обдумают полученную информацию, немедленно начнут подозревать друг друга. И ради Бога, не давайте им никаких поводов менять свои планы. Занимайтесь делами, словно ничего не случилось. Это жизненно важно. Никто не причинит ни малейшего вреда вашей семье. Они и близко к ней не подойдут.

— Хорошо. Вы меня убедили. Но я выходил на дорожку сегодня утром три раза, а не два.

— Нет. В третий раз вы остались в дверях гаража. В физическом смысле вы не выходили на дорожку. И это было не утром, а в двенадцать четырнадцать. — Фассет рассмеялся. — Ну, теперь вы лучше чувствуете себя?

— Должен признаться, что нагло соврал бы, если бы стал отрицать данный факт.

— Ну, вы не лжец. Во всяком случае, по большому счету. Ваше досье убедительно доказывает это. — Фассет снова засмеялся. Даже Таннер улыбнулся.

— Вы в самом деле убедили меня, и вы это знаете. Завтра отправляюсь в офис.

— Когда все кончится, вы с женой подъедете ко мне на вечерок. Выпивка за мной. Дефуорс «Белая наклейка» с содовой для вас и шотландское с каплей воды для вашей жены.

— Боже милостивый! Если вы начнете описывать нашу сексуальную жизнь...

— Дайте-ка мне проверить по индексу...

— Идите к черту, — облегченно засмеялся Таннер. — Мы рассчитаемся с вами при встрече.

— За вами. Мы будем ждать вас.

— Назовите дату, и мы прибудем.